Еще несколько лет назад подобные обсуждения были крайне редки среди профессионалов российского парфюмерного рынка, полностью зависящего от импортных поставок готового парфюма и парфюмерных формул. Теперь же, после ухода иностранных компаний, отечественные парфюмеры включились в борьбу за российского покупателя, более пристально изучая мировой опыт и собственные возможности по созданию парфюмерных формул.

Россия — это огромный рынок. В 2024 году российский рынок парфюмерии и косметики превысил триллион рублей и, по прогнозам, в 2025-м вырастет еще на 10–15 процентов

Пока нашим производителям удалось освоить только массовый сегмент, где бизнес строится на копировании популярных образцов, без уникальных разработок. Однако спрос на парфюмерию в нашей стране один из самых высоких в мире, в том числе в более дорогих рыночных сегментах, к которым отечественным компаниям пока сложно подобраться из-за отсутствия в стране нужного сырья и развитой индустрии.

О том, какие задачи стоят перед отечественными парфюмерными компаниями и как преодолеть существующие сложности, «Монокль» поговорил с Кириллом Хайкиным, который недавно стал главным парфюмером фабрики «Новая заря».

— Как в последнее время изменился российский рынок парфюмерии, какие тренды и процессы вы бы отметили?

— Рынок изменился кардинально после того, как ушли западные бренды. Резко увеличилось количество российских брендов на полках магазинов. Появилось много ароматов из арабских стран. Розничные сети стали производить парфюмерию под собственными торговыми марками. Например, «Л`Этуаль», навскидку, процентов сорок своих полок заполнила собственными торговыми марками или продуктами собственной дистрибуции. В меньшей степени это сделали «Золотое яблоко», «Рив Гош», но и у них линейка собственных торговых марок увеличилась.

— Можно ли как-то классифицировать новые русские бренды парфюмерии? Кто их создает?

— Прежде всего, крупные корпорации — производители парфюмерно-косметической продукции и бытовой химии вкладываются в новые продукты. Например, «Арнест» (в 2023 году компания приобрела бизнес Unilever в России и Белоруссии. — «Монокль») сделала целую линейку парфюмированной продукции — парфюмированные свечи, гель для душа в алюминиевых баллончиках. Старые крупные российские производители косметики и парфюмерии, такие как «Новая заря», «Фаберлик», «Аромапром», тоже нарастили выпуск. Розничные сети создают свои бренды и размещают заказы на производство. Так, у «Л`Этуаль» есть собственное производство в Подмосковье, а некоторые свои СТМ, например Antonio Maretti, компания производит в Италии.

Плюс появилось большое количество небольших локальных компаний, которые начали производить парфюмерию под своими брендами.

— Ассортимент даже наших ведущих производителей — внешний вид и сами ароматы — напоминает ушедшие из России европейские люксовые марки — Chanel, Dior, Guerlain и прочие. Такого рода копирование насколько распространено сейчас?

— Очень распространено. Можно сказать, что это сегодня основной метод создания продукта, прежде всего в дешевом сегменте рынка. Часто даже упаковку копируют и название делают максимально созвучным оригиналу — например, Canal вместо Chanel —и продают по тысяче рублей за флакон. Такие недорогие розничные сети, как «Улыбка радуги», «Магнит косметик», сегодня заполнены этой продукцией. Есть компании, которые аромат копируют, но делают флакон, упаковку, название свое.

Более того, крупные продуктовые сети тоже делают СТМ. Например, «Вкусвилл» запустил набор копий на масляной основе, так как для производства спиртовой парфюмерии нужна соответствующая «спиртовая» лицензия.

— Почему такой наплыв арабской парфюмерии? Почему раньше она была менее заметна на российском рынке?

