В конце апреля Госдума единогласно приняла в третьем чтении поправки в банковское законодательство, закрепляющие принципы так называемого пропорционального регулирования. Речь идет о разделении массива коммерческих банков на два этажа, или эшелона. Первый — банки с универсальной лицензией, капитал которых должен составлять не менее 1 млрд рублей и которые сохраняют имеющийся функционал, равно как и надзорные требования. Второй — банки с базовой лицензией (минимальная планка по капиталу — 300 млн рублей, но не выше 3 млрд рублей) с упрощенным режимом регулирования (уменьшен перечень обязательных нормативов) и некоторым ограничением видов операций.
Инициатор новации — Банк России, впервые сформулировавший свои предложения по пропорциональному регулированию в июле 2016 года. За прошедшие месяцы конфигурация реформы претерпела серьезные изменения. По результатам активной дискуссии, развернутой федеральными банковскими ассоциациями, режим работы второго эшелона системы коммерческих банков подвергся существенным изменениям. В частности, из поправок были целиком изъяты какие бы то ни было ограничения на географический ареал работы банков с базовой лицензией, а сам термин «региональный банк» в их отношении отклонен.
Предусмотрена возможность банков с базовой лицензией работать с государственными, унитарными, муниципальными предприятиями, а также с ценными бумагами первого котировального списка.
Речь идет почти о двухстах банках, разбросанных по территории всей страны. И пусть их активы насчитывают порядка полутора процентов совокупных, сохранение таких банков как вида чрезвычайно важно. Независимые небольшие локальные банки обязательно должны жить и работать. Они владеют уникальной экспертизой местных клиентов. Как правило, обладают хорошим локальным GR-потенциалом. Гибки и оперативны в работе. Как сетевые супермаркеты не способны повторить уникальное предложение продуктового магазинчика «у дома», так количество и качество предложения финансовых услуг заметно проседает в регионах, не сумевших сохранить независимые локальные банки.
Насколько удалось учесть в законопроекте специфику и интересы небольших банков? Не пострадают ли они от оттока клиентов? С этого вопроса мы начали беседу с Анатолием Аксаковым, председателем комитета Госдумы по финансовому рынку, президентом Ассоциации региональных банков «Россия».
— Я вам так скажу: если бы мы не приняли этот закон, для очень многих кредитных организаций второго эшелона смерть была бы неминуема. Разное регулирование в отношении крупных и малых банков — абсолютно здравая идея, реформа давно назрела. Это снизит регулятивную нагрузку на небольшие банки и позволит им нормально работать в своей нише, прежде всего обслуживать компании малого и среднего бизнеса в регионах.
— Тем не менее многие потенциальные кандидаты на получение базовой лицензии приняли предложение ЦБ о переходе к пропорциональному регулированию в штыки. Ведь наряду с облегчением регулирования предполагалось их существенное поражение в правах.
— Мне кажется, масштабы недовольства несколько раздуты. ЦБ заблаговременно вынес свои предложения на обсуждение, банки и банковские ассоциации высказали ряд замечаний, многие из которых были регулятором и законодателями учтены. Фактически для банков с базовой лицензией остались в силе только два ограничения: запрет на открытие корсчетов в иностранных банках и запрет на кредитование нерезидентов за пределами страны. Они вполне оправданны, так как эти операции ряд недобросовестных банков использует для незаконного вывоза капитала и кредитования бизнесов собственников таких банков, выведенных за рубеж.
Все остальные операции для банков с базовой лицензией разрешены. Кредитуй — в рамках нормативов, конечно, хоть крупный бизнес и по всей стране — на здоровье! Никто слова не скажет. Так что большинство клиентов банков второго эшелона смену лицензии даже не почувствуют. А банку в регулятивном плане дышать будет гораздо легче. Я считаю, что для таких банков надо также отменить требование относительно составления отчетности по МСФО — это значительно снизит в общем-то бесполезные затраты банка.
— Вы выступили с законодательной инициативой ввести страхование средств малых предприятий на счетах банков только с базовой лицензией. Если, как вы говорите, их добросовестная часть никак не ущемлена в правах, зачем понадобился этот «пряник»?
— Этот «пряник» адресован не банкам, а малым и даже скорее микропредприятиям. Это попытка подтолкнуть их к взаимодействию с банками второго уровня. Это будет отдельный закон, надо все просчитать.
— Идея отличная, если бы не одно «но». Система страхования вкладов фактически банкрот, масштабы выплат по страховым случаям в отношении физических лиц таковы, что покрываются за счет кредитной подпитки ЦБ, лимит которой превысил 800 миллиардов рублей. А вы предлагаете еще расширить пул застрахованных. В данный момент это нереально.
