В центре главной архитектурной выставки страны «АРХ Москва» в этом году выстроен павильон в виде черного куба. В нем — в сопровождении ароматов и звуков, которые должны напоминать о сакральном, — установлен макет такой же черной Соборной мечети в виде куба, которую планируется возвести в Казани. Пожалуй, это самый необычный российский архитектурный проект за последние годы.
Черная мечеть в кубе
Архитектурный проект столичного бюро «Цимайло, Ляшенко и партнеры» рушит все представления о том, как должна выглядеть мечеть. Обычно это здание с одним или несколькими куполами и минаретами, как правило белое или светлых оттенков. Проект новой казанской Соборной мечети непривычен сразу и формой, и цветом, и композицией комплекса. Основное здание для молящихся выглядит как белая полусфера, лежащая на земле и окруженная огромным черным каменным кубом. Крыши у куба нет, зато есть прорези-просветы. Минарет архитекторы отодвинули довольно далеко от мечети, к нему надо идти по длинному узкому пирсу. Если большинство минаретов в сечении круглые, то в новом проекте это прямоугольник.
Архитекторы объясняют форму мечети и ее черный цвет отсылкой к расположенной в Медине мусульманской святыне Каабе, имеющей форму куба. Образ же минарета выводится ими из арабского слова «манара», которое в переводе означает «маяк». Минарет-маяк будет использоваться и как смотровая площадка. Белый молельный зал планируется построить из светоотражающего материала, за счет этого полусфера будет видна сквозь просветы в черном кубе в любое время суток.
Мечеть получилась большая: ее высота составляет 80 метров, минарет вдвое выше. Зал рассчитан на 10 тыс. человек. Строительство объекта приурочено к 1100-летию принятия ислама на территории России.
Место, выбранное для проекта, тоже довольно необычно — на воде, на Волге. С берегом здание будет соединяться общественной площадью. Кстати, изначально Соборную мечеть планировалось построить на берегу реки Казанки, напротив Казанского кремля. Был даже проведен конкурс, который, правда, не выявил однозначного победителя. Место по ряду причин в итоге решили изменить, переместив объект на Волгу, где он станет центром нового района.
По личному приглашению главы Татарстана Рустама Минниханова к разработке проекта было привлечено модное столичное бюро «Цимайло, Ляшенко и партнеры», которое в последние годы очень востребовано у заказчиков, специализирующихся на строительстве дорогого жилья. Для Казани москвичи спроектировали квартал в новом районе Портовый, им же предложили сделать концепцию и для мечети. Проект уже одобрен главой Татарстана, сейчас проходят согласования.
Появление минималистичной черной мечети, да еще в известном своим традиционализмом регионе, неожиданно — однако, возможно, это следствие шаблонного восприятия. «Насколько мне известно, в исламе архитектурный канон отсутствует, — говорит главный редактор журнала “Архитектурный вестник” Дмитрий Фесенко. — В православии следование неписаным правилам более очевидно. Но канона как такового здесь тоже нет: он не закреплен ни в одном из церковных текстов, но, по всей видимости, передается в устной традиции».
Для России проект казанской мечети выглядит смело, но в мировом контексте он не уникален. «На архитектурной выставке макет впечатляет лаконичностью. Однако, если говорить о концепциях архитектуры мечети, он не содержит ничего нового. Молитвенные здания в виде куба — и белого, и черного — уже строились и в Дакке, и в Чечне, для Казахстана аналогичный проект разрабатывался. Была даже “мечеть над водой” — проект Мишеля Пинсо для Касабланки, — рассказывает доктор искусствоведения, заведующий сектором искусства стран Азии и Африки Государственного института искусствознания Евгений Кононенко. — Условия Казанского конкурса недвусмысленно оговаривали создание объекта, который стал бы образцом татарского стиля, данный же макет сложно считать выражением какой-либо национальной традиции».
