Анатолий Никитин идею поддерживает. По его мнению, это позволит обеспечить социальную защиту людей, чьи рабочие места заняли автоматы.

Казалось бы, разумное соображение. Но насколько уместно внедрение подобной инициативы в России сейчас, когда процесс роботизации только-только разворачивается? И как новый налог поможет достичь поставленной президентом перед страной цели — войти к 2030 году в топ-25 государств по уровню внедрения промышленных роботов?

Подсмотренная идея

Мысль обложить машины налогами не нова. Еще в 1940 году американский сенатор Джозеф О'Махони представил законопроект о налогообложении средств автоматизации. Принят он, однако, не был.

Снова об этом задумались в XXI веке. В 2017 году мэр Сан-Франциско Джейн Ким поручила рабочей группе изучить возможность введения налога на робототехнику, заявив, что в ее округе заметное неравенство в доходах вызвано именно машинами. С той же идеей выступил и лидер британской Лейбористской партии Джереми Корбин. В 2019 году мэр Нью-Йорка Билл де Блазио говорил о необходимости налога на роботов во время своей президентской кампании. Согласно его предложению, крупные корпорации следовало обязать в течение пяти лет платить подоходный налог с тех рабочих мест, которые были автоматизированы.

Аналогичный законопроект был внесен в 2017 году депутатом Европарламента (от Люксембурга) Мади Дельво-Стерес, однако инициативу отклонили. Эстонский политик Андрус Ансип, занимавший в то время пост еврокомиссара по единому цифровому рынку, заявил, что любая юрисдикция, которая введет такой налог, станет менее конкурентоспособной, поскольку у технологических компаний появится стимул переезжать в другие страны.

Сторонники нового налога приводят те же аргументы, что и Никитин: мол, машины занимают места «живых» сотрудников, а значит, надо чем-то компенсировать выпадающую налогооблагаемую базу. В том числе для содержания самих же людей, потерявших работу из-за роботизации экономики. В этом смысле в западных дискуссиях идея введения налога на роботов смыкается с концепцией безусловного базового дохода (ББД), который человек должен получать от государства вне зависимости от занятости — просто по факту своего существования. Источником ББД могла бы стать плата за автоматы.

Профессор Женевского университета Ксавье Оберсон предлагает сделать роботов налоговыми резидентами, чтобы государственные доходы не сокращались, даже если налогооблагаемый доход работников-людей уменьшится. Фактическими плательщиками в бюджет, по его мнению, сначала должны стать владельцы машин, а потом и сами устройства — когда их сознание вследствие развития искусственного интеллекта воспримет концепцию налогообложения.

Из крупных медийных персон инициативу, которая позволит сформировать фонды для выплаты людям ББД, поддержали американские предприниматели Билл Гейтс и Илон Маск.

Но насколько велика потребность в таком налоге? Старший сотрудник лаборатории исследований корпоративных стратегий и поведения фирм РАНХиГС Степан Земцов полагает, что в России до половины рабочих мест могли бы быть замещены автоматами.

Помощник, а не конкурент

Против новых поборов предсказуемо выступили профильные технологические компании. Робототехнические корпорации, в частности Savioke и торговая группа Advancing Automation, назвали обсуждаемый налог «штрафом за инновации». Согласно их аргументам, при внедрении современных технологий повышается производительность, а значит, предприятия становятся успешнее. То есть «роботизированные» компании и так будут платить государству больше налогов со своих прибылей.

В подготовленном Симеоном Дянковым и Федерикой Салиолой докладе Всемирного банка World Development Report отмечается, что внедрение инициативы на практике приведет к снижению производительности и уклонению от уплаты налогов крупными корпорациями и их акционерами.

Да и сама концепция уничтожения новыми технологиями рабочих мест вызывает много вопросов. Генеральный директор ABB Group Ульрих Шписсхофер сравнил налогообложение роботов с налогообложением программного обеспечения и указал на тот факт, что уровень автоматизации достаточно высок именно в странах с низким уровнем безработицы.