— Я исхожу из того, что малых предприятий намного меньше, чем физических лиц. Кроме того, банки будут делать отчисления в систему страхования — 0,12 процента от кредитов, предоставленных малым компаниям. Мы все тщательно подсчитаем и взвесим.
Я помню, как тяжело продвигалось решение о включении в систему страхования вкладов средств индивидуальных предпринимателей. Правительство жестко оппонировало этому решению. Но в конце концов мы убедили. И затащили «ипэшников» из «серой» зоны в банки. Для огромного их числа 1,4 миллиона рублей — это серьезные деньги.
Лечим банки по-новому
— Новая модель санации банков. Неэффективность нынешней модели очевидна всем. На слуху раблезианские объемы вбуханных на поддержку предбанкротных банков государственных денег, около 1,2 триллиона рублей, непрозрачность процедур, да и банки-санаторы частенько используют процесс для решения собственных проблем. Как вы оцениваете вероятность избавления от этих болячек при новой модели?
— ЦБ предложил новый механизм, который предусматривает создание фонда консолидации банковского сектора, формируемого за счет средств ЦБ, и управляющей компании, которая будет управлять инвестициями в капиталы санируемых банков. По окончании процедуры санации банки продаются на открытом рынке. Таким образом, кредитная модель санации меняется на акционерную. Уже это должно сократить объемы средств ЦБ, выделяемых на финансовое оздоровление банков, — по предварительным оценкам, на 30 процентов. Можно ожидать также роста эффективности контроля за целевым использованием средств.
И, что еще очень важно, это поставит санируемые банки в равные рыночные условия со всеми остальными. А то некоторые нынешние санируемые банки живут в состоянии санации скоро уже десять лет и не спешат выходить из этого состояния. А зачем торопиться? Поблажки по нормативам здорово помогают жить. В новой модели предлагается сразу проводить докапитализацию санируемого банка до уровня, обеспечивающего возможность выполнения всех нормативов.
Еще одно важнейшее условие. Я убежден, что к санации нельзя приступать в отсутствие прошедшего экспертизу и защищенного плана санации. Санация без плана — прямой путь к расхищению средств.
— Но и это еще не все. По-хорошему, процедура санации должна быть транспарентна для общества. Санация должна иметь промежуточные этапы с верифицируемыми критериями их прохождения, и аутсайдеры должны иметь возможность отслеживать прохождение этих этапов.
— Придумывать идеальные модели — неплохое занятие. Правда, малопродуктивное. Нельзя от «земли» далеко отрываться.
— Последний вопрос по санациям. Заинтересованная публика очень ждала прецедента реализации схемы bail-in, вхождения кредиторов в капитал, с Татфондбанком, позволившей избежать отзыва лицензии. Почему все же этого не случилось?
— Решение в данном случае всегда на стороне кредиторов банка. Причем нужно решение подавляющего большинства. А кооперативность кредиторов при финансовых сложностях должника у нас на низком уровне. Это общее правило как в банковских, так и в небанковских банкротствах. Требуются годы, чтобы выработать культуру общения кредиторов, повысить уровень доверия между ними.
Что же касается случая Татфондбанка, лично я удивлен позицией правительства Татарстана. Учитывая экономическую мощь республики, возможности перевести банк в режим санации при условии поддержки со стороны региона были. А в отсутствие такой поддержки кредиторы банка, по-видимому, оказались не готовы к модели bail-in.
— Надо ли прописывать процедуру конвертации требований в капитал в законе о консолидации банковского сектора?
— Первый шаг в этом направлении мы уже делаем. Законопроектом предусматривается возможность принудительной конвертации задолженности банка перед собственниками. Ведь очень часто проблема банка связана с кредитованием бизнеса собственника банка. Мы предлагаем принудительно конвертировать эту задолженность в капитал. Что же касается все остальных кредиторов — вкладчиков, контрагентов и так далее, — то тут, наверное, надо на основе более серьезной дискуссии принимать решение о возможности конвертации.
Помощь больной экономике
— Давайте немножко отвлечемся от законодательных дел. Интересна ваша оценка текущего состояния конъюнктуры кредитного рынка.
— Корпоративное кредитование, к сожалению, пока стагнирует. В текущем году мы увидим рост, но он не превысит, по нашим оценкам, двух-трех процентов. В корпоративном кредитовании доля госбанков превышает две трети от совокупного портфеля. Поэтому их вклад в общий показатель является решающим.
— Почему такая долгая пауза? Если наложить по времени, скажем, кризис 2008–2009 годов, то уже мы сейчас где-то в середине 2010 года находимся. Тогда уже шел заметный восстановительный рост корпоративного кредитования.
