Февраль 1950 года. Все две недели между выступлениями президента Путина не отпускает эта… не аналогия, нет, — этот образ. Все не так, все не похоже. А вот какое-то внутреннее сродство. Лаконичность, суровость, легкость, скрытость.
Отвязка рубля от американского доллара, привязка его к золоту с одновременной ревальвацией. Резкое! Резкое движение вразрез с общей тенденцией. И не в военной, не в политической, не в дипломатической сфере — в экономике. Даже нет, в самой ее квинтэссенции — финансах! Тогда ли было СССР тягаться в финансовой мощи с теми, кто сконцентрировал у себя более двух третей мировых запасов золота? Что-то есть.
Вот генсек ООН Антониу Гутерриш предложил странам мира напечатать деньги в размере 10% мирового ВВП для борьбы с пандемией, с ее экономическими последствиями. В качестве примера привел решение Конгресса США о выделении двух триллионов долларов, что соответствует почти 10% американской экономики. Но что означает на практике подобный план?
По сути, речь идет о том, чтобы сохранить систему, при которой, даже если кризис в США пошатнет американский доллар, американские госбумаги останутся главным убежищем.
Страны с более слабыми экономиками, более слабыми финансовыми системами и валютами, осуществив эмиссию, вызовут девальвацию своих валют. Тем самым экстремально эмиссионная политика ФРС США не приведет к девальвации доллара. Напротив, на фоне общего кризиса новая долларовая масса найдет спрос со стороны желающих спрятаться в американском «убежище». (Здесь рука колумниста уже по привычке тянется к значку смайлика, да жанр и формат не позволяют.)
В общем, чтобы стеночка двухкамерного аквариума не треснула, воду нужно наливать с двух сторон одновременно. Кстати говоря, примерно то же самое было решено на саммитах G20 после кризиса 2008–2009 годов. Тогда было решено «разрешить» эмиссию (количественные смягчения) ряду наиболее пострадавших от кризиса стран, не вступая в валютные войны. То есть дать им время на восстановление экономики при более комфортном курсе национальных валют.
Но ведь теперь все иначе. Спасать предлагают всю систему: надо скинуться по десять процентов, для начала. Причем в условиях, когда страна — хозяйка глобального эмиссионного центра развязала торговую войну со всеми своими партнерами, с кем могла.
В чем суть момента, если говорить о конкуренции ведущих мировых валютных зон и о будущем долларового обращения в частности?
Суть в том, что система глобального рециклирования нефтедолларов дала сбой. Окончательный. Средства, расходуемые на покупку нефти (100 млн баррелей в день по цене 50 долларов за баррель за год) это около двух триллионов долларов. Эти два триллиона имеют значительный мультипликатор — доставка, нефтепереработка, обслуживание займов, котировки акций. В конечном счете все в том или ином виде возвращается обратно в США либо в зону контроля американского капитала. Возвращалось до недавнего времени.
И срыв сделки ОПЕК+ тут имеет значение, но далеко не главное.
Все началось с появления евро, когда многие в Европе решили, что могут выстроить аналогичную систему на основе арабской, а то и, подумать страшно, иранской нефти. Часть этой проевропейской арабской элиты сегодня, судя по всему, и приводит в чувство король Салман.
Но. Затем же появился Китай. Его предложение выглядело еще более привлекательно: мастерская мира готова была обеспечить всем в обмен на сырьевую базу для трансформации своей денежной единицы в реальную международную валюту. И он тоже готовил и запустил альтернативный центр биржевой торговли нефтью за юани. Где-то сбоку была еще Россия со своими претензиями на роль энергетической сверхдержавы — ресурсной основы для чужой (совместной) валютной зоны. Однако радикально все изменилось с началом сланцевой революции. США поняли, что долгосрочный внешнеторговый дефицит по нефти подрывает их финансовую устойчивость, и решили стать США и Саудовской Аравией в одном лице…
Тут-то все и началось. Все претенденты на создание своих валютно-углеродо-водородных зон оказывались не при делах. Ситуацию демпфировало соглашение ОПЕК+, которое стороны рассматривали как «пакт о взаимном ненападении», однако лишь до определенного момента. Поскольку арабские монархии, соглашаясь на сокращение национальных квот, сами охотно инвестировали в добычу в США. И после акционирования Saudi Aramco, объявления в феврале о намерении инвестировать 110 млрд долларов в добычу газа в США (а это лишь эпизод) при одновременном предложении еще больше сократить национальные квоты, все стало не просто ясно. Чересчур ясно.
Вероятно, саудовцы и американцы рассчитывали сразить Россию навалом. Однако вышло иначе. И теперь ситуация такова. Что именно американцы, а вслед за ними саудовцы ищут возможности найти новое взаимоприемлемое решение. Беда, однако, в том, что долгосрочного устойчивого решения нет. Максимум передышка на два-три года.
Система полностью выведена из равновесия. Новые игроки со своими возможностями и амбициями никак не вписываются в возможные трехсторонние сделки. А ничто иное без серьезного приложения силовых усилий невозможно.
