Для Аси Волошиной «Человек из рыбы» — второй в этом сезоне спектакль по ее пьесе в столичном театре. Всего месяц назад на сцене Центра драматургии и режиссуры состоялась премьера «Мамы», поставленной Владимиром Панковым. Грядущую премьеру «Человека из рыбы» еще успел объявить Олег Табаков на последнем для него сборе труппы по поводу открытия сезона. Спектакли по пьесам современных драматургов в МХТ не редкость, но их появление на большой сцене все же необычно. Тем более в постановке Юрия Бутусова, обладателя 14 номинаций на премию «Золотая маска», прославившегося постановками по текстам Шекспира и Чехова — их выбор он объяснял тем, что в них «помимо самой истории возникает какой-то дополнительный смысл, с которым ты работаешь». Ася Волошина заинтересовала Бутусова, и настолько, что он не раз устраивал на Малой сцене Театра имени Ленсовета читку ее пьесы «Мама» — той самой, месяц назад вышедшей на сцене ЦДР.
«Человек из рыбы», по признанию драматурга, написана как отклик на спектакль Бутусова «Бег» в Театре имени Вахтангова. Ася утверждает, что он послужил катализатором творческого процесса: пьеса, которая существовала только в набросках, после просмотра «Бега» стала стремительно обретать форму. Пропитанный бутусовским настроением текст в конце концов оказался в его руках, и в этом случае дело читкой не ограничилось. Выбор «Человека из рыбы» в интервью «Эксперту» в процессе репетиций режиссер объяснял так: «Пьесы должны быть загадкой для тебя. Они привлекают тем, что непонятны. Интересно заниматься тем, что непонятно, но каким-то образом тебя притягивает. Это какой-то новый мир, в котором интересно разобраться. Но главное не формальные признаки, а что-то такое, что попадает в твою болевую точку… В постановке пьесы Аси Волошиной есть риск, но, мне кажется, есть и что-то очень точное по отношению к сути Московского художественного театра, потому что он всегда был открывателем новых имен. Я бы очень хотел, чтобы из этого что-то получилось».
Получился прежде всего необычный для Юрия Бутусова спектакль. Если тексты Шекспира и Чехова служат ему только основой для собственной истории, которую он рассказывает «про себя и про зрителя, сидящего в зале», то в «Человеке из рыбы» Бутусов непривычно бережно отнесся к тексту. Здесь нет никакого дополнительного сюжета: режиссер и драматург резонируют друг с другом. Драматургу Волошиной удалось вместить в свои тексты смыслы, которые оказались близки режиссеру Бутусову. Место действия пьесы— Санкт-Петербург, коммунальная квартира на Караванной (топоним, отсылающий нас к «Бегу» Булгакова). Там молодые люди проводят дни в разговорах и распитии вина. Они произносят много слов, но, как и в предыдущих спектаклях Бутусова, следует не вдумываться в их смысл, а скорее вслушиваться в их музыку. Не случайно во втором акте, по преимуществу состоящем из монологов трех женщин, они произносят их поочередно, как будто поют музыкальные партии: вот вступила первая, потом вторая, потом третья, потом опять вторая.
Слушаешь монологи женщин, каждая из которых сидит в своей комнате и пытается нам что-то сказать, а потом вдруг звучит музыка, они прекращают говорить, и от этого уже становится хорошо, а затем принимаются совершать танцевальные движения, не поднимаясь со стульев. А дальше и вовсе начинается нечто сверхъестественное: свет в комнатах то вспыхивает, то гаснет, и за время, пока актриса исчезает в темноте, она успевает переменить положение. Ничего подобного в театре скорее всего не было. Зато было другое: декорация из огромных стен (огромная стена была и в неоднократно упомянутом «Беге»), на одной из которых закреплены водосточные трубы, сначала опускается, а потом, в конце первого акта, поднимается, и из труб льется вода — еще один частый лейтмотив спектаклей Бутусова. Идет сценический дым, и чувствуешь, что становишься свидетелем волшебства, которое невозможно ничем объяснить, кроме как словом «магия». В спектаклях Бутусова она существует.