Исследование Deloitte, проведенное на материале переписей на родине промышленной революции, в Великобритании, показывает, что за период с 1871 года технологии создали гораздо больше рабочих мест, чем уничтожили. В Deloitte полагают, что такая тенденция сохранится и в будущем: «Машины станут выполнять более однообразные и трудоемкие задачи, но, похоже, они не ближе к устранению потребности в человеческом труде, чем когда-либо за последние 150 лет».

По сути, меняется только структура занятости по специальностям, однако собственно рабочих мест в экономике при внедрении автоматизации может стать даже больше, чем было бы без машин.

Роботизация на марше

В настоящее время нигде в мире нет специализированного налогообложения для роботов. Иногда можно услышать о существовании подобных платежей в Южной Корее, но это не соответствует действительности. Наоборот, в 2008 году в стране приняли закон о содействии развитию и распространению роботов. Согласно закону, предприятия, вложившие средства в оборудование для автоматизации промышленности, имеют право на корпоративный налоговый вычет в размере от 3 до 7% — в зависимости от объема инвестиций и величины бизнеса компании. В 2017 году вычет был уменьшен на два процентных пункта — именно этот факт и пытаются представить как «налог на роботов». В реальности, как видим, речь идет лишь о снижении размера льгот.

Тем временем темпы роботизации уверенно растут. По данным Международной федерации робототехники (IFR), уже в 2023 году мировой парк промышленных устройств достиг 4,3 млн единиц. С 2018 года он расширялся в среднем на 12% ежегодно, в Китае — на 22%. К 2023 году на предприятиях КНР было установлено 1,76 млн машин.

Роботы востребованы прежде всего в автопроме, сфере электроники и электротехники, металлургии и металлообработки.

Крупнейшими рынками для промышленных автоматов в 2023 году стали Китай (свыше 276 тыс. новых единиц, 51% мирового рынка), Япония (46 тыс.), США (37,6 тыс.) и Южная Корея (31,4 тыс. ед.).

По данным Центра развития промышленной робототехники университета «Иннополис», к концу прошлого года количество эксплуатируемых в России машин достигло 14 382 — это 21 робот на 10 тыс. занятых в промышленности людей, 43-е место в мире (среднее значение — 162 единицы на 10 тыс. работников). Глава Минпромторга Антон Алиханов оценил уровень роботизации в стране выше: 29 роботов на 10 тыс. человек. При этом министр отметил: «Наша задача — выйти на уровень ориентировочно, с учетом роста всего мира параллельного, на 145 роботов на 10 тысяч человек. Это на самом деле нам по силам».

В денежном выражении мировой рынок машин в 2024 году оценивался в 47,8 млрд долларов и, по прогнозам отраслевых экспертов, до 2034-го будет расти в среднем на 16,6% в год, достигнув в итоге 211 млрд. Причем чуть более половины всего рынка приходилось на промышленный сегмент. Кроме того, роботов активно внедряют в складскую логистику, сферу услуг и даже в транспорт. Например, китайская компания Baidu еще в 2022 году запустила полностью беспилотные таксопарки в городах Чунцин и Ухань. Сейчас роботизированные такси ездят более чем в 60 городах Китая, включая Пекин и Шанхай.

На смену традиционно доминировавшим на рынке стационарным роботам приходят мобильные. Этому сегменту на мировом рынке в обозримом будущем пророчат рост со среднегодовым темпом до 18%.

Мобильные роботы развиваются благодаря развитию искусственного интеллекта, машинного обучения и сенсорных технологий, которые улучшают взаимодействие устройств и их навигационные возможности. Растущая потребность в автоматизации в таких отраслях, как производство, логистика и здравоохранение, где мобильные манипуляторы повышают производительность и сокращают затраты, является ключевым фактором развития. В частности, увеличение объемов электронной коммерции ускорило развертывание автономных мобильных роботов (AMR) на складах для выполнения заказов и управления запасами.

