— Какие глобальные мировые процессы сильнее всего сегодня трансформируют современную экономику и общество? Как они влияют на человеческий капитал?
— Мир сегодня столкнулся с новыми вызовами, они связаны с неготовностью цивилизации со столь высокой скоростью воспринимать новые технологии, то есть развитие технологий опережает готовность социума воспринимать их. Однако вызовы касаются не только цифровизации и технологий искусственного интеллекта. Они также связаны с необходимостью совершенствовать экономику, уменьшая ее ориентацию на отрасли, эксплуатирующие недра Земли и другие ресурсы. Это прежде всего касается нефтедобывающего сектора, поскольку сегодня мы там имеем самые большие технологические барьеры. Мы также стали задумываться над изменением климата, утилизацией углеродного следа, более эффективным использованием побочных продуктов, которые появляются в процессе добычи, в том числе добычи углеродного сырья. Все эти проблемы обусловливают требования к подготовке нового поколения специалистов, созданию новых отраслей, ориентированных на другие энергоресурсы. Сегодня уже обсуждаются вопросы, связанные с подготовкой так называемого социального контракта, для того чтобы договориться, как эти решения могут войти в производственную сферу и социальную жизнь. Поэтому все это меняет общий ландшафт и, конечно, предъявляет новые требования к подготовке специалистов, к месту человека в экономике и в социальной сфере. Это также касается медицины и других отраслей.
— По мнению ученых, главным вызовом для развития человеческого капитала в цифровой цивилизации является скорость трансформации социотехнологической инфраструктуры. Какие требования, с вашей точки зрения, оно предъявляет к человеческому капиталу?
— Прежде всего возникает вопрос о защите персональных данных, то есть человек должен чувствовать себя безопасно в этом цифровом пространстве. Мы должны уважительно относиться к его информационному окружению. И это не только персональные данные. Человечество должно быть подготовлено к такой новой реальности, и новые технологии должны снимать подобную озабоченность людей. Что касается требований, это умение работать с большими данными и владеть инструментами для такой работы, обладать междисциплинарными компетенциями, то есть ориентироваться в разных предметных областях, так как это приводит к формированию инновационных решений и предложений.
— В сегодняшнем мире производственный сектор все больше цифровизируется. Как ЛЭТИ отслеживает этот процесс в экономике и воплощает в собственной образовательной системе?
— ЛЭТИ всегда традиционно работал в этой области, готовя специалистов для высокотехнологичных отраслей экономики. Мы не только совершенствуем образовательное пространство и обучаем профессионалов, которые обладают цифровыми компетенциями, но и сам кампус у нас, сама среда существования студента, тоже видоизменяется. Мы проектируем решения, которые делают наш кампус цифровым и «умным», чтобы уже в самой среде кампуса учащийся сталкивался с этими технологиями, с новыми высокотехнологичными сервисами и таким образом уже через свою студенческую жизнь готовился к будущей работе.
— Меняются ли в условиях цифровизации общества требования к молодым специалистам?
— Безусловно, специалисты разных направлений должны обладать цифровыми компетенциями. Этот общемировой тренд. Мы неизбежно сталкиваемся с работой в цифровом пространстве практически в любой специальности, в том числе в гуманитарной области. И сегодняшний студент должен быть готов к работе в этих условиях.
— Как изменилось то, чему университет учит своих студентов сейчас по сравнению с тем, как это было, например, десятилетие назад?
— Разница прежде всего в том, что слишком быстрое изменение технологии не позволяет вузу оперативно реагировать на эти изменения, создавая у себя необходимую базу, как это было раньше. Если продолжать это делать как прежде, это потребует, с одной стороны, огромных затрат от государства и все равно приведет к определенному отставанию в подготовке. Поэтому и президент, и государство сейчас ориентируют нас на практико-ориентированную подготовку, которая будет опираться на производственные возможности предприятий, находящихся на фронтальной повестке своих проектных работ и производственных процессов. В этом смысле создание совместных центров компетенций, лабораторий, привлечение работников индустриального сектора к образовательному процессу, создание площадок для практики студентов, создание таких полигонов, на которых они могли бы оттачивать свои практические навыки, очень важно. В частности, у нас, например, создана лаборатория мобильных интеллектуальных систем и развернут полигон, который позволяет, в том числе в дистанционном формате, приобретать знания по созданию «умных» решений применительно, например, к городской среде, к транспорту, но не только. Этот полигон уже работает, наши студенты получают навыки, используя конкретные решения и апробируя их на этом полигоне.
— Какую подготовку молодые специалисты должны получить в университете, чтобы она дала им возможность оставаться востребованными на рынке труда сегодня и в будущем?