Ключевой вопрос для реализации проекта Соборной мечети — восприятие ее необычной формы мусульманами Татарстана и обычными горожанами. «С точки зрения архитектуры это концептуально, ярко. Чувствуется, что архитекторы стремились создать суперсовременное здание. Но религиозные сооружения в первую очередь строятся для верующих. Архитектор работает со стереотипами. Есть четыре колонны и портик — это театр, есть шпиль — собор. Это тот язык, на котором мы общаемся с будущими пользователями здания. А здесь архитектор разве говорит на одном языке с людьми? — задается вопросом основатель UNK Project Юлий Борисов. — В России ничего подобного пока нет, но в мире много примеров современных мечетей, храмов. И европейская, и азиатская культура сегодня спокойно воспринимают культовые сооружения в современной стилистике, тут нет какого-то противоречия. Верующие — современные горожане с мобильными телефонами, они интегрированы в мир. Поэтому необязательно воспроизводить образы прошлого. Но получить отклик от людей необходимо».
«С точки зрения архитектуры это концептуально, современно. Явно есть амбиция архитекторов создать
суперсовременное здание. Но в первую очередь религиозные сооружения делаются для тех людей, которые
веруют. И возникает вопрос: насколько сами верующие воспримут данный объект?»
Театр из треугольников
Другой резонансный проект — архитектурная концепция нового здания Государственного драматического театра им. Камала в центре Казани. Концепция крупного театрального центра с четырьмя залами стала результатом многоступенчатого международного конкурса, который был проведен в прошлом году. В последний тур вышли проекты восьми консорциумов, состоящих из зарубежных и российских (казанских, московских и петербургских) архитекторов. Список иностранцев был очень убедителен и разнообразен: деконструктивисты из Coop Himmelb(l)au — к слову, именно их идеи воплощаются сейчас в новом Театре оперы и балета в Севастополе; приверженцы бионической архитектуры из бюро Zaha Hadid; японская звезда, или, как сейчас говорят, starchitect Кенго Кума.
Однозначным фаворитом конкурса считался «Белый лист» — проект англичанина пакистанского происхождения Асифа Хана. Он подкупал отсылками к окружающей застройке и истории места, элементами сакральной исламской архитектуры и, что скрывать, сравнительно умеренным бюджетом — порядка трех миллиардов рублей. Однако после пятнадцатичасового обсуждения жюри с перевесом в один голос неожиданно проголосовало за вариант, предложенный столичным бюро «Ваухаус» в компании с японцами из Kengo Kuma & Associates, немцами Werner Sobek AG и казанским архитектором Германом Бакулиным.
Проект-победитель «Ледяной цветок» — это смелое и даже агрессивное вторжение в городскую среду. Один из самых ярких элементов — сложно сконструированная крыша из на первый взгляд произвольно набросанных огромных стеклянных треугольников. Авторы по-разному объясняли остроконечную форму театрального центра. Например, оммажем «ледяным цветам», вырастающим зимой на озере Кабан, на берегу которого будет построено здание. Или воплощением татарской души — острой и закрытой снаружи, мягкой и сердечной внутри. Однако это лишь слова: сооружение такой формы никак не связано с контекстом и могло бы появиться в любой точке планеты.
После подведения итогов конкурса руководство города и республики оказалось в непростой ситуации. Все чиновники — от мэра и главного архитектора Казани до министров Татарстана — проголосовали за проект Асифа Хана. Однако первое место занял консорциум бюро «Ваухаус», концепцию которого советник главы Татарстана Наталья Фишман-Бекмамбетова назвала «агрессивной и милитаристской».
Проект-победитель ярок, но сложен в реализации и дорог. По предварительным оценкам, на строительство театра площадью 37 тыс. квадратных метров потребуется семь миллиардов рублей. Это 208 тыс. рублей за квадратный метр здания с театральным оборудованием — можно предположить, что бюджет столь сложного сооружения в итоге окажется значительно больше. Однако руководство города и республики пока демонстрирует желание получить иконическое здание, уже идет подготовка площадки. Завершить работы планируется в 2025 году.
Неожиданный результат конкурса неслучаен. «Интересно, что, приглашая иностранных и московских архитекторов к участию в конкурсах, Казань неизменно требует соответствия проекта национальной идентичности и культурным кодам. Однако в итоговых проектах связь с местными традициями трудно обнаружить. Это современные качественные концепции, которые могли быть воплощены где угодно», — комментирует главный редактор архитектурного журнала «Проект Россия» Юлия Шишалова. На большей части планеты локальные традиции отступают перед глобалистским стилем. Феноменальный успех Дубая, всего за пару десятилетий превратившегося в один из самых модных и быстрорастущих мегаполисов, показывает, что универсальный, не связанный с контекстом и местной культурой архитектурный язык мирового мейнстрима вполне устраивает большинство людей.
