Скоропостижная кончина академика и профессора Виктора Викторовича Ивантера потрясла российское и французское научное сообщество. На протяжении 29 лет, начиная с 1991 года, он был одним из организаторов и выдающихся участников франко-российского семинара по финансовым проблемам развития России. Динамизм и энергия вместе с глубоким знанием экономики и неиссякаемым чувством юмора сделали Ивантера одной из ведущих фигур для этого направления экономического сотрудничества Франции и России.
Родившийся в 1935 году В.В. Ивантер получил профессиональное образование в Советском Союзе, к советскому периоду относится и основная часть его карьеры. Он хорошо знал как сильные стороны СССР, так и его изъяны и патологии. Ученик видного финансиста из Института народного хозяйства им. Г.В.Плеханова Александра Бирмана, Ивантер сравнительно быстро стал специализироваться на финансовых вопросах, что в советские времена было смелым шагом и свидетельством преданности экономической науке. Его отношение к экономике не имело ничего общего ни с тем, которое исповедовала когорта молодых экономистов, преуспевших на руинах СССР, ни с позициями многих западных экономистов. С точки зрения западной экономической теории, Ивантера, прекрасно осведомленного о самых последних тенденциях в экономической мысли и не отвергавшего ни одну из них, можно назвать последователем «эволюционной экономики». Эта метафора, которую он чаще все использовал для описания функционирования экономики, была позаимствована им из биологии, а не из физики или термодинамики. Не могу сказать, было ли это результатом его тесного общения с братом-близнецом, академиком-биологом Эрнестом Ивантером или же его собственным опытом экономиста, но В.В. Ивантер всегда сравнивал функционирование экономики с функционированием живого организма – в таком случае деньги и финансовая сфера выступают в роли крови, которая необходима для его жизни, но в то же время может быть переносчиком смертельных патологий.
Такая точка зрения давала ему определенную дистанцию в изучении фактологического материала и в то же время – непревзойденное понимание различных экономических ситуаций. В этом смысле Ивантер был представителем великой традиции российских экономистов, в ряду которой стояли Василий Леонтьев и Николай Кондратьев, которые мыслили экономику в качестве живого существа. На еще более глубоком уровне можно обнаружить родство представлений В.В. Ивантера об экономике с работами Ильи Мечникова, который в 1908 году был удостоен Нобелевской премии по медицине за описание фагоцитов. (Кроме того, стоит отметить, что Мечников в 1886 году переехал из России во Францию для работы в Институте Пастера и тем самым стал одним из пионеров научного сотрудничества Франции и России.) С точки зрения Ивантера, в экономике также существуют если не клетки, то по меньшей мере напоминающие фагоциты силы, похожим образом реагирующие на осуществление неадекватной политики в этой сфере, причем эти силы находятся за пределами способностей осознания экономических агентов. В рамках этой логики можно рассматривать описание Ивантером того процесса, который традиционно именуется «ростом начала 2000-х годов». Он видел в нем фазу восстановления экономической деятельности, как будто великое тело российской экономики постепенно возвращалось к нормальному способу функционирования после ошибок и безрассудств 1990-х годов.
Влияние упомянутого выше франко-российского семинара на финансовые проблемы экономического транзита, а затем и на рост российской экономики было важным моментом для размышлений В.В. Ивантера, а его интеллектуальный вклад в работу семинара имел важное значение для всех его участников. То было ужасное время. Все мы оказались беспомощными зрителями объявленного бедствия – того бедствия, каким было начало 1990-х годов в России. Однако В.В. Ивантер никогда не отчаивался. В ситуации, когда российская экономика была охвачена громадными трудностями, причем последствия этого ощущал и Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, он сохранял выдающуюся мощь духа, оставаясь движущей силой возглавляемого им института, который, как и российская экономика, успешно преодолел эти годы потрясений.
В дискуссиях в рамках семинара мы подчеркивали ту роль, которую в экономической динамике способны играть институты - как формальные, так и неформальные. Это стимулировало интерес В.В. Ивантера к институциональному подходу, который стал для него дополнением к исповедуемому им эволюционному подходу. Нельзя сказать, что благодаря семинару Ивантер открыл для себя влияние институтов на экономическую жизнь, однако можно считать, что он обнаружил решающую роль определенных институтов, особенно в случае Франции с 1945 года до 1970-х годов. Понимание важности этой роли привело его к необходимости получить больше информации об институциональной структуре так называемого «славного тридцатилетия», а эта информация, в свою очередь, привела его к рассуждениям об институциональной структуре российской экономики и институциональных условиях, необходимых для раскрытия ее потенциала.
