Однако за прошедшие 13 лет БРИКС не только не разошлись, но напротив, регулярно встречались на уровне глав, создали свой банк и теперь, по утверждению некоторых комментаторов, представляют «глобальный Юг», противостоящий «глобальному Западу». Если судить по заявлениям, это в какой-то степени так, хотя позиции отдельных стран достаточно сильно различаются. Китай, как самая большая экономика в группе, не без оснований видит себя лидером, с чем, впрочем, решительно не согласна Индия. И это несогласие связано не только с давними плохими отношениями с Китаем, но и общей ориентацией этой страны. Индия — единственная из стран БРИКС, входящая в Quad (Quadrilateral Security Dialogue) – стратегический диалог по вопросам безопасности, объединяющий США, Австралию, Индию и Японию, который Китай рассматривает как «азиатское НАТО», направленное против себя. А еще Индия — член Indo-Pacific Economic Framework — пока что довольно расплывчатой торгово-экономической инициативы, также предназначенной для противостояния растущему экономическому влиянию Китая в Азии. Поэтому говорить о единой позиции БРИКС можно лишь с очень большой натяжкой. Что, впрочем, не мешает ей регулярно (раз в год) встречаться и принимать совместные заявления — преимущественно за все хорошее и против всего плохого (к примеру: «...содействовать сотрудничеству в построении международных отношений на основе норм и принципов международного права и духа взаимного уважения, справедливости, равенства, взаимовыгодного сотрудничества и реалий современного мира»). Последняя резолюция не исключение. Из практических вопросов в ней можно выделить большой раздел, посвященный международной торговле — там можно усмотреть попытку создать платформу для расчетов между участниками без применения американского доллара, вплоть до изучения возможностей применения криптовалют и прочих видов электронных денег. Для этого создана специальная рабочая группа. Правда, торговля между участниками преимущественно состоит из покупки Китаем сырья у других членов БРИКС, а ценообразование на сырье традиционно идет в долларах. При этом стратегическая цель (прежде всего Китая) — создать зону свободной торговли, которая потенциально может включить до 70% мирового населения, впрочем, далеко не самого богатого. Возможно, именно поэтому постоянным рефреном в резолюции идет тема реформы многосторонних экономических и политических институтов, включая ООН и его подразделения.
В немалой степени это напоминает события 50-летней давности — движение за новый международный экономический порядок, которое тогда тоже звучало рефреном на всех международных встречах «глобального Юга». Правда, тогда не было разговоров об однополярном и многополярном мире — поскольку мир действительно был многополярным. И провозглашавшиеся тогда цели «более справедливого распределения мирового богатства» через реформы международной торговой и финансовой системы выглядят очень похоже на нынешние призывы. Впрочем, многие комментаторы видят в них в первую очередь попытку Китая увеличить свое влияние в мире и рекрутировать новых союзников и торговых партнеров из числа развивающихся стран. «Встреча БРИКС — это попытка Китая начать контрнаступление на новые механизмы в Индо-Тихоокеанском регионе, которые должны сдерживать его силу и давать альтернативу находящимся там странам», считает сотрудник американского Совета по международным отношениям Хуанг Янжон (Huang Yanzhong). А канадский специалист по азиатско-тихоокеанскому региону Стивен Надь (Stephen Nagy) замечает, что многие страны в результате пандемии стали пересматривать систему цепочек поставок и сокращать наиболее рискованные из них, что привело к сокращению внешней торговли Китая. Поэтому Пекин хочет восстановить свои позиции в международной торговле, в том числе и с помощью расширения БРИКС.
Неудивительно, что в БРИКС уже выстроилась маленькая, но очередь: Иран и Аргентина подали заявки на вступление. Ситуация Ирана понятна: страна находится под санкциями и ищет любые способы расширить свои торгово-экономические связи. С Аргентиной ясности меньше: во-первых, она прямой конкурент уже входящей в БРИКС Бразилии, поставляющий сельскохозяйственное и минеральное сырье. Во-вторых, президент Аргентины Альберто Фернандес заявил во время визита в Европу, что у его страны гораздо более тесные связи с европейскими странами, чем с Китаем (на который, как-никак, приходится почти 70% экономики БРИКС). «Неясно, что получит Аргентина от присоединения к БРИКС, — говорит директор Observatorio Sino Argentino Патрисио Джусто. — Участие в дискуссиях с этими странами на высшем уровне? Но это у нее уже есть в рамках Группы 20. А в плане экономических выгод большого потенциала не видно». А основатель аргентинского портала ReporteAsia.com Хуан Мануэль Аран (Juan Manuel Harán) еще более скептичен: «Если бы мне пришлось делать прогноз, я бы сказал, что БРИКСА (с участием Аргентины) существует только в мечтах некоторых аргентинских чиновников. Но если бы в 2019 нам сказали, что скоро будет глобальная пандемия и война в Европе, мы бы тоже не поверили».
