В онлайн-кинотеатре KION — премьера сериала Игоря Волошина «Коса». Режиссер, который сумел заявить о себе как в жанре авторского кино, так и в сериальной индустрии, в своей новой работе сумел объединить эти два направления. «Эксперт» расспросил его о том, как ему это удалось.
— Когда-то фильм был путешествием в реальность, воссозданную съемочной группой, сейчас кино выглядит так, как будто эта реальность возникает в воображении режиссера, это ощущение возникает и после просмотра сериала «Коса» — так ли это?
— В той творческой группе, с которой меня познакомил Алексей Октябринович Балабанов, и со многими из которой я работаю до сих пор, мы все вместе сначала ищем форму проекта, и как только мы определяем жанр, в котором мы будем работать, все остальное выстраивается само собой. Сериал «Коса» мы с самого начала хотели сделать как высокохудожественное поэтическое высказывание. В его сценарии подробно прописана атмосфера, что в сценарном ремесле запрещено, и продюсеры этого очень не любят, но благодаря таланту сценариста Татьяны Арцеуловой, эта особенность сценария была прощена и принята. Как раз она и помогала понять эту невероятную, страшную, кровавую и при всем при этом красивую энергию. Я соглашусь с вами, что это не самая реалистичная история, но в то же время она и не вымышленная. Продюсер проекта Александр Цекало, которому я очень признателен за то, что он приберег его для меня, поставил передо мной задачу реализовать его так, как я считаю нужным, он дал полную свободу, и я ей воспользовался. При этом, конечно же, все мои творческие решения были тщательно взвешены и согласованы.
— Как вы поняли, что «Коса» это ваша история, и именно вам важно ее рассказать? В какой степени, рассказывая ее, вы пытались попасть в ожидания зрителей?
— Я всегда пытаюсь понять, что я делаю, и что в результате получит зритель. Но я не пытаюсь при этом искусственно уловить тренд, я действую интуитивно, только так может родиться что-то настоящее. Мы не знали, что для монтажа будет найден особый ритм, и не знали, что все нетрадиционные решения будут так хорошо приняты фокус-группами, отсматривающими материал. Для меня всегда важно сделать что-то нестандартное, и в тоже время остаться в пределах жанра, чтобы зрителю было интересно до самого конца сидеть и смотреть.
— Как вы придумали главную героиню? Как возникла идея такого необычного образа следователя?
— Надо отдать должное тому, что действие сериала происходит в Калининграде, где местные жители чувствуют себя европейцами, и с большой любовью говорят о каждом кирпиче, оставленном тевтонцами, будь то береговая линия или фортификационные сооружения XIX века. В маленьких городках, таких как Светлогорск, местный архитектурный ландшафт и вовсе не искажен мрачной советской архитектурой. Здесь для следователя одеваться не по форме и ездить на крутой машине – это нормально, тем более, для внимательного зрителя, в середине сериала будет объяснено, откуда у Евы такая машина и дом Мы с начала создавали международный продукт, и Калининград очень помогал нам отсечь все лишнее, то, что делает кадр унылым и мрачным, то, что могло отбросить нас в эпоху «Улиц разбитых фонарей» — это не наша история. Исполнительница главной роли Линда Лапиньш — это прямое попадание. Даже моя продвинутая мама мне об этом сказала, сравнив ее с Софией Хелен — актрисой из сериала «Мост», которая в такой же степени попала в образ, придуманный создателями сериала. Это действительно так! В главной героине очень много от самой Линды, и не только профессионально выполненной работы. Мы снимали сериал большими кусками, и от нее требовалось знать по пять страниц текста. Она его не только знала, но и виртуозно его обрабатывала. Этот тот редкий случай, когда ты можешь включать камеру, и не важно, что она будет видеть за актером, бесконечную серую полосу Балтийского моря, Куршскую косу или просто стенку кирпичную, потом что там есть энергия, и это в любом случае интересно смотреть. Когда продюсеры стали смотреть фильмографию Линды, они поразились тому, что она нисколько не соответствует ее уровню.
— Как вы поняли, что именно это актриса должна сыграть главную роль? Как вы ее нашли?
— Линда пришла ко мне пробы в один из проектов, который я вел с Good Story Media, ее порекомендовал директор. И когда пробы закончились у меня было ощущение, что это модель, настолько она была настолько органична, насколько могут быть органичными только типажи. Проект не состоялся, но я ее запомнил. И когда прочитал сценарий «Косы», я вспомнил про Линду, позвонил дружественным кастинг-директорам, они нашли контакт, Линда пришла и сделала такую пробу, что мы единогласно решили, что героиня найдена. Когда продюсеры стали смотреть ее фильмографию, они поразились тому, что она нисколько не соответствует ее уровню, что это за десять проектов, которые ее не вывели туда, куда следовало. Уже во время съемок вышел сериал «Игра на выживание», и я помню, как она подошла ко мне и сказала: «Смотри, на меня двадцать тысяч человек в Instagram подписалось за день». Линда – просто большая актриса.
