Если проследить за судьбой проекта закона «Об ограничении выбросов парниковых газов»в динамике, представленный 1 июня в Госдуме на второе чтение, то бросается в глаза, что с по мере работы над ним он «худел», с него, как с капусты, обдирался слой за слоем. По солидарному мнению осведомленных лиц, опрошенных Expert.ru, ко второму чтению до Госдумы дошла, по сути, «кочерыжка».
Правительство в лице Минэкономразвития инициировало закон еще в ноябре 2019 года во исполнение указа Президента РФ. Закон должен сделать Россию полноценным участником Парижского соглашения, заключенного в 2015 году. Россия на данный момент его не ратифицировала — в том числе потому, что в национальном законодательстве отсутствует правовая основа для регулирования эмиссии парниковых газов.
В законе пусто — очистили капусту
Председатель Комитета ТПП по природопользованию и экологии Сергей Алексеев уверен, что именно в таком выхолощенном виде закон и требуется принять, причем как можно скорее.
«Первоначальный вариант закона был написан достаточно вменяемо и должен был уйти на согласование. И когда этот процесс начался, капитаны нефтяной промышленности при поддержке некоторых чиновников из Администрации президента сделали все возможное, чтобы сделать из этого документа сугубо рамочный и декларативный закон, не накладывающий ни на кого никаких обязательств», — объясняет он, почему до попадания законопроекта в Госдуму (первое чтение состоялось 20 апреля) прошло два года.
Представители МЭР поясняли ранее, что при введении государственного учета выбросов парниковых газов сознательно было решено стартовать именно с «мягкого» регулирования — то есть без введения дополнительной налоговой нагрузки на бизнес. Но Алексеев утверждает, что закон был «очщен до кочерыжки» в том числе его усилиями и усилиями ряда его единомышленников. Они формально никакую организацию вместе не составляют, но объединены общим пониманием, что если бы закон был принят в изначальном виде, он как раз и лег бы дополнительным налоговым бременем на бизнес.
Позиция ТПП, говорит ее представитель, состоит в том, что принимать законодательство о регулировании выбросов парниковых газов в России необходимо, чтобы страна не оказалась на обочине мирового тренда на «экологизацию» и не вынуждена была бы играть по чужим правилам. Но, убежден Алексеев (по образованию геолог), сама по себе такая игра — фальшивка, поскольку в изменениях климата антропогенное воздействие минимально, если вообще есть. В этом он солидарен с бывшим президентом США Дональдом Трампом, который объявил теорию антропогенного влияния на глобальное потепление всемирным заговором.
«Даже китайцы, которые никогда не торопятся присоединяться к мировым усилиям, приняли закон об ограничении выбросов парниковых газов, который вступил там в силу 1 февраля этого года. Наивно полагать, что Россия может спрятаться от налога на углеродный след, который в Евросоюзе вступает в действие с 2023 года», — говорит он, добавляя в то же время, что его единомышленники не оставят попыток бороться уже в рамках ВТО, «ни в одном документе которой не говорится о каких-то углеродных налогах».
Ситуация с европейским подходом к углеродному регулированию, в свою очередь, пока до конца не прояснена. Предприниматели опасаются, что планы Евросоюза по введению пограничного углеродного налога могут ударить по базовым российским отраслям, которые составляют около 40% экспорта. Авторы законопроекта предупреждают, что вводимое этим законом понятие «углеродной единицы» (имеющее фискальный смысл средство учета «экологичности» объекта) потребует отдельных переговоров с мировым сообществом, которое должно еще будет признать такой эталон (история с признанием вакцины Спутник-V показывает, что этот путь далеко не выстлан бархатом).
Алексеев не ожидает, что борьба за приемлемую для промышленников редакцию закона будет легкой, поскольку, по его словам, в бизнес-проект под названием «зеленая экономика» страны Запада уже вложили порядка триллиона евро, и эти инвестиции обязаны окупиться. Впервые про этот проект было объявлено в 2002 году на конференции в Йоханесбурге (Сергей Алексеев был там в составе российской делегации) в виде обязательства государств приобретать «зеленые» технологии — но тогда его осуществление блокировала группа из 77-ми развивающихся стран.
