— На форуме нынешнего года заметно больше, так сказать, практико-ориентированных дискуссий, посвященных проблематике внедрения технологий. Сергей Анатольевич, какие актуальные вопросы будете обсуждать на вашей площадке?

— OpenBio можно назвать драйвером развития всего комплекса направлений, связанных с биотехнологиями. Первая тема нашего круглого стола — какие новые разработки мы ведем, о каких мы думаем и какие разработки нужны нашим потребителям, чтобы решить их задачи, как мы, разработчики оборудования, можем перейти в век инженерного оборудования. Вторая большая тема — это поиск финансирования, как государственного, так и частного, для развития и внедрения наших разработок.

— Каковы современные тренды развития приборостроения в сфере биологии, химии, медицины? 

— Основной мировой тренд, который я вижу, — это переход к инженерной биологии. Это когда используются инженерные подходы для конструирования искусственных биологических систем. Самый яркий пример этого — секвенатор третьего поколения. То есть секвенатор первого поколения был размером с три холодильника, и секвенирование одного генома стоило 10 тысяч долларов; секвенатор второго поколения — это два ящика размером с духовку, и секвенирование стоило 1 000 долларов; а секвенатор третьего поколения размером с флешку, он стоит 100 долларов. Это стало возможным, так как в секвенаторах первого поколения использовались микроэлектронные чипы, производство которых стоило довольно дорого, а в секвенаторе третьего поколения используется белковая пора, которая получена искусственным путем. То есть размер уменьшился на порядок, стоимость также уменьшилась на порядок, а все остальные тренды вытекают из этого — устройства становятся быстрее, компактнее, дешевле для потребителя. Следовательно, и потребителей ваших устройств становится больше. Когда у вас секвенатор размером с флешку, а для его работы нужен только ноутбук, вы можете работать в любых условиях: в полевых, в клинике, в лаборатории. Раньше о таком даже мечтать не могли. 

— Сергей Анатольевич, если все так, как вы говорите, то через сколько лет вживление чипов в человека станет привычным делом — так сказать «musthave»?

— Я говорю о флешке, чтобы показать размер устройства, можно сказать, что с палец. Если XX век был веком микроэлектроники, то XXI век будет веком биологии. Новые приборы в XXI веке будут строиться (и уже строятся) на базе инженерной биологии, то есть на основе искусственных биологических конструкций, как в примере про белковую пору в секвенаторе третьего поколения.

Безусловно, какие-то приборы будут вживляться и в человека для его лечения или модификации, например, ретинальные или слуховые, спинальные имплантаты, искусственные органы. Думаю, что лет через 20 это будет обычной практикой. Прогресс нельзя остановить, его можно только возглавить!

— О каком объеме рынка идет речь? И кто на нынешний день доминирует на этом рынке, производители из каких стран?

— Мировой рынок аналитического оборудования, включая медицину, в 2017 году оценивался в 80 миллиардов долларов в 2017 году, со средним темпом роста в 6,8 процента за период с 2017-2022 годов, то есть с ростом до 115 миллиардов к 2022 году. Европейский рынок оценивается в 30 процентов от мирового, по российскому рынку достоверных данных нет, но есть оценки в 2-3 процента от европейского, всего получается около 600 миллионов долларов. 

В настоящее время на мировом рынке научного оборудования доминируют производители из развитых стран. В топ-20 компаний по обороту попадают восемь из США, семь из Европы — Германии, Швейцарии и Англии, пять из Японии. Причем первые 10 компаний этого списка обеспечивают почти 80 процентов всех продаж.

— На чьих приборах работает российская наука? На чем держится лидерство производителей этих приборов? 

— Разумеется, российская наука работает на зарубежных приборах. Они лидируют благодаря многолетнему и, самое главное, непрерывному технологическому развитию. Непрерывность — это самое главное слово. Потому что разработка научного оборудования, как и научная деятельность в целом, подразумевает непрерывное накопление знаний, причем носители этих знаний уникальны. И если компания теряет такого разработчика, то это большая и зачастую невосполнимая потеря.

