«В сфере интеллектуальной собственности произошел тектонический сдвиг»

— Тема интеллектуальной собственности становится все более заметной в информационном поле. Как Вы полагаете, можно ли говорить о том, что отношение к ней стало иным, что ИС стала более важным ресурсом как для государства, так и для бизнеса?

— Да, действительно, отношение к интеллектуальной собственности за последнее время в России сильно изменилось. Раньше, еще несколько лет назад, мало кто вообще знал, что это такое. Но в последнее время мы видим колоссальные изменения. Так, прошлый, 2024 год, отметился взрывным интересом к интеллектуальной собственности. Такое ощущение, что страна вдруг по-новому посмотрела на все, что связано с интеллектуальным правом и нематериальными активами. Компании осознали ценность интеллектуального капитала, а физические лица начали активнее защищать свои творческие наработки.

Огромную роль сыграло то, что в качестве одного из приоритетов государственной политики определена творческая самореализация граждан и принятие долгожданного закона о креативных индустриях. Бизнес, связанный с технологиями и творчеством, активно исследует возможности цифровых ассистентов и всевозможных сервисов управления интеллектуальными правами, будь то сервисы Роспатента или решения на базе распределенного реестра РЦИС.РФ*. Совершенно новые индустрии начали воспринимать интеллектуальную собственность как свой основной актив и соответствующим образом перестраивают свои бизнес-модели. Это настоящий тектонический сдвиг.

— Насколько активно бизнес обращается к цифровому депонированию и другим цифровым услугам в области интеллектуального права? Возможно, есть всплески интереса в неожиданных профессиональных средах? Что вообще креаторы и инноваторы стремятся защитить в первую очередь, какие объекты?

— Цифровым депонированием преимущественно интересуются представители малого и среднего бизнеса, а также сами творцы, заинтересованные в том, чтобы обеспечить охрану и превентивную защиту контента. Все чаще на цифровое депонирование обращают внимание продавцы с маркетплейсов, не желающие мириться с кражей карточек или выходом на рынок конкурентов с контрафактным товаром, а также рекламщики, создающие креативные концепции и опасающиеся утечки идей на этапе тендеров. К традиционной аудитории — музыкантам, сценаристам, фотографам — добавились представители самых разных сфер.

Основной массив объектов в этом году по-прежнему составляют тексты, изображения и музыкальные произведения. Впрочем, есть и программы для ЭВМ и датасеты. К слову, разработчики зачастую опасаются депонировать сам продукт, не доверяя даже самым строгим протоколам безопасности. Для такой аудитории мы запустили новый сервис: пользователи могут самостоятельно рассчитать хэш-сумму файла и зарегистрировать его в блокчейне РЦИС.РФ. Файл с текстом компьютерной программы или ценную базу данных при этом необходимо хранить на собственных вычислительных мощностях.

— В каких индустриях, на Ваш взгляд, повысилась ценность и значимость нематериальных активов?

— В первую очередь на интеллектуальную собственность начинают обращать внимание IT-компании и субъекты креативного предпринимательства. Этому, среди прочего, способствует комплекс государственных мер поддержки, в том числе налоговые льготы.

— Можно ли говорить о том, что в нашей стране сформирован рынок интеллектуальной собственности? Или же он все еще находится в стадии формирования? В чем его значимость для развития российской экономики?

— Я думаю, что рынок интеллектуальной собственности находится в стадии своего активного формирования. Раньше мы делали ставку на крупные отрасли и корпорации и на регулирование в сфере интеллектуальной собственности. Все уповали на программы инновационного развития и индикаторы инновационности госкомпаний. Казалось, эти подходы могут раскачать рынок. Сегодня на смену государствоцентричной модели приходят рыночные механизмы, когда во главе угла конкретный креатор или инноватор со своими потребностями и задачами во всем, что касается «упаковки», защиты и коммерциализации интеллектуальной собственности.

Творческим индустриям — компаниям, людям, инфраструктурным игрокам — нужны цифровые сервисы, позволяющие работать с правами на творческий продукт быстро и не выходя из дома. Этих инструментов становится все больше, и они существенно меняют ландшафт. Этот тренд будет развиваться за счет вовлечения граждан и переосмысления компаниями своих подходов к работе с нематериальными активами.

— Какие законодательные новеллы, касающиеся интеллектуальной собственности, вы бы выделили?

— Наиболее значимые, безусловно, закон о «сиротских» произведениях и предложения о введении софт-патентов. Изменения в патентном законодательстве назревали давно, их ждал рынок. Здорово, что правовые нормы адаптируются к запросам рынка, а не наоборот, как случалось раньше.

Мощное ускорение развитию творческих отраслей может придать закон о креативных индустриях, вступивший в силу в феврале. Сейчас под него формируются стандарты, определяются правила игры.

