Общественная палата РФ в условиях санкций предложила правительству распространить меры поддержки МСБ на социально ориентированные некоммерческие организации (СО НКО). Соответствующее письмо секретарь ОП Лидия Михеева направила в адрес главы кабмина Михаила Мишустина. В документе подчеркивается, что некоммерческие организации столкнулись с организационными и финансовыми трудностями точно так же, как малый и средний бизнес. Палата предложила ввести несколько мер для их поддержки: возможность использовать пониженные тарифы при уплате страховых взносов; введение моратория на проведение плановых проверок; распространение на СО НКО программ льготного кредитования субъектов МСП, а также программ поддержки, связанных с рисками отключения РФ от международных платежных систем; предоставление субсидий на оплату труда сотрудников; временное смягчение правил перераспределения бюджетных средств, выделяемых в рамках субсидий и грантов.
— Мы провели анкетирование среди представителей НКО и благотворителей и выяснили, что те, кто жил на пожертвования, сейчас сталкиваются с наибольшими проблемами: многие из них уже наблюдают активное сокращение поступления средств, а главное — сложности с их переводом, — рассказала председатель комиссии ОП РФ по развитию некоммерческого сектора и поддержке СО НКО Елена Тополева-Солдунова.
Представители сектора также обратились за поддержкой к ИТ-сектору. По данным «Милосердие.ru», НКО нужна помощь в «переделке» инструментов для пожертвования в связи с санкциями, бесплатный доступ к инструментам, которые могут заменить распространенные сейчас зарубежные программы для видеоконференций, хранения данных, проектной работы и другие.
У сектора есть опыт преодоления кризисных ситуаций. Как показало исследование RAEX (второй рейтинг благотворительных некоммерческих организаций России по уровню партнерского потенциала), частные и корпоративные НКО пережили пандемию более стабильно, чем фандрайзинговые, сказалась планомерная помощь их учредителей. Еще один вывод — сектор благотворительности очень концентрированный: в секторе корпоративных и частных организаций на 10% крупнейших НКО приходится 66,7% совокупных поступлений, в секторе фандрайзинговых НКО — более 71% всех поступлений. В таких условиях некоммерческим организациям, в первую очередь небольшим региональным фондам, нужна не только финансовая поддержка и льготные режимы, но и повышение уровня профессионализации (фандрайзинг, оценка, проектный менеджмент и др.), развитие партнерских взаимоотношений. Об этом говорили участники конференции «Благотворительность в России: наследие для будущих поколений», организованной «Ведомостями».*
Лайфхак для государства
Как сделать некоммерческий сектор в России более устойчивым? По мнению первого заместителя руководителя департамента труда и социальной защиты населения Москвы Александры Александровой, необходимо сблизить позиции сектора и государства:
— В диалоге с благотворительными фондами я состою последние семь лет. Первый диалог был очень тяжелым, потому что практически все говорили: «Вы не понимаете нас, не слышите, а поддержка, которую вы оказываете, не такая». И мы выстраивали этот диалог, чтобы научиться слышать, доверять друг другу, что кардинально изменило уровень партнерства. У нас одна цель и один клиент. Мы как государство, как мэрия существуем, чтобы помочь человеку, которому сейчас труднее всего. НКО делают то же самое. Только если мы видим эту ситуацию сверху, то некоммерческие организации каждый день находятся рядом с человеком и чувствуют его потребности более тонко. Кроме того, в соцсфере НКО фактически являются законодателями методик. А мы как государство берем их и тиражируем. Это может быть что угодно: работа со случаем, работа с детьми с ментальными нарушениями, с аутизмом. Для меня самый эффективный лайфхак — побывать на стороне НКО. В прошлом году мы отправили чиновников, 70 ключевых человек, стажироваться в НКО, это помогло понять сам процесс, технологию. НКО очень хорошо знают свою целевую аудиторию. Тем более если это длительные проекты поддержки, проекты, связанные с помощью детям с особенностями развития: эта аудитория ходит в НКО все время.
При этом Александра Александрова убеждена, что у государства есть возможность лучше видеть картину в целом благодаря Big Data и точной системе индикаторов: «Мы точно понимаем, какие целевые группы или какие проблемы пока недостаточно охвачены некоммерческими организациями. Например, мы знаем большое количество семей, которые никуда не ходят. Они не поедут со своим ребенком с инвалидностью в другую часть Москвы, потому что это тяжело. И мы знаем, что этой семьей пока никто не занимается. Роль в партнерстве со своей стороны видим в том, чтобы сформировать социальный заказ. Мы изменили даже структуру грантов и выделили целевые аудитории, которым нужно направлять помощь».
Директор благотворительного фонда развития филантропии КАФ Мария Черток считает, что движения со стороны государства разнонаправлены:
— Есть масса хороших нововведений. Например, на волне ковида впервые НКО наряду с бизнесом смогли получить субсидии, компенсирующие их расходы в связи с необходимостью закрытия во время локдауна. Такого не было никогда. Я была поражена до глубины души, легче мы никогда денег не получали за всю нашу историю. Надо было буквально нажать три кнопки в личном кабинете. Это было, прямо скажем, приятно. Однако бюрократический оборот у НКО просто колоссальный, необходимость каких-то отчетов, аудита. Сейчас новый нахлест пошел по персональным данным, и требования одинаковые ко всем. Соблюдать все это очень сложно.
