Президент России Владимир Путин объявил 2020-й Годом памяти и славы в честь 75-летия Победы в Великой Отечественной войне. Статус страны — победителя в войне, которая стала центральным элементом российской идеологии, теперь будет юридически закреплен в Конституции наравне с верой в Бога. Москва отвечает оппонентам железными историческими фактами, которые за рубежом вызывают лишь новые приступы русофобии. Так, конец прошлого и начало этого года ознаменовались жесткой пикировкой лидеров России и Польши на почве истории. Кульминацией войны памяти стала резолюция Европарламента «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», будто бы призывающая к «новому Нюрнбергу». И в этот раз — против Советского Союза.
Критики пускают в ход патетические аргументы о Европе, лишенной свободы после прихода Красной армии, обвиняют Сталина в союзе с Гитлером и считают российский народ «главной жертвой коммунистического режима». Историческая память европейских стран глубоко конфликтна и не способствует процессу интеграции. Так еще и время для Евросоюза выдалось непростое: миграционный кризис, брекзит, Трамп и коронавирус. В таких нелегких условиях европейцы не придумали ничего лучше, чем объединиться против «внешнего врага». Так стоит ли Москве вообще принимать участие в «суде истории», который будет заведомо пристрастен?
Конфликт на почве истории
Российская борьба за историческую правду началась в ответ на попытки польских властей переписать страницы Второй мировой войны, приравняв Советский Союз к нацистской Германии. Польша подзабыла хотя бы тот факт, что за освобождение Варшавы отдали свои жизни свыше 600 тысяч советских бойцов. Не говоря уже о ключевой роли Красной армии в освобождении народов Европы от коричневой чумы. Впрочем, антисоветская риторика присутствовала в речах польской элиты и раньше. Но в последнее время она стала активно распространяться и на Россию как наследницу СССР.
В 2019 году польское руководство не пригласило Владимира Путина на памятные мероприятия в Варшаве, посвященные годовщине начала Второй мировой войны. Это решение Варшава объяснила незаинтересованностью Москвы в сохранении «духа исторической правды». Польские власти провели параллель между событиями 80-летней давности и 2014 годом: «Было бы неуместно отмечать годовщину вооруженной агрессии против Польши с участием лидера страны, которая применяет вооруженную агрессию в отношении соседа», — заявил польский вице-премьер Яцек Сасин.
Не позвали российского президента и на 75-летие освобождения Освенцима в январе этого года. Последние лет пять для польских властей вообще стало нормой использовать юбилеи памятных исторических событий в своих политических целях. А ведь так было не всегда. Россия и Польша давно имеют конфликт на почве истории, но раньше страны старались найти общий язык. В 2008 году активно работала Российско-польская группа по сложным (историческим) вопросам. Велись дискуссии в экспертной среде, издавались совместные научные труды и книги, посвященные анализу событий Второй мировой войны. Иной была и риторика политических лидеров.
В 2009 году Владимир Путин, будучи премьер-министром России, даже написал статью «Страницы истории — повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнерства?» в польское издание «Газета выборча». В статье Путин называл Россию и Польшу «союзниками в той справедливой битве», а мемориалы «Катынь» и «Медное» предлагал сделать символами общей скорби и взаимного прощения. Именно визит в Катынь польской элиты на мероприятия памяти в 2010 году мог стать вершиной примирения стран. Но катастрофа президентского борта Ту-154 все изменила.
На первый взгляд падение самолета не связано со спорами вокруг истории. Между тем оно остро поставило вопрос о взаимном недоверии Москвы и Варшавы. Польскую сторону не удовлетворяли выводы российских следователей и Межгосударственного авиационного комитета, возложивших ответственность за случившееся на польского пилота и приказы находившихся в кабине высокопоставленных пассажиров. «Вторая Катынь» оголила кризис доверия двух государств.
Еще один кризис в российско-польских отношениях произошел в 2014 году и был связан с возвращением Крыма в состав России. Польские власти провели историческую параллель: как и в 1939 году, присоединение территорий проходило под лозунгом восстановления единства народа, рассеченного несправедливыми границами. После этого польская элита снова начала активно использовать риторику об «угрозе с Востока», настаивая на необходимости защиты Восточной Европы силами НАТО.