В Париже же, по словам Алексеева, сопротивление противников климатической конвенции было просто куплено обещанием создать фонд, куда бы развитые страны вносили средства на реализацию «антитепличных» проектов. Президент Владимир Путин подписал тогда еще Киотскую конвенцию в 2004 году, сделав тем самым шаг навстречу Евросоюзу.
В 2017 году была утверждена национальная Стратегия экологической безопасности, рассчитанная до 2025 года (а вообще Россия участвует в Рамочной Конвенции ООН по борьбе с антропогенными изменениями климата с 1994 года.
Шлифовка экологического законодательства стала еще приоритетнее после прихода в американский Белый дом администрации Джо Байдена. Для демократов борьба с изменениями климата является одной из «мессианских» идей по спасению мира под лидерством США, и в Кремле видят совместную борьбу с потеплением планеты как один из способов утеплить двусторонние отношения.
России, чтобы сохранить «экологический суверенитет», надо создавать собственный такой фонд, из средств которого будут финансироваться экологические проекты. А средства эти как раз и пойдут из налоговых «углеродных» отчислений с предприятий-эмитентов. Впрочем, чтобы получить с них эти отчисления, надо будет еще очень постараться. Хотя представители промышленности предпочитают такой национальный фонд любому международному, они против фискального принуждения бизнеса к сокращению углеродных выбросов: состояние большинства предриятий не позволяет исполнить те критерии снижения выбросов, которые могут быть введены.
«Мы призываем принять нынешний закон как можно быстрее, чтобы можно было как можно быстрее же начать вносить в него поправки, нужные российскому бизнесу. Список поправок нами уже подготовлен и мы намерены бодаться», — предупреждает Алексеев,
Прежде всего не перемудри
Законопроект, дошедший до второго чтения в Госдуме — это жалкие остатки первоначального документа, который был составлен несколько лет назад, подтверждает глава рабочей группы по климату экологического комитета РСПП Михаил Юлкин.
«Изначально задумывалось создание в России системы регулирования выбросов, которая стимулировала бы их снижение. Но документ очень долго ходил по разным инстанциям, и в каждой из них от него что-то отрезали. Это происходило не в последнюю очередь усилиями крупного бизнеса, который видел в таком регулировании дополнительную нагрузку», — говорит он.
В том тексте, который дошел-таки до Госдумы, ни о каких обязательствах кого бы то ни было сокращать выбросы парниковых газов не говорится ни слова. Остались какие-то смутные возможности для правительства устанавливать целевые показатели по отраслям. Но опять же, такие возможности и их пределы в законе никак не проговариваются — соответственно, их практическое осуществление попадает в юридический пробел.
По мнению Юлкина, польза от закона будет разве что образовательная: бизнес приучится считать производимые выбросы. В практическом смысле окружающей среде от этого будет ни жарко ни холодно, а вот для бизнеса важно, чтобы правительство не переусердствовало с методиками подсчета эмиссии парниковых газов, подчеркивает он.
«Мы в РСПП призываем правительство не перегибать палку. Они ведь могут с обязательной отчетностью накрутить такие формулы, что никто из предпринимателей не сможет эти цифры подсчитать без ошибок, а в этом случае крайними окажутся они же, предприниматели!» — опасается эксперт.
Предприниматели еще надеются (слабо), что закон даст им возможность продавать свои углеродные единицы другим, более «грязным», предприятиям — это, в числе прочего, само по себе будет поощрять владельцев заводов к более экологичным методам производства. Но чтобы такую возможность реализовать, потребуются поправки в Налоговый Кодекс, где сейчас ничего не говорится о налогообложении прибыли, полученной от продажи углеродных единиц (поскольку самого такого понятия на сей день не существует).
В проекте закона упоминается, что для его введения в силу потребуется внести правки в Налоговый Кодекс РФ «для установления особенностей налогообложения углеродных единиц».