— Раньше все полки в магазинах были заняты европейскими производителями, арабскую сети брали в очень ограниченных количествах. Представленная сегодня арабская парфюмерия (Armaf, Ajmal, Al Haramain, Widian, Attar Collection) — это в основном качественный продукт, плюс у них тоже есть копии известных европейских ароматов. Они предлагают то, что очень любит российский потребитель: заплатить немного, но чтобы был длинный шлейф, стойкость на весь день. В ОАЭ сложившаяся индустрия производства парфюмерии: у них есть и собственное производство концентратов — парфюмерных масел, и много производителей готового спиртового продукта, довольно дешевая рабочая сила. Арабские марки производят парфюм миллионными тиражами, и поэтому он стоит недорого. В Россию эта парфюмерия завозится по приемлемым ценам.

— Насколько российский рынок парфюмерии интересен для производителей парфюмерии, наших и иностранных?

— Россия — это огромный рынок. В 2024 году российский рынок парфюмерии и косметики превысил триллион рублей и, по прогнозам, в 2025-м вырастет еще на 10‒15 процентов. Наши люди пользуются парфюмерией много, даже несмотря на то что средний уровень доходов невысок, имеют по нескольку флаконов, что довольно необычно, например, для многих западных стран.

Главные инвестиции — в бочки с концентратом

— Российские производители проходят сегодня стадию копирования западного продукта. Насколько сложно скопировать аромат и как это происходит на практике?

— Можно, и довольно легко. Скажем так, рядовой потребитель не разберется, где копия, а где оригинал. Я, может быть, и пойму, но и то не всегда. Техника дела такая. Духи — это, грубо говоря, спирт, вода и парфюмерный концентрат, который смешивается из отдельных ингредиентов, или raw materials. Первый этап — покупаем нужный нам аромат, делаем его химический анализ c помощью метода газовой хроматографии — масс-спектрометрии, который позволяет сначала разделить вещества, а потом их идентифицировать и определить их количество. С помощью специального прибора мы уже в компьютере получаем хроматограмму, а из нее список ингредиентов — парфюмерную формулу, в которой видим: сколько добавили в аромат, скажем, масла апельсина, синтетического линолоола, масла кедра и так далее. Имея парфюмерную формулу, можно смешать аромат, практически один в один похожий на оригинал

— Кто этим непосредственно занимается?

— На Западе уже сотню лет существуют крупные концерны, такие как Givaudan, Firmenich, IFF, Symrise, и другие, которые производят парфюмерные концентраты — отдушки для косметики и парфюмерии, бытовой химии и ароматизаторов для пищевой промышленности. Особенно авторитетны швейцарские компании — Firmenich, Givaudan: Швейцария традиционно является центром химического синтеза, не случайно там так развита фармацевтика. Эти концерны изготавливают парфюмерные концентраты (отдушки) по техническому заданию заказчика. Заказчиком может быть какой-то известный модный дом: Chanel, Dior, Tom Ford — или чисто парфюмерно-косметические компании: Estee Lauder, Sisley, PUIG , а также небольшие производители парфюмерии и косметики. Концерны либо подбирают композицию для заказчика из готовых вариантов — их у них может быть до ста тысяч, либо составляют формулу с нуля, в соответствии с техническим заданием, и затем изготавливают заказанный объем концентрата. Далее концентрат отправляется на завод для купажирования, упрощенно — для разбавления спиртом и водой, и фасовки во флаконы.

В России до начала СВО крупные концерны продавали сырье всем нашим крупным производителям — фабрике «Свобода», «Арнест», «Сплат», «ЛАБ Индастриз», которая раньше была компанией Henkel, и другим. После введения европейских санкций многие западные концерны были вынуждены уйти с нашего рынка. Российские поставщики парфюмерного сырья стали активнее развивать свой компаундинг — производство готовых парфюмерных композиций из отдельных материалов. Пока это только несколько компаний. Например, Syren — новая компания, оптовый производитель отдушек и парфюмерных композиций, или Kemaclub, которая уже двадцать лет существует на рынке как поставщик косметического сырья и парфюмерных ингредиентов. Теперь она увидела, что ниша для производства парфюмерных концентратов свободна, и начала этим заниматься.

Сейчас эти компании в основном копируют популярные концентраты и отдушки, попутно предлагая собственные разработки.