С подачи Варшавы начался и новый всплеск увлечения европейских стран историческим ревизионизмом. Польские евродепутаты из фракции «Европейские консерваторы и реформисты», в которую входит правящая партия Польши «Право и справедливость», стали инициаторами принятия резолюции «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы». Резолюция была одобрена 19 сентября прошлого года — через две недели после траурных мероприятий в Варшаве.
В документе осуждались договоры между Советским Союзом и нацистской Германией, в первую очередь договор о ненападении, известный как пакт Молотова—Риббентропа. Вторжение нацистов в Польшу в 1939 году называлось в документе «прямым следствием» этого соглашения. Кроме того, в резолюции прямо осуждалась политика современной России. В одном из пунктов документа говорилось, что Европарламент «обеспокоен усилиями нынешнего российского руководства по искажению исторических фактов и обелению преступлений, совершенных советским тоталитарным режимом, и считает их опасным компонентом информационной войны против демократической Европы».
Опровергнуть эмоциональные и субъективные заявления евродепутатов, среди которых явно не много историков, можно было только одним путем: воссозданием объективной картины событий тех лет.
Российская цитадель правды
Оружием России в борьбе против фальсификации истории стали архивы, рассекреченные документы и воспоминания очевидцев.
В декабре 2019 года на неформальном саммите лидеров стран СНГ российский президент прочел часовую лекцию о предыстории Второй мировой войны — со множеством документов, имен и оценок. Пакт Молотова—Риббентропа, говорил тогда Путин, был последним в череде договоров о ненападении, подписанных другими странами с нацистской Германией. Первой такой договор заключила Польша — в 1934 году, затем были Англия и Франция — в 1938-м, Литовская Республика и Латвия — в июне 1939-го. Говорил президент и о Мюнхенском сговоре, который фактически развязал руки Гитлеру. Вспомнил глава России и о захвате в 1938 году Тешинской области Чехословакии польскими войсками практически одновременно с немецкой аннексией Судетской области.
После выступления Путина первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил «систематизировать, оформить и передать эти исторические документы в публичное поле». В свою очередь российский президент заявил о намерении написать и опубликовать статью о Второй мировой войне, и в этот раз — на основе архивных материалов: «Все разложено по годам, по месяцам, чуть ли не по дням, как происходил процесс умиротворения Гитлера. Сталин не запятнал себя прямыми контактами с Гитлером, а руководители Франции, Великобритании с ним встречались и бумажки подписывали», — объяснил российский президент.
На январской встрече с ветеранами, прошедшей как раз после острой пикировки с Варшавой, Путин также заявил о планах создать всеобъемлющий комплекс архивных материалов по Второй мировой войне, доступных как для россиян, так и для иностранцев. Пока неясно, какие именно документы и в каком объеме будут там представлены, но их подготовка уже идет. Например, государственные архивы в российских регионах обещали пополнить комплекс материалами о деятельности партизан, работе предприятий в тылу и расследовании злодеяний, совершенных нацистами и их союзниками в годы оккупации этих территорий.
Двадцатого апреля федеральное правительство и главы регионов уже отчитались перед президентом о проделанной работе, но когда будет готов сам комплекс, неясно. Дело в колоссальных объемах исторических материалов. Если собрать все документы по Второй мировой войне, находящиеся только на территории России, ими можно в буквальном смысле проложить путь от Москвы до Берлина. Кроме того, часть документов до сих пор остается под грифом «секретно». К засекреченным относятся документы, хранящиеся в Центральном архиве Министерства обороны, Центральном архиве ФСБ и Архиве президента Российской Федерации. На них почти не отразилась так называемая архивная революция 1990-х, когда огромное число папок с грифом попало в общий доступ.