Еще одна проблема для НКО, особенно небольших, — заполнение заявок для участия в конкурсах. Впрочем, Александра Александрова уверяет, что сейчас практически нет ни одного проекта, который бы не учитывал поддержку по написанию заявок: «У нас целый год идет огромное количество программ для НКО. От завтраков, где мы обсуждаем текущие проблемы, до стратегических сессий. Конечно, учим заявки писать. И в этом году качество заявок улучшилось, но пока мы не смогли добиться стабильности. Есть очень крупные фонды, очень хорошие, которые неожиданно могут написать не самую качественную заявку».
Формируется отдельная индустрия
Участники конференции прогнозируют, что будет нарастать взаимодействие с НКО не только государства, но и бизнеса. «Невозможно, чтобы бизнес что-то делал самостоятельно, государство — самостоятельно, а НКО внутри себя творили добрые, светлые, прекрасные дела. Только в синергии можно достичь наибольшего эффекта. Формируется отдельная индустрия или отрасль экономики, буквально пару лет назад этого всего не было. Сейчас часть проектов мы делаем сами, но я получаю колоссальное количество запросов от коллег из бренд-команд о помощи в знакомствах с НКО, потому что бизнес видит необходимость в сотрудничестве с профессионалами в благотворительности, понимающими, в чем на самом деле состоит запрос. Они находятся на передовой, они общаются с людьми, которым непосредственно нужно то или иное действие со стороны бизнеса. И гораздо проще и правильнее спросить у них, что нужно, чтобы сделать наиболее правильный импакт», — комментирует директор по устойчивому развитию L’Oreal в России Василий Фокин.
— Сектор становится профессиональным. Диверсифицируется его инфраструктура — уже на разные потребности есть разные организации. Есть те, кто учит, есть разные цифровые сервисы и платформы, пространство, где можно работать, консультанты и т.д. То есть профессиональные услуги внутри самого сектора тоже востребованы, на это есть ресурсы, за это платят. Появились разные способы удостоверения качества. Например, помимо оценки воздействия есть рэнкинги и рейтинги. Появился реестр у Минэка. Сектор стал в определенной степени понятен и известен широкому населению, — констатирует Мария Черток.
Председатель правления благотворительного фонда «Друзья» Оксана Разумова соглашается с тем, что благотворительность в России — это индустрия, причем молодая. По ее мнению, нужно продолжать заниматься профессионализацией: «Мы это делаем с помощью образовательных проектов, через Московскую школу профессиональной филантропии. Запускаем еще несколько коротких курсов на разные целевые аудитории, некий мини-MBA для управленцев НКО. Наша аудитория — и средний менеджмент в фондах, и филантропы, и доноры».
Президент БФ «Подсолнух» Ирина Бакрадзе уточняет, что на профессионализацию НКО требуется много ресурсов: «Нужны экспертиза, аналитика, отслеживание результатов, погружение в предметную область, взращивание экспертов. Это большие вложения и отход от разовых проектов к системной работе».
— Люди из бизнеса со своими профессиональными компетенциями начинают приходить в НКО. Это, кстати, является подтверждением того, что мы все-таки отрасль экономики. В то же время специалисты из госорганов приходят в сектор, а из сектора приходят на работу в государство — получается очень хороший комплексный взгляд на то, что мы должны работать вместе. Без партнерства мы просто не выживем, — итожит исполнительный директор БФ «Абсолют-помощь» Анна Скоробогатова.
Контроль не догма, а мера ответственности
С тезисом о партнерстве согласны все. Но представители НКО считают, что оно должно быть более справедливым. Сейчас доноры, по их мнению, строго контролируют действия и расходы фондов. «В последнее время идет все большее закрепощение НКО — в плане строгости, отчетности. И последнее, что наши доноры готовы отдать, — это контроль. Это очень болезненная тема», — подтверждает генеральный директор Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко Мария Морозова.
Оксана Разумова сравнила взаимоотношения НКО с донорами с собранием родителей, у которых есть дети-подростки: «Вроде дети выросли, надо доверять уже, деньги давать карманные. Но очень хочется контролировать. Вопрос гораздо сложнее, он не черно-белый. Это вопрос образования. И образования филантропов, понимающих, как все происходит внутри организации: не просто “я контролирую бесконечно”, а в том числе “доверяю, потому что я вижу долгосрочную стратегию”. И мы образовываемся и начинаем относиться к себе более критически, считать себя, считать собственную эффективность».
— Когда индустрия эволюционирует, естественно, эволюционируют и правила. Контроль со стороны донора не только от наличия власти и денег. Это данность. Если мы говорим про индустриализацию отрасли, про то, что мы начинаем работать в партнерстве, соответственно, меняются и правила. Бизнес сам себя контролирует зачастую не потому, что кому-то не доверяет. Просто есть нормы отчетности. Есть определенные стандарты, по которым проверяют друг друга даже внутри компании. Похожие правила автоматически применяются и к партнерским отношениям с благотворительными организациями. Это не хорошо и не плохо. Это факт, — говорит Василий Фокин.
— Это неизбежная история. Для нас это не вопрос в первую очередь контроля или отсутствия доверия. Это проявление ответственности перед конкретными людьми, ради которых создаются фонды, — подводит итоги дискуссии Мария Морозова. — Мы все вмешиваемся в жизнь реальных людей. И чтобы не возник комплекс бога — у донора или у НКО, мы должны быть уверены, что деньги не только честно и прозрачно потрачены, а это привело к реальным изменениям в жизни людей, мы добились результатов, под которыми подписались. Перед учредителями или перед наблюдательным советом. Мы должны все вместе ощущать эту бесконечную ответственность.