— Какое сырье используется при производстве концентратов? Его российские компании импортируют?

— Как натуральное, так и синтетическое. Натуральное сырье поставляется со всего мира. Например, лаванда, шалфей, жасмин могут происходить из Франции, ваниль — с Мадагаскара, пачули — из Индонезии. Кстати, Россия раньше поставляла на мировой рынок крымскую лаванду, шалфей, розу. Синтетическое сырье производится в основном в Европе. Но Китай и Индия тоже значительно нарастили мощности.

В России практически никакого сырья для парфюмерно-косметической отрасли не производится. Многие синтетические душистые вещества производились в СССР, десятками тонн в год добывалось масло кориандра, розмарина, розы, лаванды… Существовал Научно-исследовательский институт синтетических и натуральных душистых веществ (НИИ СНДВ), который занимался разработкой новых парфюмерных ингредиентов и методов их получения. К сожалению, институт перестал существовать вместе с Советским Союзом.

Сейчас очень сложно стало с логистикой и импортом. Восемнадцатым пакетом санкций Евросоюз запретил возить отдушки в РФ. А еще раньше были запрещены к ввозу целые классы органических соединений, среди них сложные эфиры, которые являются составной частью не только медикаментов и косметических ингредиентов, но и индивидуальных душистых веществ, используемых для изготовления парфюмерных концентратов. Поэтому приходится искать пути поставок их в Россию, и стоимость логистики сильно выросла.

— То есть с сырьем для производства парфюмерии у нас сегодня очень сложно?

— Сложность в том, что инвестор проекта должен закупить сразу большую базу ингредиентов. Само производство — оборудование, мощности — довольно простое. Но у тебя в наличии должны быть тысячи бочек с ингредиентами с конечным сроком годности. В этом главная инвестиция. А для этого на рынке должно быть большое количество производителей парфюмерии, которые будут эти ингредиенты закупать. А у нас очень мало таких производителей.

Задача нишевого бренда — удивлять на всех этапах: в разработке дизайна флакона, крышки, этикетки, удивлять запахом и своим визуалом в медийном пространстве

— Какие инвестиции требуются в эти «бочки»? И как понять, какие ингредиенты для создания концентратов нужно завозить?

— Думаю, на закупку самого важного сырья нужно минимум 50 миллионов. По инвестиционным меркам небольшая сумма. Что завозить, тоже более или менее понятно. Но непонятен рынок сбыта — кто это будет покупать. Мне кажется, выход может быть в том, что какой-то крупный производитель парфюмерно-косметической продукции и бытовой химии, например «Арнест», вместо того чтобы импортировать отдушки, должен закупить сырье и наладить тут собственное производство отдушек и концентратов. Тогда начнется движение более быстрое, чем сейчас.

— А производить сырье для концентратов у нас кто-то может? И что это за сырье?

— Для синтеза душистых веществ нужны либо нефтепродукты, либо терпены, получаемые, например, перегонкой сосновой смолы. И нефти, и сосен в нашей стране много. Но инвестиций в химический синтез душистых веществ нет.

— Вы говорили, что основная проблема в развитии производства самой парфюмерии — это получение лицензии на спирт. Что это означает?

— Спиртовую лицензию выдает Росалкогольрегулирование. Она позволяет закупать этиловый спирт и использовать его в производстве. В нашей стране обращение спирта жестко регламентируется: производить парфюмерию может только предприятие, обладающее такой лицензией. Без полной сертификации производственного процесса нельзя попасть в розницу, в крупные парфюмерно-косметические сети. Получить лицензию сложно: нужна лаборатория для приема спирта, отдельное спиртохранилище, производство с соблюдением мер пожарной безопасности. Это десятки миллионов рублей затрат.

И такой строгий контроль за оборотом спирта только у нас. В Европе любой индивидуальный предприниматель может купить спирт и сам произвести из него духи.

Сторителлинг от нишевых ароматов

— Как заказчик формирует техзадание на аромат?