— Ключевая проблема — макроэкономика. Банки не рискуют давать деньги, видя, что есть большие проблемы с их возвратностью. Естественно, есть проблема, связанная с ключевой ставкой ЦБ. Слишком ее задержали на высоких уровнях. Ведь кредиты, в том числе, активно берут, когда понимают, что их можно окупить за счет инфляционного компонента. Когда же инфляция падает, а кредит дорогой, то стимулы брать кредиты резко снижаются. И третья причина— ужесточение требований ЦБ к кредитованию, к оценке залогов, к формированию резервов. Это ограничивает предложение кредитов банками.
— Так как все три ограничения весьма фундаментальны, видимо, в ближайшие месяцы какого-то разворота конъюнктуры кредитного рынка трудно ожидать?
— Первичен не кредит, первична макроэкономика. Больная экономика, как любой организм, начинает бороться за выживание, за оздоровление. У нее внутренняя пружина должна включиться. За счет иммунной системы, внутренних резервов. И эти процессы уже начинаются.
К сожалению, действия правительства, которые могли бы помочь экономике активнее восстанавливаться после кризиса, пока запаздывают.
— По каким направлениям вы видите резервы активизации работы правительства?
— Прежде всего надо расширять использование инструментов, отлично зарекомендовавших себя. В частности, программы Фонда развития промышленности. Их надо масштабировать, увеличить лимиты.
Далее, программа проектного финансирования, которую ЦБ начал реализовывать два года назад, почему-то совсем затухла. Ее стоит реанимировать, возможно, внеся какие-то изменения, мешающие ей работать в полную силу. Но главное — как можно быстрее утвердить стратегический план развития страны, тогда бизнесу, в том числе банкам, будет понятно, куда идет страна, куда надо вкладываться, что кредитовать.
— Не получила мощного развития и программа льготного кредитования МСБ, так называемая Программа 6,5 (в ее рамках банки рефинансировались в ЦБ под 6,5 процентов годовых, что позволяло снизить стоимость кредитов конечным заемщикам из числа малых и средних предприятий до 11 процентов).
— После перехода МСП-банка, как квазиинстиута развития, в лоно Федеральной корпорации по развитию МСП вначале произошла активизация выдачи кредитов в рамках этой программы. Но в дальнейшем она столкнулась с проблемами. Прежде всего речь идет о возвратности кредитов. Лимит хороших компаний — конечных заемщиков в рамках программы фактически исчерпан. А дальше надо уже более скрупулезно работать. Тщательно считать риски.
Сейчас алгоритм работы программы модернизируется. В частности, принято решение о снижении порога кредитования до пяти миллионов рублей, программа распространена на индивидуальных предпринимателей, настраивается продуктовая линейка.
— Что происходит с ипотекой после отмены государственного льготирования?
— Ипотека пока идет с плюсом. Учитывая, что ключевая ставка будет снижаться, очевидно, ипотечный процент тоже пойдет вниз. Но главный фактор, определяющий спрос на жилищные кредиты, — это все же не ставка, а реальные доходы населения. Как только тут будет достигнута положительная динамика, а главное, сформируются ожидания устойчивого роста реальных доходов, мы сразу увидим сдвиги на ипотечном рынке.
В принципе, я не сторонник субсидирования ипотечной ставки. Лучше идти естественным путем, чтобы на основе рыночных подходов брались кредиты.
Обзор небанковских сегментов
— Теперь давайте отвлечемся от банков и поговорим о состоянии других сегментов финансового рынка. На страховом рынке бум страхования жизни, рост в прошлом году превысил 60 процентов. Есть опасения, что этот рынок перегрет, что там есть некоторая проблема с корректностью продаж продукта. Менеджеры в банках, которые продавали, в основном вкладчикам, полисы страхования жизни, зачастую не очень корректно объясняют, что это за продукт. Может это быть проблемой для рынка? Каковы перспективы роста?
— Рост любого продукта проходит этап перегрева. Этим надо переболеть. В принципе, люди ничего не теряют. Теряют страховые компании. Они должны адекватно оценивать риски, которые связаны с этим видом страхования. Особенно с учетом все еще невысокой общей финансовой культуры значительного числа потребителей финансовых услуг.
— Привлечение инвестиций от населения: рост инвестиционного страхования жизни, рост рынка управления активов — при хорошей динамике это пока лишь капля на фоне депозитов. Нужно ли еще вводить новые стимулы? Насколько эффективным инструментом оказались индивидуальные инвестиционные счета (ИИС)?
— Да, новые стимулы привлечения средств населения в экономику необходимы. И в Госдуму в последнее время был внесен ряд соответствующих законодательных инициатив.
Так, уже принят закон, освобождающий от налогообложения доходы граждан по корпоративным облигациям. Этот доход раньше облагался налогом, а доход от вкладов — нет. Естественно, выгоднее получалось направлять средства во вклады.