Важно, чтобы подзаконные акты создавали для креативных предпринимателей и представителей власти, отвечающих за поддержку сектора, комфортную среду. Необходимо соблюсти баланс: устранить правовые неопределенности, но не зарегулировать творческую сферу чрезмерно. И подзаконные акты, и правоприменение должны служить главной цели: творческой самореализации граждан и осуществлению стратегических целей, определенных Президентом Российской Федерации.

— На федеральном уровне мы видим, что власти отлично понимают всю значимость темы интеллектуальной собственности, периодически упоминают о ней, принимают законы и иные решения. А как обстоит дело в регионах, есть ли понимание важности интеллектуального права там?

— В 2024 году нам довольно много пришлось поработать с регионами, заинтересованными в том, чтобы наладить работу с сервисами по управлению интеллектуальными правами.

Интересу регионов способствовал и закон о креативных индустриях, задавший необходимые ориентиры, и появление в штатных расписаниях региональных администраций новой должности — руководителя по научно-технологическому развитию.

Идея, предложенная «цифровым» вице-премьером Дмитрием Чернышенко и Советом по вопросам интеллектуальной собственности при Валентине Матвиенко, сработала очень хорошо.

Если раньше интеллектуальная собственность воспринималась как побочное (статистическое) явление, сейчас ни один продвинутый регион, ни одна продвинутая компания не рассуждают в таком ключе. Сегодня всем понятно, что интеллектуальная собственность — интегральная составляющая инновационной экономики и источник существенных доходов.

Традиционно активны на ниве работы с «интеллектуалкой» Москва и Петербург. Взять хотя бы проекты Московского инновационного кластера, создавшего уникальную платформу, где стартапы могут эффективно «упаковать» нематериальные активы и распорядиться ими, в том числе предложить банкам в качестве обеспечения под льготные кредиты.

Также особый интерес к инновационно-креативному развитию проявили такие субъекты, как Республика Саха (Якутия), Ханты-Мансийский автономный округ — Югра, Псковская, Калужская, Пензенская, Иркутская, Амурская, Ульяновская и Новосибирская области. Мы видим у коллег большой запрос на цифровые сервисы, на выстраивание систем управления правами. Авторы заинтересованы в том, чтобы совершать сделки в один клик, не выходя из дома.

В 2025 году правительство Псковской области продолжает активно участвовать в формировании устойчивого оборота интеллектуальных прав на территории региона. В конце февраля в Пскове прошел региональный форум «Интеллектуальная собственность: основа инновационно- креативной экономики. Псков 2025», организаторами которой выступили РЦИС, Правительство Псковской области, Комитет по экономическому развитию и инвестиционной политике Псковской области и региональный центр «Мой бизнес». Мы вместе с коллегами, руководителями цифровых сервисов, говорили о том, как интеллектуальные права функционируют внутри конкретных индустрий, например, архитектуры, музыки, разработки компьютерных игр. Особое внимание было уделено цифровым инструментам, помогающим защищать и монетизировать интеллектуальную собственность. Это первый региональный форум из цикла, запланированного на 2025 год.

— n’RIS собирается создавать региональные депозитарии. Расскажите, в чем будет выгода этого шага для креаторов на местах?

— У нас уже есть опыт сотрудничества с региональными институтами развития, благодаря которому некоторые субъекты получили собственные реестры результатов творческой деятельности и прав на них.

Локальным креаторам подобные решения обеспечивают доступ к цифровой инфраструктуре РЦИС.РФ и всему многообразию сервисов на ее основе. Для творцов регистрация в таком реестре, среди прочего, способ заявить о себе и ближе узнать коллег по цеху. Депозитарий на базе регионального института развития вкупе с материальной инфраструктурой вполне может стать точкой кристаллизации локального креативного сообщества.

Властям же региональный реестр пригодится как инструмент статистического наблюдения и оценки эффективности господдержки творческих индустрий. Число созданных в регионе объектов интеллектуальных прав и сделок с ними — один из лучших индикаторов развития креативной и инновационной сферы. А в области авторского и смежного права, где объекты и лицензионные договоры не требуют государственной регистрации, вывести этот индикатор довольно сложно. Что уж говорить о новых объектах, которые пока вовсе не обозначены в ГК РФ. Фактически из отчетов выпадает целый пласт статистики, регионы попросту не знают, что происходит в контентных индустриях, отчитываясь лишь о патентах и товарных знаках. Региональные депозитарии решают эту проблему.

— Какие тренды правоприменительной практики вы бы выделили в 2025 году? Какие споры превалируют в судах? Это до сих пор серийные иски от компаний, защищающих фотографов, или появились какие-то новые «хиты»?

— С точки зрения правоприменительной практики приятно, что наши заявители не столь уж часто вообще доходят до суда. Благодаря цифровому денонсированию споры разрешаются еще на этапе претензионной работы. Если же судебное разбирательство все же начинается, свидетельства о депонировании, записи в блокчейне и иные цифровые доказательства позволяют легко доказать свою правоту.

