Каким параметрам должны соответствовать компании, рассчитывающие привлечь заемные средства на развитие своего бизнеса, и какова роль государства в распространении ESG-повестки в России, обсуждалось в рамках заседания комитета по экологии и охране окружающей среды Ассоциации менеджеров «Зеленое финансирование или инвестиционный мейнстрим XXI века».
Зеленые деньги на чистоту
«Зеленая» повестка становится все более актуальной как для крупных институциональных, так и для частных инвесторов и фондов — так называемых стейкхолдеров. Объясняет старший юрист по M&A, крупным проектам и устойчивому развитию Baker McKenzie Роман Ишмухаметов, в «зеленом» финансировании значительную долю занимают «зеленые» облигации, корпоративные инвестиции в рамках M&A и внутренние инвестиции компании в основной капитал, но на этом их круг не ограничивается.
«Основной элемент на глобальном рынке сейчас — это инвестиции, которые производят asset-менеджеры пенсионных, суверенных и частных фондов. Именно эти управляющие компании определили переход к stakeholder economy, — объясняет Ишмухаметов. — Если раньше основным параметром эффективности инвестиций считалась их доходность, то сегодня появился новый запрос на то, какой эффект эти инвестиции оказывают на тех, кто непосредственно задействован в этом процессе».
Его коллега, председатель глобальной практики ВИЭ Baker McKenzie Станислав Сирот отметил, что в мире происходит деинвестирование в некоторые «грязные» отрасли, и в частности это касается добычи и использования угля, нефти, в меньшей степени — природного газа. Причем этот процесс наблюдается и с точки зрения банковского финансирования: во многих кредитных организациях назрел запрос на изменение структуры кредитных портфелей. В частности, принимаются решения о снижении выбросов за счет того, что банки просто перестают кредитовать вредные производства. Пока это в основном касается крупных игроков, которые работают в нескольких юрисдикциях.
«Все это приводит к тому, что в новых кредитных документах появляются новые условия и прописываются четкие параметры вплоть до того, какое обязательства на себя берет компания в области сокращения выбросов и ESG, — говорит Сирот. — И если эти обязательства не исполняются, ужесточается отчетность компании и возможно изменение процентной ставки по кредиту в сторону повышения».
С этим утверждением согласилась директор департамента внешних коммуникаций En + Group Ольга Санарова, выступившая в роли модератора сессии. Она вспомнила, как несколько лет назад директора одной из российских добывающих угольных компаний возмущало то, что получить кредиты в международных банках под подобную деятельность стало практически невозможно.
По сути это означает, что даже несмотря на коммерциализацию, инвестирование во вредные отрасли становится практически аморальным. Яркий пример — Китай, который хотя на словах и поддерживает мировую экологическую повестку, на деле берет на себя лишь обязательства о сокращении темпов наращивания использования угля во внутристрановой энергогенерации, а не о сокращении выбросов в принципе. Но даже там понимают, что рано или поздно это значительно навредит местному бизнесу.
«Правительство страны объявило о заморозке уровня выбросов по крупнейшим провинциям, лидирующим в производстве первичного алюминия, с уровня этого года. Это говорит о том, что даже Китай идет вперед, и их работа направлена на снижение выбросов», — отметил заместитель генерального директора по стратегии и рынкам капитала En+ Group Олег Мухамедшин.
Зеленые финансы становятся выгоднее
Станислав Сирот добавил, что параллельно с востребованностью зеленого финансирования растет и запрос на стандартизацию правил, по которым оно должно предоставляться бизнесу. Тем более, что в России ESG-проекты представляют собой довольно капиталоемкую группу, в рамках которой предстоит построить новые промышленные предприятия и модернизировать уже существующие, соглашается его коллега Роман Ишмухаметов.
«Среди сфер, где востребованы такие инвестиции — переработка отходов, возобновляемая генерация, водородная энергетика, проекты энергоэффективности, электротранспорт — все это проекты с практически нулевой базой», — сказал эксперт.