— Он исходит из анализа рынка парфюмерии, продаж розничных сетей, потребительского поведения. Происходит анализ всей медиасреды, модных трендов. Например, недавно везде прогремел дубайский шоколад с фисташковой начинкой, и сразу начали делать духи с фисташкой.

— Как на практике происходит процесс создания аромата? У меня в голове образ гениального парфюмера, который нюхает все вокруг в поиске идеального аромата, который перевернет мир.

— Если речь идет о разработке люксового аромата, который должен продаваться миллионными тиражами, парфюмеру просто говорят, что конкретно и как ему нужно сделать. Приводят примеры существующих ароматов. А после неизменно проводят потребительские тесты. Парфюмер может находиться как внутри компании (например, у Guerlain есть свой штат парфюмеров), так и работать в парфюмерном концерне, куда компании обращаются за разработкой.

— То есть творческая составляющая не является главной ценностью парфюмерной компании?

— Творческая составляющая есть у нишевых брендов. Зачастую, когда мы получаем странные запахи типа жженой резины или перегнивших листьев, это, конечно, чистое творчество. Плюс нишевый бренд он на то и нишевый, чтобы завлечь потребителей своим сторителлингом. Вот мы сходили на гору, понюхали цветок на высоте три тысячи метров, отвезли туда интересного парфюмера… Я думаю, что они, может быть, и не врут. Но в целом задача нишевого бренда — удивлять на всех этапах: в разработке дизайна флакона, крышки, этикетки, удивлять запахом, ну и, конечно, в плане визуала в медийном пространстве, сторителлинга.

У люксовых же брендов чистый маркетинг. Им главное не вложить душу, а продать. Собственно, задача любой парфюмерии — продаваться, иначе зачем она нужна? Возьмем марку Tom Ford: она меня в последнее время очень расстраивает, у них давно уже нет breakthrough-запусков, в отличие от 2007‒2010 годов, когда сам Форд был креативным директором. Тогда действительно выходили новые для рынка вещи. А сейчас Tom Ford либо занимается самоцитированием, либо будто бы копирует какие-то бестселлеры.

— Кстати, о нишевой парфюмерии. Как в последнее время развивается это направление? Почему вообще возникло разделение рынка на люксовые и нишевые ароматы?

— Традиционно основными производителями парфюмерии являются модные дома — Tom Ford, Chanel, Dior, Gucci и прочие, — которые дополняют свои коллекции одежды и обуви парфюмом. Есть чисто парфюмерно-косметические конгломераты, которые выпускают как косметическую продукцию, так и парфюм: Clarins, Sisley, Guerlain.

Лидеры люксового и массового сегментов по обороту — американская Estee Lauder и французская L’Oreal.

В России парфюмерно-косметические компании работают в массовом сегменте — это «Фаберлик», Avon, «Новая заря».

Направление так называемых нишевых ароматов появилось относительно недавно — в 80‒90-х годах прошлого века — на контрасте к мейнстриму. В моде пошел тренд на индивидуальность. Парфюмерная продукция люксовых брендов, которая продавалась массово, этих людей перестала устраивать. И парфюмерные марки начали производить парфюм, который не похож на то, что предлагает рынок. Например, выпускать какие-нибудь простые моноароматы, посвященные, скажем, только кедру, или цветку, или, позже, дуэтам ингредиентов. Одни из первых нишевых брендов — это Diptyque, L`Artisan Parfumeur. В 2000‒2005 годах начался буквально бум нишевой парфюмерии — люди распробовали, оценили оригинальность продукта, что это не типичный «кензо-шанель», начали покупать, несмотря на то что нишевые духи стоили в два-три раза дороже, чем люксовая парфюмерия.

— Почему такая разница в цене?

— Нишевая парфюмерия производится в меньших объемах, и ее удельная себестоимость намного выше. Впрочем, я думаю, что сейчас и у Diptyque, и у L'Artisan Parfumeur есть позиции, которые продаются такими же тиражами, как некоторые позиции Chanel.