— Каковы шансы отечественных компаний занять значительную долю хотя бы внутреннего рынка, за счет чего они могут конкурировать?

— Есть шансы, если развитие нашей страны перейдет из рваного режима «здесь и сейчас» к непрерывному технологическому развитию. Для этого деньги в первую очередь должны вкладываться в людей, в их образование, здоровье, условия труда и жизни. Традиционно отечественные производители могут конкурировать с зарубежными за счет креативности ученых и инженеров, а также за счет программного обеспечения.

— Есть ли российские разработки, которые могут составить конкуренцию зарубежным? 

— В России есть небольшое количество уникальных компаний, которые продают свое оборудование по всему миру, это российские разработки, которые могут составить конкуренцию зарубежным. Это те продукты, которые решают проблемы пользователей за умеренную стоимость. Как один из самых ярких примеров — компания НТ-МДТ, которые будут выступать с докладом на OpenBio, их атомно-силовые микроскопы продаются в сотнях стран мира. Еще успешные примеры — это Троицкий инженерный центр, наша компания Айвок, компания Photocor, которая делает высококачественные приборы для изучения частиц методом динамического рассеивания света. Все эти компании я пригласил на наш круглый стол. Если говорить именно про сибирские компании — это UNISCAN, Ангиолайн.

— Как вы считаете, какие преимущества есть у отечественных производителей научного приборостроения?

— Для научного оборудования существуют разные критерии, важна не только цена, но и возможность задать вопросы разработчику, получить индивидуальное решение, видоизменить или модифицировать научный инструмент через несколько лет. И отечественные компании, насколько мне известно, обычно идут навстречу клиентам, в отличие от западных. На западе многие небольшие компании поглощаются корпорациями, они заинтересованы в максимальной прибыли, в том, чтобы продать вам новый прибор. А российские небольшие компании заинтересованы не только в том, чтобы продать вам прибор, но и в выстраивании с клиентом долговременных отношений, это важно.

— Сколько стоит выход на рынок научного приборостроения? 

— Стоимость выхода зависит от стоимости разработки продукта, от типа продукта — массмаркет или штучный уникальный прибор. Если продукт разработан, то дальнейшее продвижение можно доверить профессионалам из торговой компании, но все зависит от самого продукта и выбранной стратегии его продвижения. Здесь универсальных рецептов нет.

— Что, по вашему мнению, тормозит укрепление и развитие отечественного приборостроения на мировом рынке?

— Во-первых, это сложные, дорогостоящие таможенные процедуры как для экспорта, так и для импорта. Во-вторых, еще более сложный реэкспорт. То есть, если вы продали прибор за границу, он там сломался и вы хотите завести его обратно в Россию, отремонтировать и выслать обратно, у вас это, скорее всего, не получится. А если получится, то будет стоить так дорого, что проще инженеру поехать к покупателю заграницу или отправить ему новый прибор. 

— Какова государственная политика в отношении развития отрасли? Получают ли компании господдержку для развития?

— Меры государственной поддержки существуют, например, через Фонд развития промышленности или Российский экспортный центр. Но они актуальны для средних и больших компаний, которые покупают промышленное оборудование, берут займы или кредиты, активно занимаются внешнеторговой деятельностью, а таких компаний у нас, к сожалению, немного.

— В национальном проекте «Наука» прописаны амбициозные задачи по обновлению технологического оснащения лабораторий и заявлены 215 млрд рублей бюджетных средств на достижение этой цели. Поможет ли это отечественному научному приборостроению выйти на качественно новый уровень и повысить свою конкурентоспособность?

— Национальный проект «Наука» — это прекрасно, но наука не может откуда-то появиться в период действия проекта, а потом разом закончиться. Как я уже говорил, очень важно непрерывное развитие. Если при государственной поддержке будет кратный рост заказов, то это прекрасно, но это потребует работы в режиме «супермена», к которому не все готовы, например, в силу своего возраста. Потому что произвести 100 приборов в год и 1 000 — это «две большие разницы». Конечно, если говорить про нашу компанию, если прямо сейчас у нас закажут 1 000 приборов TERMIX, то мы справимся, включим режим «супермена» — и справимся.