— Как вы нашли этот сценарий? Или вам его предложили?
— Это сделала компания «Среда». Пять лет назад они мне предлагали «Метод» и «Метод-2», но я либо не видел себя в этом материале, либо был занят. «Коса» стала еще одним заходом на сотрудничество с компанией, когда я начал уже опасаться, что они решили насчет меня, что я все время сливаюсь. Сценарий мне предложил Саша Цекало, я прочитал его, тут же перезвонил, и мы запустили этот проект.
— Как вы поняли, что это ваш материал? Что вас зацепило в это тексте?
— Обычно, чтобы прочитать сценарий фильма, мне нужно четыре-пять часов, ни на что отвлекаясь. Чтобы прочитать сценарий сериала, мне нужны выходные. Одновременно я записываю на диктофон комментарии для всех цехов, и указываю продюсерам на его слабые места. Сценарий «Косы» затянул меня настолько, что я не мог остановиться: читал и до рассвета и не успел закончить, и потом, как только проснулся, продолжил читать. Это было как в детстве, когда ты попадаешь в мир хорошей литературы, и, забыв обо всем, читаешь, пока книга не закончится. Я почувствовал, что эту историю можно рассказать с инфернальной точки зрения: дать почувствовать зло, не показывая его. Пластический образ сериала при монтаже одиннадцати серий получил начало, развитие и кульминацию. В тексте сценария я увидел одно слово — красота. Прочитав его, я вспомнил Достоевского и перефразировал его известный афоризм: красота не спасет, а убьет мир. Эта коса — трек вечности, как будто что-то застыло посреди воды, и так и осталось на грани того, чтобы рассыпаться и уйти на дно. И Джек Потрошитель, появившийся в одном большом городе, вытаскивает туда своих жертв, и там они уходят в вечность в виде преображающихся цветов. Я «поймал» название этого жанра — некроренессанс и работаю в нем.
— Почему сейчас так часто и западные кинематографисты, и теперь — отечественные обращаются к историям про маньяков? Что вы хотите этим сказать?
— Я сам не раз задавался этим вопросом. Ведь это же бульварное чтиво, которое вдохновляло Достоевского и Шекспира. Потому что нет ничего интереснее преступления, поиска злодея, и в идеале — возмездия! Возможно, люди любят бояться. Если бы этот жанр не был популярен, продюсеры бы делали фильмы только про каких-нибудь пришельцев. А сейчас маньяки стали еще и частью общества. Большой город сделал этих персонажей реальными.
— Как вы справлялись с ситуацией, когда в условиях кинематографического бума актеры заняты сразу на нескольких проектах?
— На мой взгляд, ценность узнаваемости актеров несколько преувеличена: она якобы несет с собой какую-то кассу. Формула голивудского золотого века: есть звезда — есть фильм, она у нас до недавнего времени не работала. Сейчас же мы может переключить пять каналов и везде встретиться с одним и тем же героем. Это связано еще и с избытком проектов в индустрии, которые некому снимать, я имею в виду, прежде всего, производственную часть, когда ты понимаешь, что тебе нужен крутой ассистент-директор, а он занят! А от этого человека, как от Жукова исход войны зависит. А потом еще попробуй найти актера, которого ты хочешь заполучить в свой фильм, чтобы он смог к тебе приехать. В нашем случае все происходило немного по-другому. Да, у нас мог бы сыграть главную роль Евгений Миронов, но мы осознанно пошли другим путем. У нас были очень крутые кастинг-директора: Даша Коробова и Алла Петелина, которым ты должен четко поставить задачу, а они считывают описание характера героя, и предлагают: «Может быть, он?», и ты говоришь или «класс» или «нет». В основном у нас сыграли актеры, с которыми я либо уже работал на каких-то проектах, либо они мне понуривались в других картинах, но некоторых актеров я совершенно точно не знал, и их привели кастинг-директора. Я ставил в Казани на лаборатории «Свияжск АРТель» мы ставили спектакли в жанре site-specific вместе с Тимуром Бекмамбетовым и Лизой Стишовой. Нам надо было поставить спектакль за десять дней на своем материале и с местными актерами. И трое казанских ребят из этой постановки у меня снялись. Ты такой сидишь, а актеры неожиданно выскакивают перед тобой как летучие рыбы. Или Маша Никифорова из МДТ, которая сейчас не так чатов снимается, а я ее снимал десять лет назад. У нас слетела одна актриса, и так я узнал Вику Агалакову, которая сыграла дочь главных героев. Я ее не знал раньше. А она — потрясающая девчонка. На второй план мы искали непримелькавшихся и одаренных актеров. Их мы искали по театрам. Тех, кто дебютировал, мы прокачивали. У человека нет большого опыта, ну и что! Это ведь монтаж. Зато продюсерам приятно, что человек стоит не миллион рублей за смену, и какая-то новая личность появляется на экранах.