— А по качеству наполнения аромата нишевая парфюмерия как-то отличается от люксовой?

— Трудно сказать. В нишевой парфюмерии традиционно раскручивается идея, что у них более дорогая парфюмерная формула, более дорогой концентрат — то есть туда положили больше натурального и синтетического сырья, сделали более уникальное звучание. Часто это так и есть. В целом же, я думаю, дело в основном в авторской формуле и маленьких объемах производства. Плюс в цену закладываются риски, что аромат с неизвестным ранее запахом будет не очень хорошо продаваться.

— Тем не менее, насколько мне известно, динамика продаж нишевых ароматов лучше, чем люксовых.

— Да, рынок нишевой парфюмерии растет гораздо быстрее, чем люксовой. И я даже сказал бы, что в России нишевые ароматы уже потихоньку вытесняют люкс. В том числе потому, что появились довольно дешевые нишевые бренды с ценой флакона до десяти тысяч рублей.

— Какие нишевые ароматы из каких стран сегодня популярны в России?

— Традиционно лидирует Франция с Baccarat Rouge 540, Ganymede Aventus. Но, например, Kirke из Италии не отстает. В общем, европейские ароматы. Среди российских производителей крупных игроков в нишевой категории в России нет. Я развиваю свой нишевый бренд Khaikin, есть еще несколько компаний, но это всё маленькие бренды, обороты которых едва превышают миллион рублей в месяц. В то время как в массмаркете российские бренды заняли львиную долю рынка. По данным Центра развития перспективных технологий, в четвертом квартале 2024 года российские фабрики произвели 30,6 миллиона флаконов парфюмерии на фоне снижения импорта на 37 процентов — до 6,5 миллиона флаконов.

Комиссия розницы больше доходов парфюмеров

— Какие бренды сегодня лидируют в массмаркете?

— В основном это старые бренды, такие как «Новая заря», «Фаберлик», «Брокар» (завод «Аромапром» в Подмосковье ), Avon. Речь идет об ароматах стоимостью полторы-две тысячи рублей. Кстати, еще один любопытный тренд: бренды, которые раньше продавались по каталогам, например Avon, сегодня занимают полки в розничных сетях, в том же самом «Магнит Косметик».

Линейка парфюмерии Khaikin для ее создателя Кирилла Хайкина является проводником в сюрреалистичную вселенную, построенную на личных переживаниях и рефлексии

— В последние годы очень много стало парфюма на маркетплейсах. Что это за продукт?

— Частично это сегмент нелегального производства парфюмерии, производители закупают спирт на черном рынке и разливают духи, что называется, на дому. Но эта кустарно-нелегальная доля рынка не так велика, государство все-таки контролирует оборот спирта. В основном производители парфюмерии размещают заказы на предприятиях, обладающих лицензией на спирт.

— Сегодня совершенно непонятна система ценообразования на парфюм. Появляется никому не известный бренд, флакон стоит сразу 20 тысяч, и очень сложно оценить: продукт этого бренда стоит этих денег или нет?

— Если духи дорогие, помимо соответствующего наполнения, которое, на самом деле, редко стоит больше 10 процентов от цены, в эту цену заложены расходы на маркетинг. И комиссия ретейлера, которая составляет больше 50 процентов. Объективно цены на парфюмерию с 2022 года выросли раза в два.

— Кстати, вы недавно делились в соцсетях своими расчетами. В структуре цены одного флакона популярного аромата люксового бренда Tom Ford, который в рознице стоит 37 тысяч рублей, стоимость самого ценного сырья — концентрата — составляет всего тысячу рублей. Это на самом деле так?

— Это на самом деле так, и в большинстве случаев концентрат стоит даже гораздо меньше.

— А как же стоимость уникальной разработки парфюмерной формулы? Как в фармацевтике, где создание молекулы — самая дорогая часть технологического процесса.