Все большее распространение получают коллаборативные роботы (коботы), которые могут безопасно работать рядом с людьми, и модель автоматизации производственных процессов RaaS («робототехника как услуга»), позволяющая компаниям минимизировать капитальные затраты на установку машин.

Барьеров и так хватает

Исполнительный директор Национальной ассоциации участников рынка робототехники Ольга Мудрова отмечала, что главные препятствия для широкого внедрения промышленных автоматов в России — крайне короткие горизонты планирования и сравнительно высокая стоимость робототехнической продукции (см. статью «Для нас это очень амбициозная задача», «Монокль» № 22 за 2024 год).

По ее оценке, средняя цена роботизированной ячейки достигает 10 млн рублей, а срок окупаемости проектов роботизации предприятий составляет три‒пять лет, при том что компании на фоне нестабильного макроэкономического окружения предпочитают инвестиции с быстрым, до года, эффектом. Чтобы запланировать такие инвестиции на несколько лет, предприятие должно иметь выручку порядка 300 млн рублей. Такие компании есть, но кратное увеличение производства доступно не всем, к тому же для дополнительных объемов продукции необходимо найти рынок сбыта.

В общем, не нужны сейчас в этой сфере лишние проблемы.

«Роботизация в России, как и во всем мире, несомненно, развивается, но пока не достигла таких масштабов, которые позволили бы машинам захватить целые отрасли и лишить людей работы, — говорят в Национальной ассоциации участников рынка робототехники. — Поэтому специальный налог для компенсаций при сокращениях — мера несколько тревожная, в духе заголовков СМИ “Роботы через год заменят водителей” или “Тысячи официантов останутся на улице уже через полгода”. Главная задача машины — помогать и облегчать работу человека, а не вытеснять его. О сжатии рынка труда здесь точно говорить не приходится. Внутренние процессы приводят к определенным трансформациям, но они бы происходили и без роботов: прогресс не стоит на месте. И это не повод для паники, а лишь дополнительная мотивация для позитивных перемен».

К идее налога на роботов в ассоциации относятся скептически: «Увеличатся издержки, компаниям придется адаптироваться. Но не совсем понятен механизм. Сборы с машин и их владельцев будут веерно распространяться на уволенных людей? Или станут распределяться по какому-то иному принципу? Получается, инициатива фактически признает недостаточными существующие социальные гарантии. К тому же как доказать факт потери рабочего места именно по причине автоматизации? Вопросов масса».

В завершение отметим, что в России развивается собственная робототехника: уже свыше 70 компаний трудятся в соответствующих направлениях.

Минпромторг России планирует создать 30 региональных центров промышленной робототехники; первый такой центр открылся в Татарстане на базе Иннополиса, второй — в Перми. Ведомство также обещает возмещать инвесторам 20% затрат на приобретение и внедрение машин на производствах. На поддержку могут рассчитывать отечественные компании обрабатывающей промышленности, не проходящие процедуру банкротства, с долей иностранного капитала не более 25%.

На региональном уровне Фонд развития промышленности Санкт-Петербурга запускает новую финансовую программу «Займы для роботизации промышленных предприятий». В ее рамках компании могут получить кредит на сумму от 5 до 500 млн рублей сроком на пять лет под 3% на весь период.

Кстати, Санкт-Петербург фактически уже стал одним из лидеров в области внедрения манипуляторов в России. Как сообщает Росстат, по итогам 2024 года здесь было сосредоточено 9% отечественного парка промышленных и 6,4% парка логистических роботов.

Федеральный центр компетенций в сфере производительности труда также обещает российским предприятиям помочь с внедрением машин в рамках национального проекта Минпромторга «Средства производства и автоматизации».

А вот лишние налоги обещать не стоит. Не время.