Экология потребует жертв
Законопроект, занимающий 20 страниц текста, содержит на удивление мало действительно полезной нагрузки — причем как для глобальной экологии в целом, так и для российской промышленности в частности, разочарован документом директор Всероссийского института природы Андрей Пешков.
«Создается ощущение, что законопроект сознательно написан "на экспорт" — для того, чтобы продемонстрировать мировому сообществу деятельное участие России в реализации Киотского и Парижского соглашений. Потому что введение "углеродной единицы" является точной аналогией понятия "пенсионный балл" — правительство может менять его наполнение каждый год, и понять, увеличился или сократился объем эмиссии в физических величинах, будет невозможно в принципе», — объясняет он. Впрочем, и за более жесткое законодательство эксперт тоже не ратует.
Сознательно или нет, но этот закон будет играть на руку тем странам, в первую очередь США, которые используют климатическую повестку для экономического разорения потенциальных конкурентов, в первую очередь стран с развивающимися экономиками. Россия, хотя и является одним из спонсоров Парижского протокола, тоже относится с американской точки зрения, к таким экономикам.
«Не случайно администрация Байдена так отзывчиво воспринимает попытки Москвы вскочить в "зеленый вагон" — потому что Россия ради признания ее "своей" в клубе передовых держав и прочих абстрактных целей готова сдерживать развитие отечественной промышленности», — сокрушается эколог.
Пешков подчеркивает, что техническое состояние большинства российских промпредприятий с их высоким энергопотреблением не позволяет им отвечать экологическим критериям, установленным международными соглашениями. Это факт делает российскую промышленность уязвимой перед требованиями, которые ставятся условием участия стран в «климатическом клубе».
«Можно было бы еще как-то это понять, если бы такие требования оздоравливали экологию. Тогда, по крайней мере, было бы понимание, что жертвы приносятся на алтарь благополучия всего человечества. Но все предлагаемые меры как раз ровным счетом ничего не добавляют к борьбе с изменениями климата! Метан производится в природных условиях в на порядки больших объемах, чем при антропогенной деятельности. Шестифтористая сера выделяется в электротехнической промышленности в очень незначительных количествах», — приводит он примеры.
Пешков советует правительству и парламенту вместо «закона ни о чем» разработать отечественный аналог европейского «углеродного налогообложения», которое не ставило бы российских производителей в подчиненное положение западным экологическим стандартам, а исходило бы из реальностей и потребностей в первую очередь национальной экономики.
По сравнению с 1990 годом выбросы парниковых газов в России на сегодня уменьшились в два раза — с 3,1 млрд тонн эквивалента СО2 до 1,6 млрд тонн, но значительная часть этого прогресса «свалилась с неба» — за счет сокращения самой промышленности, а не ее модернизации или каких-то специальных «антипарниковых» законодательных усилий.
Экология не терпит пустоты
Предложенный ко второму чтению в Госдуме документ по-прежнему не запрещает для предприятий эмиссию парниковых газов как таковую, поскольку в ряде случаев сделать это невозможно технологически. Законопроект лишь предписывает им обязанность своевременно предоставлять достоверные отчеты о выбросах.
Понятно, что от предоставления отчета до сокращения выбросов — дистанция огромного размера, но самая длинная дорога начинается с первого шага, как мудро говорят в Китае (который является вторым в мире после США источником загрязнения атмосферы).
Более того, в законопроекте предполагается, что и эти совсем не радикальные требования будут относиться только к предприятиям, годовой объем эмиссии парниковых газов у которых превышает 150 тысяч тонн до 2024 года и 50 тысяч тонн после него.
Дополнительным послаблением для предприятий-загрязнителей станет возможность вычета даже из этих объемов количества вредных газов, которые абсорбируются естественным образом (лесами, водоемами и другими экосистемами). Минэкономразвития предлагает зарезервировать право определять конкретный размер таких «парниковых вычетов» за Правительством РФ, которое самостоятельно станет определять целевые показания ослабления «углеродного следа».
О реальных усилиях в борьбе за экологию читайте в материалах спецпроекта «Суперзеленая экономика».