Архитектура с вау-эффектом и «эффект Бильбао»
Яркие и дорогие архитектурные объекты — это всегда сочетание амбиций, ресурсов и политической воли. В случае столицы Татарстана это еще и логичное продолжение стратегии развития города. Сегодня Казань входит в число наиболее динамично развивающихся городов России с точки зрения трансформации среды. А теперь за счет необычной архитектуры можно сделать очередной прорыв.
В новейшей урбанистической истории города выделяется несколько этапов. Первый связан с празднованием тысячелетия Казани в 2005 году, когда городу выделили серьезные средства из федерального бюджета. На эти деньги была проложена ветка метро, реконструированы вокзалы, приведены в порядок ключевые улицы в центре города, построен ряд знаковых объектов (мечеть «Кул-Шариф», мост «Миллениум», «Татнефть Арена» и другие). Город получил мощный импульс к развитию и резко оторвался по качеству жизни от поволжских конкурентов. Интересно, что в Казани возник необычный архитектурный феномен — здания, копирующие европейскую классику XIX века. Например, Дворец земледелия Министерства сельского хозяйства практически повторяет венский Хофбург.
На втором этапе, в начале 2010-х, крупные федеральные инвестиции пришли уже под программу подготовки столицы региона к Универсиаде-2014. Были построены Деревня Универсиады на 15 тыс. человек, ряд крупных спортивных сооружений (включая футбольный стадион «Казань Арена» на 45 тыс. зрителей), множество объектов транспортной инфраструктуры. Примерно с 2015 года стартовала новая фаза в развитии города — не имеющая аналогов в России (за исключением столицы) масштабная республиканская программа развития общественных пространств. По этой программе в регионе было построено или реконструировано более 400 объектов, а некоторые проекты — например, набережная озера Кабан или парки столицы Татарстана — стали знаковыми для страны в целом. В 2019 году программа получила престижную премию Ага Хана в области архитектуры, отмечающую наиболее важные и интересные проекты в местах, где живет много мусульман.
За счет этих и других проектов (например, программы перезагрузки системы общественного транспорта) Казани удалось кардинально трансформировать городскую среду. Был перезапущен и локальный «софт»: в Казани сейчас очень насыщенная культурная жизнь — одних только фестивалей ежегодно проходит более сотни, на некоторые приезжает до ста тысяч человек. Но трансформация среды, естественно, не самоцель. За счет нее можно пытаться ответить на стоящие перед городом вызовы: развитие туризма, привлечение молодежи, противодействие оттоку населения. По всем этим направлениям есть существенные успехи. Население Казани за десять лет увеличилось на 140 тыс. человек — более чем на 11%. Приток молодежи превышает ее отток.
Активно растет и туризм. За последний год турпоток взлетел на 20% — до трех миллионов человек, а за два десятилетия повысился почти в десять раз. Еще десять лет назад Казань не воспринималась как туристический центр, а сейчас входит в шестерку самых посещаемых российских регионов, уступая лишь столицам (Москва, Московская область и Санкт-Петербург) и курортам (Краснодарский край и Крым). В Самару, когда-то конкурировавшую с Казанью за туристов, людей приезжает в шесть раз меньше. Туризм стал давать существенный экономический эффект: по данным Госкомитета Татарстана по туризму, в год он приносит городу более 30 млрд рублей.
«Сегодня у россиян нет возможности ездить в туры по Европе: границы закрыты. Но привычка путешествовать осталась, и Казань оказалась на гребне волны. Мы должны создать условия, чтобы наш город стал Меккой для гостей. К 2030 году Казань должна принимать пять миллионов туристов», — ставит цели мэр Казани Ильсур Метшин. Архитектурные проекты с вау-эффектом создают ощущение современности у молодежи и генерируют существенный турпоток. Вспомним про «эффект Бильбао», когда единичное здание с необычной архитектурой — Музей Гуггенхайма по проекту Фрэнка Гери в Бильбао — в несколько раз увеличил приток туристов в этот город на севере Испании. В этом контексте ставка казанского руководства на архитектуру с вау-эффектом может оказаться выигрышной. Туриндустрия уже сложилась, городская среда трансформирована, и столице региона нужен новый импульс для реализации своего потенциала.