Многие архивные документы становятся доступны читателям и в ходе кампании, которую уже ведет Минобороны РФ. В последние годы военные публикуют их тематическими блоками, связывая с различными датами. Так, в сентябре 2019 года, пока власти Польши делали громкие исторические заявления, Минобороны РФ открыло на своем сайте мультимедийный раздел «Хрупкий мир на пороге войны», где обнародовало рассекреченные документы кануна и начала Второй мировой войны. Расшифрованные донесения РККА прямо противоречат польским обвинениям в насильственной оккупации Западной Украины в 1939 году: «Украинское население встречает нас как подлинных освободителей… выносит и старается всучить нашим красноармейцам яблоки, пироги, питьевую воду».
Удар по «исторической правде» Польши нанес и пакет документов, рассекреченных в начале января этого года. Многие польские историки ставят в укор советской армии то, что она не поддержала Варшавское восстание осенью 1944 года, когда Красная армия была уже на рубежах Вислы. Но из документов, опубликованных Минобороны к 75-летней годовщине освобождения Варшавы, ясно следует: помощь была. Об этом говорит, к примеру, рассекреченное обращение генерала дивизии Войска Польского Юлиана Скоковского к Сталину, в котором польский генерал благодарит Красную армию за помощь во время Варшавского восстания.
Подобные документы рушат картину об «орде с Востока», которую пытаются нарисовать идеологи новой Европы.
Старые друзья, новые союзы
Защищать память о Второй мировой в одиночку оказалось непросто, и Россия принялась искать союзников. Но внезапно выяснилось, что в ближайшем окружении — на постсоветском пространстве — их давно нет. Одни страны выражали явное отсутствие интереса к историческим баталиям, другие прямо обвиняли Россию в «обелении» сталинизма. Третьи оставались солидарны лишь на словах и нередко — за определенные преференции. Былые братья по оружию не желали воевать за историческую правду. Да и правда у каждого оказалась своя.
После распада СССР бывшие республики погрузились в рефлексию относительно собственной истории. Прошлое представлялось противоречивым, настоящее — зыбким. Возникла потребность в конструировании новой национальной идентичности, нередко на основе нации, а не сюжетов прошлого. Со временем новые ценности, которые предлагали обществу местные элиты постсоветских стран, заменили собой единую для всех народов советскую парадигму и вытеснили память о войне. Произошла деконструкция истории, по итогу которой государства условно разделились на три лагеря.
Представители первого лагеря открестились от советского прошлого и осознанно снизили статус Второй мировой войны как великого момента истории. В этих государствах уничтожались советские памятники, а взамен конструировались новые мифы. К этому лагерю относятся страны Прибалтики и современная Украина, в которой происходит политизация и даже спекуляция на памяти о событиях войны. Например, здесь запрещены георгиевские ленточки в рамках «противодействия российской агрессии».
Второму типу культуры памяти, характерному для стран Центральной Азии и Закавказья, свойственны двойственность и безразличие. Эти государства считают Вторую мировую войну частью своей национальной истории, но не придают ей центральное значение, как это делает Россия. Празднуя Победу и выражая признательность ветеранам, власти этих стран не препятствуют и продвижению в обществе точки зрения, что их народ был вовлечен в ту войну «не совсем добровольно».
Например, в узбекских учебниках по истории Советский Союз изображен продолжением «колониальной Российской империи», хотя весомый вклад страны в победу над нацизмом не умаляется. Интересно, что в современных учебниках Узбекистана нигде специально не выделяется Великая Отечественная война. В казахстанских учебниках иначе — роли казахстанцев в Великой Отечественной войне посвящен целый раздел. В целом история войны описана в казахстанских учебниках по аналогии с российскими: в них осуждается Мюнхенский сговор, а пакт Молотова—Риббентропа рассматривается как вынужденная мера.
В третьем лагере разделяют советскую парадигму Великой Отечественной войны, продолжая благоустраивать памятники Героям Советского Союза, снимать фильмы о войне и чтить историческую память. К этому лагерю относится сама Россия и в какой-то степени Республика Беларусь. Белорусский президент Александр Лукашенко неоднократно призывал не допускать пересмотра истории и фальсификации итогов Второй мировой войны. Между тем сегодня он старается воздерживаться от резких комментариев, не принимая ничью сторону.
