Готовы ли мы пожертвовать своей свободой в обмен на безопасность? В какой степени государство может выбирать формы ограничения прав без согласования с гражданами? Является ли внедрение цифрового контроля совершенно необходимым дополнением к энергичному расширению коечного фонда Москвы в условиях эпидемии коронавируса? Эти вопросы стали суперактуальными на минувшей неделе. Московская власть считает, что обязана спасать жизни граждан любыми способами, а неудобства и претензии на свободы — вторичны. Пассионарная часть горожан требует разъяснений, а не получая их, возмущается, язвит и критикует. Власть обижается.
Этот конфликт можно считать латентным. Он мало кого удивляет. Жителей столицы уже давно насильно осчастливливают новыми тротуарами, парками и торговыми центрами, освещением и украшением. Настойчиво избавляют от старых пятиэтажек и переселяют в свежие квартиры. Большинство жителей довольны новой Москвой. Рейтинг Сергея Собянина среди москвичей стабильно высокий, иногда выше, чем у президента. Мнением же меньшинства регулярно решают пренебречь: привыкнут. Технократично? Всецело. Демократично? Лишь отчасти.
В Москве давно критически низкий уровень консультаций между руководством города и разными слоями общества. Огромные деньги, которые в стране есть только в столице и в прижимистом федеральном бюджете, позволяют сглаживать острые углы в отношениях. Однако в этих отношениях не рождается ни любви, ни доверия. Одобрение есть, а доверия нет.
Москвичи регулярно пытаются вывести городскую власть на диалог (с которого и стоило бы начинать). О реновации, когда желание жить там, где хочется, имеет цену. Или о выборах, где технологические эксперименты могут привести к сюрпризам и неожиданной, частично непрофессиональной Гордуме. Однако, сосредоточив в своих руках исключительные финансовые возможности, московская власть не очень хочет разговаривать с меньшинством, да и на большинство посматривает свысока. И, как это ни странно, вакуум демократии регулярно рождает ошибки в управлении городом.
Особенно ярко это стало заметно в кризис, в период борьбы с коронавирусом. Конечно, эпидемия — это масштабный и интересный вызов для технократических способностей, когда будто бы все говорит о необходимости пресечь полемику и поставить личные права граждан на паузу ради блага общества. Спасти каждого неразумного «шашлычника» и его нечаянных жертв! И Москва работает, плотно, яростно, на всех уровнях. Восстанавливает оптимизированную медицину и стремительно возводит новые больницы. Занимается лекарствами и обеспечивает продовольственный запас. Спешно перетряхивает бюджет, чтобы изыскать деньги на карантинные статьи (отсюда «внезапные» многомиллиардные тендеры на бордюры). Однако всей этой работы как бы не замечают, и на верхушке айсберга оказывается один лишь цифровой «лагерь» самоизоляции. И это не удивительно. Во-первых, городская власть по традиции превратила спасение города в спецоперацию без подключения жителей к обсуждению принимаемых решений. Во-вторых, проиграла информационную кампанию. Мобилизационная поддержка лояльных СМИ не перекрывает общего недоумения жесткостью принимаемых мер, отсутствием правовых комментариев, стратегии и прогнозов. Город перестал притворяться, что у него есть человеческое лицо, — и получил отпор даже при всеобщей поддержке «оборонительных» мер.