— Дело тут даже не в том, какую подготовку они должны получить. Конечно, базовая подготовка должна быть, но в силу постоянно меняющихся технологий и требований к специалисту он должен постоянно совершенствовать эти навыки. То есть обучение в течение всей жизни — это важный тренд. Университет должен быть постоянным местом повышения уровня знаний в области современных технологий. В этом смысле студент, будущий выпускник, будущий специалист, должен осознанно подходить к этому и постоянно совершенствовать свои знания в рамках дополнительной подготовки. Только в этом случае он будет востребован на рынке и его карьера будет успешной.
— Как меняется образовательный процесс, чтобы специалисты соответствовали требованиям, предъявляемым к ним в условиях цифровой экономики?
— Программы подготовки, переподготовки специалистов сегодня должны быть построены таким образом, чтобы учитывать ориентацию на высокотехнологичные отрасли. Мы должны готовить наших студентов к экономике знаний, к формированию креативного мышления, чтобы они в итоге были готовы работать в поле инноваций. Мы также должны понимать, что наши учащиеся — это будущие лидеры эпохи технологических инноваций и образовательный процесс для них помимо базовых знаний, которые вуз ранее давал в той или иной области деятельности будущих выпускников, должен сопровождаться развитием навыков технологического предпринимательства, инновационного мышления. В этом смысле главное, наверное, сегодня междисциплинарность подготовки, поскольку, если мы говорим об инновациях, то они возникают на стыке разных направлений, и это надо учитывать при создании образовательных траекторий обучения. Кроме того, на передний план выдвигается индивидуализация обучения, персонализированная подготовка. В частности, ЛЭТИ готовит по индивидуальным траекториям, которые строятся с помощью искусственного интеллекта. Есть рекомендательная машина, которая с учетом портфолио студента, его наклонностей, цифрового следа, как мы говорим, формирует для него траекторию, которая позволяет ему получить знания из разных областей, но так, чтобы он был востребован на месте своей будущей работы. Иначе говоря, ЛЭТИ осуществляет подготовку и для конкретного рабочего места, для конкретной отрасли, для конкретного направления производственной или другой деятельности. Это может быть не только производственная деятельность, но и исследовательская, научная. Сейчас, например, мы готовим программу для города по подготовке ключевых исследователей как раз в области мобильных интеллектуальных систем. Мы запустим ее в ближайшее время на базе полигона, о котором я говорил.
— Что из того, что было сделано, уже навсегда останется в системе образования даже после окончания пандемии?
— Пандемия, конечно, подстегнула цифровизацию. Она развивалась и раньше, но все это значительно ускорило этот процесс. ЛЭТИ оказался хорошо подготовлен к этому переходу, мы уже имели образовательное пространство, которое было оснащено соответствующими средствами видеозаписи и инструментарием. Мы закупили необходимые дополнительные вычислительные мощности, что позволило нам уверенно войти в массовый формат онлайн-образования. И сегодня мы чувствуем себя достаточно уверенно в условиях продолжающихся ограничений офлайн-режима. Однако надеемся в дальнейшем вернуться к привычной форме, хотя смешанный формат останется, потому что у такой формы обучения обнаружилось много преимуществ. У нас, например, идет программа дистанционного взаимодействия с ведущими профессорами Университета Бостона, они читают лекции для наших студентов. Конечно, приехать для таких профессоров практически невозможно, они все заняты, у них плотный график, а вот в онлайн-формате они с удовольствием читают лекции, и студенты наши получают возможность послушать ведущих профессоров, в том числе из зарубежных университетов.
— В чем, с вашей точки зрения, слабые стороны, недостатки прошедшей цифровизации?
— Сильная сторона, как уже было сказано, — это расширение географии участников этого процесса, оперативное изменение и подключение нужных людей с нужными компетенциями. Это очень важно. С другой стороны, конечно, работа с конкретным оборудованием, получение практических навыков должно опираться на реальную работу в реальных лабораториях, реальных производственных секторах и так далее. Здесь должно быть рациональное сочетание того и другого. Если ограничиться онлайн-форматом, то мы потеряем практическую направленность и привитие конкретных навыков. Конечно, цифровые двойники и цифровые симуляторы в определенной степени восполняют отсутствие нужного оборудования и дополняют дистанционный формат, но тем не менее реальная практика важна, и надо стремиться не потерять этот важный элемент образовательного процесса. Хотя подчеркиваю, что для некоторых отраслей, для которых мы готовим кадры, в принципе трудно иметь реальные лаборатории. Например, если речь идет о сложных и вредных химических производствах, атомной промышленности, там все равно нужны готовые стенды, модели, цифровые симуляторы и так далее.
