С просьбой прокомментировать планы руководства «Норильского никеля» перевести медные плавильные мощности из России в Китай мы обратились к известному арктическому авторитету, генеральному директору Института регионального консалтинга, профессору МГУ им. М. В. Ломоносова, доктору географических наук Александру Пилясову.
— Александр Николаевич, как вы оцениваете принятое Владимиром Потаниным решение о закрытии Медного завода в Норильске и переносе плавильных мощностей в Китай? Существуют ли негативные эффекты данного решения? Каков, с вашей точки зрения, баланс плюсов и минусов?
— Решение Владимира Потанина оцениваю двойственно. Приводимые в интервью аргументы считаю неполными.
Во-первых, в предлагаемом решении не учтены интересы крупнейшего в Азиатской Арктике города Норильска, который всей своей историей неразрывно связан с комбинатом. Аргумент, что решение перенести Медный завод в Китай принесет благо городу ввиду эффективной реализации Серной программы и резкого сокращения выбросов серы в атмосферу, считаю неубедительным: для будущего города сохранение рабочих мест на градообразующем комбинате не менее важно, чем экологическая обстановка.
Ситуация, когда при чистом воздухе в городе трудоспособным людям будет негде работать, парадоксальна, но при таком решении она возможна. Подчеркивание, что потерянные рабочие места в связи с релокацией Медного завода будут компенсированы созданием новых производств, считаю не вполне убедительным. Как раз здесь нужна предельная отчетливость и гарантии компании в деталях, а не в абстракциях — ввиду чрезвычайной чувствительности вопроса для города. Вообще, интересы города как форпоста России в Арктике Азии и как потенциального центра международного сотрудничества в Арктике Азии должны быть существенно лучше проработаны. Не вижу в этом никаких проблем, но пока очевидно, что у компании здесь ясного и четкого долгосрочного видения нет.
Во-вторых, аргумент, что перенос Медного завода в КНР будет содействовать кастомизации товара под рынок потребления, считаю абсолютно верным и важнейшим: профиль конечного потребителя меди бесконечно усложняется, и важно предусматривать его капризы уже на стадии плавления медного концентрата. На стадии обогащения, понятно, это не так важно, поэтому в Норильске нужно оставить эту стадию, а вот уже финальную стадию переработки приближать к потребителям крупнейшего в мире китайского рынка. Так усложняются современные законы размещения производства, на разных стадиях цепочки действуют свои закономерности размещения.
Далее. Аргумент в пользу нового международного разделения труда, которое оправдывает релокацию Медного завода в Китай, считаю вполне корректным. Важно только, чтобы баланс утраты рабочих мест и обретения новых и высокопроизводительных был соблюден. Не исключен вариант, когда в Китай уедут реальные физические рабочие места, а вот в Норильске на новом батарейном производстве возникнут роботизированные, «безлюдные» рабочие места, с технологиями искусственного интеллекта и так далее. И вот это реальная опасность, а про нее ничего в интервью не сказано. Компания легко может трансформировать свои обязательства по созданию нового производства в роботизированные линии, которые рабочих рук не потребуют вовсе. Компания в этом случае выигрывает, а вот город проиграет. А вместе с ним и государство.
Аргументы Владимира Потанина «корпоративно» справедливы и убедительны. Но с точки зрения исторической погруженности комбината в дела города не проработаны и формируют массу вопросов. Считаю, что такой радикальный для городской экономики проект для «города-комбината» обязательно должен иметь «городское измерение». И не только в виде Серной программы, но комплексное и системное. Слова, что «речь идет не о закрытии одного конкретного предприятия, а об изменениях в подходах к хозяйствованию, к партнерству, к международному разделению труда, к созданию цепочек стоимости на абсолютно другой основе» красивые и верные, но в них нет важнейшего актора — города. А через него и государства, которое в последней Стратегии развития Норильска делает ставку на город как форпост освоения Восточной Арктики и международной сотрудничества России в Азии.
— Ранее, в 2016 году, в Норильске был закрыт Никелевый завод, а в Кольском филиале «Норильского никеля» были остановлены пирометаллургические мощности: в Никеле в 2020 году, в Мончегорске — в 2021-м. Можно ли считать закрытие плавильных мощностей стратегической линией руководства компании?
