Перед Макроном замаячила перспектива до конца своего второго президентского срока работать с премьер-министром от «Национального объединения», если бы по итогам второго тура блоку удалось получить большинство мест в парламенте или каким-то чудом сформировать правящую коалицию.
А своим правительством, явно сформированным по принципу педократии (власти молодежи), Макрон, по всей видимости, очень дорожил. Премьер-министру Габриэлю Атталю, возглавившему правительство Франции в январе этого года, было тогда 34 года, чуть постарше был министр обороны Себастьян Лекорню — 37 лет, министру Европы и иностранных дел Франции Стефану Сежурне — 38 лет, и еще трем министрам не было сорока. А вот представителю «старшего поколения» министру внутренних дел Жеральду Дарманену — целых 40 лет, но у него имелось смягчающее обстоятельство, объясняющее столь преклонный возраст: впервые на пост главы министерства общественных средств Макрон привлек его еще в 2017 году; в общем, он состарился, работая в правительстве. Да и многие министры были не чужими друг другу людьми — например премьер Габриэль Атталь приходился гражданским мужем главе МИД Франции Стефану Сежурне. А сам Сежурне с 2014 года не отходил от тогда еще министра экономики Эммануэля Макрона, а в 2015-м организовал движение с говорящим названием: «Молодежь с Макроном».
В общем, Макрону было жаль расставаться с близкими ему людьми, и он предложил левым сделку. Поскольку выборы проходили по мажоритарной системе, президентский блок и союз левых и зеленых партий могли координировать собственные действия, снимая своего более слабого кандидата, дабы не распылять голоса избирателей и не дать победить представителю правого «Национального объединения». Судя по дальнейшему развитию событий, были заключены неформальные договоренности о разделе власти в случае успеха, но то лишь догадки. Формально этот противоестественный союз был представлен как штаб по борьбе с надвигающимся «фашизмом»: левые даже устраивали марши протеста, выражая свое несогласие с мнением избирателей, проголосовавших за правых. Хотя объективно «Национальное объединение» — это вполне «белая и пушистая» европейская партия, робко призывающая к наведению минимального порядка в области миграции. Лучшим доказательством их умеренности является то, что среди избирателей «Национального объединения» много мигрантов, обустроившихся во Франции: они менее всех заинтересованы в том, чтобы в страну прибывали новые партии их сородичей и обострялась конкуренция в сегменте низкооплачиваемого труда. Стремясь избавиться от обидного ярлыка «крайне правой» партии, Марин Ле Пен выгнала из оттуда ее основателя — своего отца Жана-Мари Ле Пена, который, как бывший военный, мог позволить себе не обращать внимания на такое новомодное изобретение, как политкорректность.
Если в первом туре распределялись всего 76 депутатских кресел, то во втором — аж 501 мандат; таким образом, второй тур стал определяющим. И в итоге план Макрона сработал: по итогам двух туров выборов «Национальное объединение» опустилось с первого места на третье и получило всего 143 депутатских мандата из 577 мест в нижней палате парламента. Аутсайдеру первого тура пропрезидентскому блоку «Вместе» достались 168 мандатов, а победителями стали «красно-зеленые»: 182 парламентских места. Однако поскольку ни одна партия не получила 289 кресел, встал непростой вопрос, у кого окажется исполнительная власть. И лево-зеленые, не утруждая себя попытками создать парламентскую коалицию и, очевидно, рассчитывая на какие-то договоренности с президентом, попросту потребовали права сформировать правительство.
Премьер-министр Габриэль Атталь заявил, что подаст президенту заявление об отставке, оговорившись при этом, что готов продолжать исполнять свои обязанности «столько, сколько потребует долг». Судя по всему, долг оказался настолько велик, что Макрон не принял отставку правительства. А возмущенным левым, требовавшим на основании своей победы права на формирование правительства, Макрон объяснил, что для этого нужно абсолютное, а не относительное большинство мест в парламенте.
Возмущению левых и зеленых нет предела, но при этом они похожи на даму из анекдота, у которой не приняли в банке фальшивую купюру, в результате чего она сделала вывод, что была изнасилована. ф