Многие происходившие в рамках семинара дискуссии, особенно в 2000 и 2010 годах, были сосредоточены на проблеме, которая настоятельно беспокоила В.В. Ивантера: как изменить существующие институты в направлении такой их структуры, которая была бы проводником значительного и устойчивого роста? Но он не отрицал и других проблем на пересечении вопроса об институтах и права, о чем может свидетельствовать то значение, которое он придавал идее экономического суверенитета – суверенитета российской экономики и ее отношений с другими экономиками.
Для экономической мысли В.В. Ивантера никогда не была свойственна незыблемая ортодоксия. В своих глубинных убеждениях он склонялся к тому направлению, которое сейчас известно как гетеродоксная экономика, однако Ивантер обладал достаточной независимостью взглядов для того, чтобы добавить к структуре своего мышления те элементы, которые казались ему усиливающими и углубляющими это направление. В этом смысле он был настоящим ученым, не позволявшим себе замыкаться в некой абстрактной мыслительной схеме и всегда пытавшимся подойти как можно ближе к реальности конкретных ситуаций.
Впервые я встретился с Виктором Викторовичем в начале 1990 года по просьбе его коллеги, директора Института народнохозяйственного прогнозирования Юрия Яременко, который и представил меня Ивантеру, в то время своему заместителю по финансовому сектору. Я был тогда молодым профессором, на 19 лет моложе моего собеседника - защита моей диссертации состоялась лишь в 1986 году. Однако это не смутило Ивантера, и мы приступили к долгим дискуссиям о тех трансформациях, которые последуют за выявлением финансовых и монетарных механизмов, лежащих в основе советской экономики. Помню наш совместный обед в помещении шахматной федерации – именно в этот момент и возникла идея нашего семинара. С помощью тогдашнего директора Центра перспективных международных исследований (CEPII) Антона Бреднера мы с французской стороны разработали концепцию семинара, первую сессию которого удалось провести в июне 1991 года. Эта концепция оказалась формулой успеха – хотя мы об этом еще не знали. Семинар оказался площадкой для исключительно плодотворного обмена опытом между российскими и французскими исследователями. По материалам семинара было написано две книги, и мне была оказана исключительная честь работать над ними вместе с В.В. Ивантером. Благодаря этому сотрудничеству мое восхищение им усиливалось.
Семинар стал также площадкой по обучению молодых коллег как с российской, так и с французской стороны – они присоединялись к нашей работе после того, как выполняли собственные исследования, и тем самым обогащали наше сотрудничество. В этой педагогической работе В.В. Ивантер также проявил себя блестяще. Используя французскую идиому, он выступал в роли «идейного контрабандиста», то есть человека, знающего, как передавать идеи и опыт, но прежде всего – сам вкус к экономическому исследованию, с энтузиазмом и динамизмом, которым он заражал коллег.
Эта формулировка – «идейный контрабандист» - дает общее представление об одной из сторон личности В.В. Ивантера. Прирожденный талант к передаче идей и опыта вместе с прирожденной харизмой сделали его ключевой фигурой в российской экономической науке. Французское экономическое сообщество также должно быть признательно ему за то, что эти талант и харизма пригодились в обучении молодых экономистов, которые все как один надолго запомнили встречи с Ивантером. Кроме того, он был и выдающимся «идейным контрабандистом» между нашими странами – Россией и Францией. Мне выпала редкая роль быть свидетелем всего этого.
Уход В.В. Ивантера станет невосполнимой потерей и для России, и для Франции. Мы ручаемся в дружбе и приносим глубокие соболезнования его семье и коллегам. Жизненный путь В.В. Ивантера был выдающимся примером напряженной научной биографии, и в то же время он, как говорили во Франции XVIII века, прожил жизнь честнейшего человека. Мы сохраним память о нем и попытаемся по мере наших сил продолжить его работу теоретика и «контрабандиста».
Перевод с английского Николая Проценко