Важно, что в России правительство внимательно следит за ESG-повесткой, и уже пришло к некоторым фундаментальным решениям в отношении устойчивого развития. Так, исполнительный директор бизнес-блока ВЭБ.РФ Дмитрий Аксаков напомнил, что в середине сентября премьер-министр Михаил Мишустин подписал совместно разработанную ВЭБ.РФ и Минэкономразвития таксономию в виде правительственного постановления.
«Теперь в России есть правовое поле, определяющее, что такое зеленые кредиты, облигации. В перспективе это дает возможность применять к ним меры государственной поддержки — субсидии процентных платежей по кредитам и купонных платежей по облигациям, меры по стимулированию интереса инвесторов к таким инструментам, прежде всего — налоговые льготы для держателей зеленых облигаций. Ожидается, что первые меры господдержки появятся в начале 2022 года», — сказал Аксаков.
О востребованности таких инструментов говорят и некоторые подобные сделки, которые были осуществлены еще до подписания этого постановления, объяснила Ольга Санарова из En+ Group.
«Еще за год до того, как ВЭБ начал разрабатывать зеленую таксономию, на российском рынке была совершена первая сделка с привлечением средств от синдиката международных и российских коммерческих банков, привязанная к показателям устойчивого развития, — вспоминает Санарова. — Компанией, заключившей эту сделку предэкспортного финансирования на сумму свыше 1 млрд долларов стал «Русал». Ключевые показатели были связаны не только с воздействием на окружающую среду и устойчивым развитием, но и с ростом объема продаж зеленого алюминия бренда Allow».
Олег Мухамедшин из En+ Group сообщил, что в этом году компания по похожей схеме привлекла еще 200 млн долларов с привязкой к «зеленым» KPI, и намерена выполнять их и дальше, чтобы маржа компании оставалась ниже рыночной. Но глобально «зеленая» повестка для En+ Group — это фундаментальная стратегия развития бизнеса, которую заложил еще ее основатель Олег Дерипаска. В ее рамках компания намерена прийти к нулевым выбросам к 2050 году и сократить их текущий уровень на 35% к 2030-му. Причем, если группа продолжит двигаться к этим целям нынешними темпами, достичь их получится еще раньше.
«Мы следим за всеми тенденциями на рынке и понимаем, насколько это важно для наших стейкхолдеров, кредиторов и потребителей продукции. Спрос на продукцию с низким углеродным следом растет очень быстро: в этом году больше четверти нашей продукции придется именно на бренд Allow, а в следующем году мы планируем довести его продажи до одного млн тонн. Мы первыми в алюминиевой отрасли получили рейтинг А по итогам оценки Carbon disclosure project, и стали одной из 160 ведущих компаний в мире по этому показателю», — сказал Мухамедшин.
Банки в тренде
Исполнительный директор Департамента рынков капитала «Совкомбанка» Андрей Королев в свою очередь отметил, что для работы с проектами устойчивого развития в кредитной организации создано отдельное направление. При этом в банке существуют ограничения в отношении потенциально опасной деятельности.
«В области устойчивого развития мы приняли политику ответственного финансирования: в банке создан комитет по зеленым облигациям, который отвечает за отбор проектов и выполнение политики в сфере зеленых облигаций», — рассказал Королев.
Один из ключевых параметров «зеленых» облигаций, по словам Королева, состоит в том, что средства от каждой бумаги должны быть направлены на финансирование или рефинансирование ESG-трансформации. При этом в процессе осуществления их выпуска кредитор всегда привлекают третью сторону — так называемых верификаторов — которые производят оценку выпуска на предмет соответствия принципам зеленых облигаций. Причем такая проверка осуществляется как до, так и после выпуска.
«Один из наших недавних кейсов — эмиссия зеленых облигаций СФО «РусОл 1», средства от размещения которых были направлены на рефинансирование кредитов, привлеченных ранее для строительства солнечных электростанций», — приводит пример Королев.