— Да, и это правильная логика. Она означает признание бесконечного разнообразия финальных звеньев цепочек ресурсной переработки никеля и меди под спрос и капризы конкретного потребителя, признание того, что уже на стадии плавления концентрата возникает необходимость учета этих требований. Вспоминаем ромб конкурентоспособности по Портеру в лице взыскательных потребителей, каждый из которых заточен на свое применение меди и никеля в конкретном своем производстве. Предусмотреть заранее эти множественные применения на стандартном плавильном производстве вдали от главного потребительского рынка мира трудно!
— Как вы оцениваете начатую «Норникелем» на Надеждинском металлургическом комбинате Серную программу по снижению экологического вреда на основе технологии улавливания диоксида серы, конверсии его в серную кислоту и ее последующей нейтрализации известняком с получением гипсовых отходов? Насколько эта технология эффективна с экологической и экономической точек зрения?
— Технологически мне оценивать ее трудно, как неспециалисту. Мой опыт исследовательской работы на Астраханском газоперерабатывающем заводе «Газпрома» свидетельствует о том, что проблема улавливания серы и ее «мгновенной» трансформации в полезные строительные материалы в виде серобетона, например, всегда возникает. Серу нужно либо превращать в жидкую фазу, либо гранулировать, чтобы потом связывать с другими компонентами и превращать в полезный материально-технический ресурс. Проблема в том, что те объемы серы, которые извлекаются, слишком значительны, чтобы найти им всем полезное применение. Поэтому экономика таких проектов в большинстве случаев сомнительна.
— В пакете с закрытием Медного завода Потанин объявил — правда, без какой-либо конкретики — о приобретении в дружественных юрисдикциях технологий изготовления аккумуляторных батарей. Разве технологии производства литий-ионных батарей сейчас не осваиваются активно и самостоятельно «Росатомом»? Не похож ли данный аргумент Потанина на взламывание открытых ворот?
— Колмозерское месторождение лития «Норникель» осваивает совместно с «Росатомом». Можно предположить, что между двумя важнейшими для Российской Арктики компаниями уже есть предварительные договоренности об использовании добываемого лития в производстве литий-ионных аккумуляторных батарей. Во всяком случае, для страны такое соединение компетенций было бы благом. Вообще, считаю, что нужно поощрять межкорпоративные альянсы между основными российскими компаниями, работающими в Арктике, чтобы вместо конфликтов «ЛУКойла» и «Роснефти» в НАО, «Газпрома» и «НоваТЭКа» в ЯНАО возникали долгосрочные стратегические партнерства, которые для успешной адаптации к жесткой внешней среде сегодня важны, как никогда.
Государство должно поощрять эти межкорпоративные альянсы в Арктике в целях ее динамичного освоения в интересах национальной экономики вплоть до налоговых льгот. Ситуация годами длящихся межкорпоративных конфликтов при пассивном наблюдении со стороны государства в современных условиях просто нетерпима.
В заключение хочу сказать, что государству следует «теплее» относиться к «Норильскому никелю». Да, у компании есть минус в том, что ее руководители встали на ноги и создали свой бизнес еще в «лихие» 1990-е. У более «поздних» олигархов таких минусов, естественно, нет. Но одновременно нужно признать и то, что при всех волнах ельцинско-гайдаровско-чубайсовского либерализма компания сохранила город, выполнила, хотя и с ограничениями, свои обязательства перед ним в те драматичные годы. И это нужно ценить и признавать: современные руководители компании оказались достаточно обучаемыми людьми и внесли поправку в свои рыночно-либеральные принципы на уникальность Норильска как самого специфичного города мировой Арктики.
Нужно одновременно, в соответствии с забытыми принципами диалектики, слушать компанию и учитывать ее интересы и при этом править их на интересы города и страны. Это трудно, но вполне решаемо, если в роли медиатора между компанией и государством будут выступать не лоббисты разных мастей, а нейтральные научные эксперты и аналитики, которые в состоянии найти компромиссные решения, удовлетворяющие интересам и компании, и города.