Кейсами, связанными с цифровыми доказательствами, изобилует правоприменительная практика маркетплейсов. Селлеры оспаривают друг у друга права на карточки товаров, покупатели судятся с продавцами, правообладатели пытаются привлечь к ответу пиратов, производители и поставщики — торговцев контрафактом. Сегодня маркетплейсы выстраивают свою практику исходя из обращений, которые получают. Полагаю, что в 2025 году эта практика, наконец, будет упорядочена.

— Можно ли утверждать, что цифровые доказательства стали привычными для судов общей юрисдикции?

— Суды довольно быстро адаптируются к цифровой реальности, и на сегодня запись в блокчейне в качестве аргумента в споре не будет в новинку даже в регионах. Судьи разных уровней охотно обсуждают использование распределенного реестра и делятся опытом. Конечно, наиболее подготовлены к работе с блокчейном суды, имеющие дело с интеллектуальной собственностью. Немаловажным фактором тут выступает участие Суда по интеллектуальным правам в сети РЦИС.РФ.

Собственно, разнообразные блокчейн-платформы сегодня активно применяются в деловой практике, связанной с цифровыми активами и утилитарными цифровыми правами, в госуправлении, на выборных кампаниях, в маркетинге искусства. РЦИС.РФ здесь представляет особый интерес как уникальный пример общественно-государственной инфраструктуры, в равной мере ориентированной на потребности рынка и интересы регуляторов.

— 2022 год был отмечен бурными дискуссиями о параллельном импорте (точнее — особых изъятиях из национального принципа исчерпания права), о возможности введения принудительного лицензирования в сфере авторского права и, наконец, об особом порядке расчетов с недружественными правообладателями, который вполне успешно реализуется. Можно ли утверждать, что буря улеглась и сложилась устойчивая практика оборота интеллектуальных прав в условиях санкций и разграничения рынков?

— Инициативы в самом деле были самые разные. Например, в Госдуму был внесен законопроект о полной отмене охраны интеллектуальной собственности, происходящей из недружественных государств. Впрочем, и законодатели, и эксперты понимают риски подобных шагов. Как минимум это поставит в невыгодное положение отечественные креативные индустрии, которым придется конкурировать со свободно распространяемым бесплатным зарубежным контентом. Возобладал более тонкий подход, умело комбинирующий параллельный импорт, принудительные лицензии, особый порядок расчетов с недружественными правообладателями. Да, за два с половиной года буря в существенной мере улеглась. Насколько сложившаяся система устойчива, покажет ближайшее будущее.

— В какой мере цифровой рынок интеллектуальной собственности затронули ограничения, связанные с санкциями, блокировками, платежами?

— Ограничения из-за санкций, блокировок и платежей, конечно, затронули цифровой рынок интеллектуальной собственности, но в меньшей степени, чем рынок аналоговый, назовем это так. Все-таки, работая в «цифре», всегда проще найти какой-то компромисс и возможности — она немного стирает границы. И «цифра» очень быстро адаптировалась к новой структуре правоотношений и потоков платежей. Оказалось, что все необходимые российские решения все это время были буквально под рукой. Сегодня креативный сектор успешно использует российские платформы, в том числе по управлению правами на контент. То же относится и к технологическим компаниям.

— Чего игрокам рынка интеллектуальных прав ждать в этом году?

— Думаю, для рынка год будет интересным и ярким. Отмечу, что в начале февраля в силу вступил закон о креативных индустриях, как значительно расширивший количество инструментов, позволяющих регионам выбирать приоритетные для себя индустрии, так и позволяющий креаторам активнее вовлекаться в процесс монетизации собственного творчества.

В этом году я бы посоветовала активнее выявлять, учитывать и монетизировать интеллектуальную собственность, не бояться узнавать о новых подходах, сервисах, инфраструктурных решениях, расширять горизонты и использовать новые возможности для заработка, диверсификации доходов и роста капитализации компаний. Хотелось бы, чтобы крупные промышленные холдинги и госкомпании пересмотрели свое отношение к интеллектуальной собственности и начали активно вовлекаться в инновационно-креативный буст, не дожидаясь указаний сверху, и вовлекать в рынок огромный пласт интеллектуальной собственности, наработанной годами в рамках государственных НИОКР.

В мире основные средства производства уже давно не играют главной роли в передовых компаниях. Основа современного бизнеса — это результаты научно-технической и творческой деятельности, которые могут быть капитализированы как нематериальные активы. Их доля в капитале компаний порой превышает 70–80%. Однако в России собственники и менеджеры, к сожалению, до сих пор иногда пренебрегают этим все еще новым для нашей экономики активом, не используют его достаточно эффективно, в том числе для того, чтобы занять рыночные ниши, освободившиеся в результате событий последних лет.