— В стоимость концентрата уже включена разработка. Если ты производишь миллионный тираж, ты закупишь концентратов на сто тысяч долларов. Из них условно пять тысяч долларов будет стоимость разработки. В целом работа парфюмера не стоит космических денег. И почти всегда стоимость разработки даже не учитывается при закупке концентрата: компания-компаундер ставит просто чуть повыше цену, чем за смесь ингредиентов.

— Каково соотношение розничной и оптовой цены на парфюм? Как в модной индустрии — себестоимость умножить на три?

— Да. Иногда в массмаркете даже на шесть. Если говорить о более дорогой категории, то можно и на десять умножить.

— Почему сети выставляют такие драконовские условия по своим комиссиям?

— Потому что они боятся, что товар не будет продаваться. Но даже при таких условиях не все производители могут сегодня встать в сети — их просто не берут. Несмотря на рост онлайна, офлайн еще долго будет доминировать в продажах, потому что людям, прежде чем купить, нужно понюхать аромат.

— Поэтому сейчас так популярны распивы — когда аромат разливают в пробники и продают, в том числе онлайн? Людям не жалко потратить какую-то сумму денег на пробник, чтобы не покупать сразу флакон.

— Да, распивы — тренд последних пяти лет. Для сетей это, наверное, угроза, потому что человек купит себе два миллилитра и не купит флакон. Для потребителей, особенно из регионов, это зачастую единственная возможность приобщиться к новинкам и к широкому ассортименту, так как в их городе максимум есть маленький магазинчик «Л’Этуаль» или «Магнит Косметик» с ограниченным выбором. Но сегмент распивов скорее нелегальный: те, кто их делает, разливает парфюм не на производстве, не маркирует продукцию «Честным знаком».

Ароматы вместо еды

— Какие сейчас тренды на парфюмерном рынке в плане популярности ароматов?

— Основной тренд в парфюмерии на протяжении уже десяти-пятнадцати лет — это гурманика: в моде съестные ароматы, которые посвящены какой-то еде, напиткам, интересным их сочетаниям — бренд Baccarat Rouge со жженой карамелью или основатель гурманского семейства Angel с шоколадными пачули, ванилью и сливочной карамелью. В последнее время появляются всё новые их виды, та же самая фисташка, например, или аромат макарон, орехи тоже популярный тренд. А огромный американский бренд Sol De Janeiro выпустил линейку из пятидесяти гурманских ароматов, они посвящены тортам, ванили, карамели, маршмеллоу. Людям это нравится. Бренд в России, кстати, не представлен, хотя здесь у него огромный потенциал.

Основной тренд в парфюмерии на протяжении уже 10–15 лет — гурманика: в моде «съедобные» ароматы, которые посвящены еде, напиткам, интересным их сочетаниям

— Наверное, это связано с ростом использования препарата «Оземпик» и борьбой с ожирением: люди не могут получить дофамин от еды, так хоть от запахов.

— Именно так, хоть какая-то радость без калорий и алкоголя у людей остается.

— А еще какие тренды есть?

— В России самый главный тренд, как я уже говорил, чтобы было стойко, шлейфово, узнаваемо, чтобы все в метро оборачивались на запах, делали комплименты. Это касается и мужчин, и женщин. В западной парфюмерии противоречивые тренды: с одной стороны, громкие, сладкие, гурманские ароматы и на контрасте что-то природное, зеленое, прозрачное, свежее. Природные зеленые ароматы стали сильно популярными во время и после ковида. Травяные ноты, лес после дождя, свежий бриз — это все и сейчас актуально.

Искусство обонять

— Расскажите про свой проект нишевой парфюмерии. Какой у вас сторителлинг?

— В декабре я планирую запуск собственной линейки парфюмерии Khaikin, для меня это пространство для свободного творчества и реализации моих фантазий как парфюмера. Каждый аромат бренда является проводником в сюрреалистичную вселенную, построенную на личных переживаниях и рефлексии. Например, в аромате «Крах гедонизма» я сжег образ мира, в котором роскошь превратилась в рутину, а празднество — в пустой ритуал. А аромат «В начале был Сон» пахнет вином и сыростью из подвала. Такой способ прожить детскую травму: повторяющийся ночной кошмар. Аромат «Нарциссовая роща» посвящен природе как тому первозданному, к чему человек обязан возвращаться, чтобы набраться сил. При создании этой композиции представлял себе огромный лес, полностью состоящий из нарциссов размером с большие деревья. Надеюсь, мои духи станут началом собственных историй потребителей. В каждую коробку моих духов будет вложена карточка с полным составом аромата — мне нечего скрывать. 