Сейчас в работе находится законопроект (в феврале принят в первом чтении), который увеличивает сумму первого взноса на ИИС с 400 тысяч до одного миллиона рублей. Однако в ходе подготовки ко второму чтению внесены поправки об увеличении максимального порога по каждому году. Сейчас по действующим правилам на ИИС можно внести до 400 тысяч рублей как в первый, так и в последующие годы и получить вычет по НДФЛ в размере 13 процентов, то есть до 52 тысяч рублей.
Мы обсуждали с Минфином и вопрос об увеличении предельного размера налогового вычета с 400 тысяч до одного миллиона рублей, однако в этой части он нас не поддержал, опасаясь выпадающих доходов бюджета.
Конечно, без одновременного увеличения налогового вычета увеличение максимального взноса будет половинчатым решением. Но даже увеличение самих индивидуальных инвестсчетов до одного миллиона рублей — это увеличение базы, а значит, и потенциала средств, которые могут инвестироваться в разные инструменты, в акции, облигации, паи.
Кроме того, более активному участию граждан в финансовом рынке будет способствовать законопроект о страховании инвестиций на индивидуальных инвестиционных счетах. Основная идея законопроекта — распространить на инвестиции граждан на рынке ценных бумаг механизм, аналогичный выплатам из фонда страхования вкладов. Законопроект предлагает страхование не инвестиционного риска, а страхование от банкротства брокера, который использует средства граждан.
— ОСАГО, поправки о натуральных выплатах… Насколько это действительно решит проблему с автоюристами? И действительно это снизит убыточность ОСАГО?
— Судя по нашим оценкам и оценками Центрального банка, страховое сообщество от этого закона выиграет. Не надо будет им платить нереальные суммы за последствия нереальных ДТП. Но самое главное, выиграют потребители. Именно их интересы мы защищали, вводя новый механизм. Я как автолюбитель скажу, что меня никогда не интересовали деньги за поврежденный автомобиль, мне нужен был отремонтированный автомобиль. Я знаю, кому предъявлять претензии, если некачественно проведут ремонт. Пошел в страховую компанию. Если они еще раз неправильно что-то сделают, написал в ЦБ, и к страховщикам примут меры: штрафы, ограничения, вплоть до отзыва лицензии.
— Лизинговый рынок. Оправданно ли внедрение саморегулирования? Какие изменения затронут рынок и сделают ли они доступнее фондирование для лизинговых компаний, а лизинг — доступнее реальному сектору?
— Лизинговый рынок — один из последних финансовых секторов, в котором саморегулирование отсутствовало. Несомненной пользой саморегулирования на лизинговом рынке должно стать повышение его информационной прозрачности
Саморегулируемые организации, СРО, с одной стороны, будут контролировать своих членов, с другой — отчитываться перед регулятором. Кроме того, участие лизинговых компаний в СРО позволит частично стандартизировать их деятельность, а также разрабатывать инструментарий финансирования, включая секьюритизацию лизинговых портфелей и развитие рынка облигаций лизингодателей. Более того, защита имущественных интересов лизинговых компаний будет поднята на новый уровень благодаря переходу от арендной модели их бизнеса к модели обеспеченного финансирования с сохранением права собственности за лизингодателем.
Другое направление — минимизация рисков лизинговой деятельности. Необходимо защитить имущественные интересы лизингодателей и минимизировать их риски и привести налогообложение лизингодателей в соответствие с новыми нормами финансового учета.
Должны быть защищены и права другой стороны — лизингополучателя. По потребительским кредитам раскрывается полная стоимость кредитов, таким же образом должна раскрываться полная стоимость лизинга.
— Нужно ли вводить требования по размеру капитала для лизинговых компаний?
— Думаю, что нужно. Как и нормативы риска по отношению к капиталу. Если мы хотим, чтобы этот рынок имел доступ к рефинансированию ЦБ, ряд требований, как по капиталу, так и других, обязателен.
— Сектор микрофинансирования. Существует ли проблема регулятивного арбитража между микрофинансовыми организациями (МФО) и банками?
— Наличие этой проблемы невозможно отрицать. И мы уже приступили к ее решению. Мы предложили ЦБ поставить МФО и банки в равные условия при определении полной стоимости кредита. В результате мы должны постепенно изжить все эти жуткие истории «кредитного рабства». Те, кто не в состоянии нормально обслуживать кредит, не должны его получать ни у каких финансовых посредников — ни у банков, ни у МФО.
Кроме того, мы будем добиваться законодательного закрепления репутационных требований к МФО. Будут очень жесткие требования к тем, кто является собственником и управляет МФО.
