Важнейшим аргументом в пользу переноса производства в Китай Потанин называет кардинальное решение проблемы экологического вреда, наносимого старым предприятием: в нынешнем декабре оно отметит свое 75-летие. Особенность сульфидных медно-никелевых руд Таймыра, являющихся сырьевой базой «Норникеля», — высокое содержание серы, которую нельзя как следует удалить из концентрата на стадии обогащения. В результате в процессе его плавки происходят масштабные выбросы диоксида серы в атмосферу.
Диоксид серы (SO2) — бесцветный газ с характерным резким запахом. Это вещество относится к III классу опасности как умеренно опасное. В отличие от чрезвычайно опасных веществ I класса (ртути, свинца) и высокоопасных — II класса (сероводорода, фенола, формальдегида и др.) диоксид серы в малых концентрациях не наносит значительного вреда человеку. Но дело в том, что масштабы выбросов этой дряни в НПР поражают воображение. В 2022 году (данных за прошлых год пока нет) выбросы SO2, произведенные Норильским дивизионом компании, составили 1,76 млн тонн. Из них около миллиона тонн пришлось на Надеждинский металлургический завод (НМЗ), запущенный в 1979 году, — он расположен в 10 км от центра Норильска, в районе Кайеркан, в то время как сам Медный завод непосредственно примыкает к историческому ядру города.
1,76 млн тонн в год — это почти 28 кг диоксида серы на каждого из 175 тыс. жителей Норильска в сутки! Понятно, что в таких масштабах даже умеренно опасное вещество становится ядом, который уже многие десятилетия отравляет и укорачивает жизнь норильчанам. По итогам 2022 года Норильск, согласно данным Росприроднадзора, подтвердил свое лидерство среди российских городов-загрязнителей. На него пришлось 10,5% общероссийского объема выбросов загрязняющих веществ в атмосферу.
Надо отдать должное «Норникелю»: компания давно и плотно пытается минимизировать экологический вред, наносимый ее производственными активами и в НПР, и в Кольском филиале компании в Мурманской области. В 2016 году в Норильске остановили старейший в районе Никелевый завод (работал с 1942 года), в 2020-м — пирометаллургические мощности в Никеле, в 2021-м — в Мончегорске. Но не за всеми объектами был налажен должный контроль, и в мае 2020 года случилось резонансное ЧП: произошла утечка десятков тысяч тонн дизельного топлива из старого резервуара ТЭЦ-3 в Кайеркане, которую не удалось эффективно локализовать. В феврале 2021 года суд обязал «Норникель» выплатить 146 млрд рублей в качестве компенсации за экологический ущерб.
Кроме того, в НПР в 2019 году запустили так называемую серную программу. Ее пилотный этап был реализован на НМЗ. Фактически рядом с металлургическим заводом построили еще один, химический, где диоксид серы улавливался, превращался в серную кислоту и на выходе посредством нейтрализации известняком получался обычный гипс. Абсолютно безвредный, но и совершенно бесполезный в НПР в тех циклопических объемах, что получались. Вывоз потенциального стройматериала на Большую землю был нерентабелен. При реализации такой технологии утилизации диоксида серы на Медном заводе гипса получалось бы в два раза больше и оставалось только, по словам Потанина, «закапывать его в тундру».
Нужно было найти нетрадиционный ход, и его подсказал, по словам главы «Норникеля», негатив в виде санкций. Хотя компания пока избежала самых жестких, блокирующих санкций (включения в SDN-лист минфина США), Потанин указал на трудности в проведении расчетов, в привлечении кредитных ресурсов и на то, то приходится предоставлять скидки на поставляемый готовый металл: «…это давление заставило задуматься над тем, как правильнее доставлять наш товар до рынков сбыта». И возникло радикальное решение: перенести плавильное производство на главный рынок сбыта — в Китай.
В пакете с закрытием Медного завода Потанин объявил (правда, без какой-либо конкретики) о приобретении в «дружественных юрисдикциях» технологий по изготовлению аккумуляторных батарей. «“Норильский никель” сосредоточится на тех компетенциях, которые для нас наиболее выгодны и где мы наиболее успешны: на добыче и обогащении — и получит цепочку производства батарей. Наши экологические проблемы, проблемы расчетов, проблемы доступа на рынок, проблемы кастомизации нашего товара под рынок потребления мы переносим туда, где они решаются наиболее эффективно, в данном случае в Китай», — резюмирует он.
А на площадке Медного завода президент «Норникеля» обещает развернуть новое производство: от современных перевалочных пунктов, пунктов сушки концентрата, его подготовки и складирования до 3D-принтинга различных деталей для оборудования, необходимого Норильскому промышленному району. Двум тысячам сотрудникам Медного завода предоставят возможность трудоустроиться в НПР.
При всей убедительности аргументов в пользу данного решения не оставляет ощущение его стратегической ущербности: вместо удлинения передельной цепочки внутри России мы получаем ее укорачивание, более высокое звено цепи создания стоимости вместе с рабочими местами, налогами — правда, и вместе с экологически неблагоприятным шлейфом — переезжает из России в Китай.
Что касается обещанного трансфера технологий производства аккумуляторных батарей, то в части литий-ионных батарей их в настоящее время уже активно разрабатывает «Росатом». О более продвинутых технологиях и конкретных параметрах трансфера президент «Норильского никеля» пока ничего не сообщил.
«Монокль» продолжит анализировать этот сюжет в подробностях в следующем номере журнала.