— Где вы производите свои ароматы и где намерены продавать готовый продукт?

— Я планирую размещать производство на площадях «Новой зари» — фабрика после смены собственников переехала из центра города в Дмитров и расширила свои производственные мощности. В плане реализации, если бы меня взяли в «Золотое яблоко», «Ароматеку» и Cosmotheca — я был бы доволен.

— Я знаю, что вы работаете парфюмером на новой «Новой заре». Каковы там ваши задачи?

— На «Новой заре» мы делаем продукты под новыми брендами. И вот их в сети довольно неохотно берут. Моя задача — загрузить производственные мощности завода, сделать новые марки, которые мы, как завод, сможем продавать. Товарные знаки «Новая заря», «Красная Москва» пока остались у бывшего владельца фабрики Антонины Петровной Ветковской. Старую продукцию под этими брендами мы продолжаем производить, но пока я ничего не могу сделать в плане расширения ассортимента.

— Кстати, о загрузке производственных мощностей. Многие наши фешен бренды — например, Lime, Love Republic и другие — начали выпускать свои ароматы. Они где их производят?

— В основном в Дубае. Я не знаю, почему бы им не прийти на русские заводы, например ко мне, и не сказать: сделайте нам парфюмерию! Понятно, что в ОАЭ есть компаундинг, сырье, развитая индустрия. Но для наших парфюмерных мощностей такие заказы были бы хорошим подспорьем в развитии.

— Кстати, знаменитый наш парфюм «Красная Москва» сегодня покупают?

— Да, «Красная Москва» — это бестселлер, самый продаваемый российский аромат. Это наша историческая память, его часто покупают в подарок. Люди старшего поколения им пользуются активно.

— По современным меркам это хороший аромат?

— Это уникальный аромат, скажем так. И такой аромат в народном сегменте российского рынка точно еще нескоро появится. Его знали и знают и в Европе, и в России. По легенде, аромат был создан еще до революции французом Августом Мишелем на фабрике другого француза Генриха Брокара. Аромат подарили Марии Федоровне, матери царя Николая Второго, и назвали «Любимый букет императрицы». После революции Август Мишель не смог уехать во Францию и остался жить в Советском Союзе. Предприятие Брокара переименовали в «Новую зарю», на которой Август Мишель и работал. Аромат немного изменили и позже продавали уже под брендом «Красная Москва».

— Ваша профессия, квалификация — это какой-то талант от природы или просто трудовой навык?

— Этим очень мало кто занимается в России на высоком уровне. Профессиональных парфюмеров, которые не просто на дому что-то производят, а работают на производстве, знают законы РФ, нюансы маркировки, человек пять, наверное, на всю страну. Я уже более четырех лет этим занимаюсь, я самоучка, у меня хорошее базовое образование — специалитет химического факультета МГУ. Что касается квалификации, то это, скорее, похоже на искусство. Как рисовать ты учишься всю жизнь, так и тут постоянная тренировка. Да, я чувствую запахи, могу их разложить на составляющие, узнаю парфюмерные ингредиенты, могу их вычленить, потому что в этом заключается моя работа. Парфюмерная формула может содержать от десяти до ста разных ингредиентов, и ты должен каждый чувствовать среди других, понимать, насколько он гармонично вписывается в композицию и какую роль в ней играет. Это все тренируется.

— А над чем вы сейчас как парфюмер размышляете?

— У меня есть идея сделать запах какого-то традиционного русского растения, например, повторить запах черники, морошки. Хорошей черники, а тем более морошки, на западном рынке нет.