Конституционная реформа 2020 года подвела определенную черту под централизаторскими реформами, проводимыми Владимиром Путиным на посту главы государства. Основное место в путинской реформе 2020 года занимает идея «единства публичной власти», которая в переводе с юридического языка на политический и обозначает пресловутую «вертикаль». В этой конструкции вершиной вертикали является президентская власть, а производным институтом этой власти, отвечающим за балансировку между тремя уровнями власти, по задумке идеологов конституционной реформы, призван был стать Государственный совет Российской Федерации.
Вокруг идеи придания конституционного статуса Госсовету еще до официального старта конституционной реформы было много политических спекуляций и откровенных фантазий — вплоть до конституционного закрепления трикамерализма в стране или создания персоналистской надстроечной конституционной структуры. Но, как показали итоги реформы, все эти разговоры были не более чем отвлечением на негодный объект, а сам Госсовет не получил никаких сверхполномочий, не покусился на компетенцию палат Федерального собрания Российской Федерации и не связан с личностью конкретного главы государства.
Кстати, на ранних этапах конституционной реформы и вплоть до принятия Федерального закона «О Государственном Совете Российской Федерации» эксперты пытались нащупать приемлемые аналогии нового конституционного органа, как в исторической ретроспективе, так и из зарубежного опыта. Первая и, казалось бы, наиболее явная чужеземная аналогия — китайский Госсовет. Однако функционально это исключительно исполнительный орган власти. Поэтому такой вариант законодательного развития отечественного Госсовета априори был неприемлемым. Задачи заместить или дублировать правительство перед рабочей группой, трудившейся над конституционными поправками, однозначно не стояло.