Россия снова оказалась в одиночестве. Или нет? В историческом противостоянии с Варшавой у Москвы неожиданно появились союзники в лице Иерусалима и Белграда. Страны оказались не готовы сражаться за идею, но совсем другое дело — объединиться против «общего врага».
Между Израилем и Польшей не первый год ведется историко-дипломатический спор из-за отношения к теме холокоста и антисемитизма. Несмотря на попытки Польши переписать историю, Израиль не забывает о ее роли в расправах над евреями. «Поляки всосали антисемитизм с молоком матери. Приукрасить эту историю невозможно», — заявил в 2018 году нынешний министр иностранных дел Израиля Исраэль Кац, чем вызвал новый израильско-польский скандал.
К исторической памяти России евреи относятся уважительно. Израиль признает ведущую роль Советского Союза в победе над нацизмом и помнит о героизме Красной армии. Сам факт того, что на сцене Мемориального комплекса истории холокоста Яд Вашем в Иерусалиме стоял российский президент, а не его польский коллега, говорит сам за себя. Кроме того, в январе 2020 года в Иерусалиме открыли памятник жителям и защитникам блокадного Ленинграда «Свеча Памяти».
Москву поддержал и Белград. Сербия осудила решение Польши не приглашать представителей России в Варшаву на годовщину начала Второй мировой войны. К слову, президента Сербии Александра Вучича на мероприятия тоже не позвали. На этой волне Москва и Белград уже обсудили перспективы создания Института защиты исторической памяти. Сербы также предложили расширить сотрудничество между братскими народами в образовательной сфере.
В борьбе за историческую правду Россия старается заручиться и поддержкой Китая. С одной стороны, это вызвано укреплением китайских позиций в мировой политике и включением его восприятия прошлого в международный контекст. С другой стороны, политика памяти России и Китая, как стран — победительниц во Второй мировой войне, изначально имеет много общего. Недавний перенос Дня воинской славы со 2 на 3 сентября в России можно считать первым шагом для сближения с КНР, которая в этот день отмечает победу китайского народа над японскими захватчиками.
Китай тоже заинтересован в отстаивании исторической правды о войне. В резолюции Европарламента от 19 сентября, как и в последующих комментариях мировых лидеров, не упоминается роль и место Китая в этой глобальной войне. Но Москве следует учесть, что Пекин придерживается иного подхода к исторической науке: если в России история воспринимается как наука об изучении прошлого, то в Китае она имеет статус политического института.
Гордиться, а не доказывать
Россия не может отступиться от исторической правды, но что делать с теми, кому эта правда не нужна? Возможно, ответ в том, чтобы оставить их позади. Можно сточить не один меч в попытках уничтожить «гидру исторического ревизионизма», но у нее каждый раз будет отрастать новая голова. Эту войну выиграть не получится ни у кого. Уже сегодня многие из рассекреченных Россией документов рушат уютную и привычную для идеологов евроатлантизма картину мира, но тем сложнее им принимать эти неудобные факты и тем громче потом звучат мантры о «преступлениях сталинизма» и «плохих русских».
Задача России на нынешнем этапе — не ввязываться в споры с теми оппонентами, кого невозможно переубедить, а выстраивать конструктивные отношения с теми, кто стремится к сотрудничеству. При этом борьба за историческую правду не должна превращаться в «голодные игры» с нулевой суммой, где один обязательно выиграет, а другой — проиграет. Нужно стремиться к диалогу, преодолевая или смягчая противоречия по отдельным вопросам. Тогда и единомышленников сразу станет заметно больше.
В конце концов, за века соседства взаимных исторических обид у всех накопилось немало: День народного единства отмечается в память об изгнании поляков из Кремля, чехословацкий легион немало натворил в революционной России, а главный партнер на Ближнем Востоке — Турция — удерживает рекорд по числу войн с нашей страной. В исторической перспективе всегда есть победители и проигравшие, а героическое часто переплетено с преступным. «Нет такого судьи, который мог бы вынести прошлому абсолютно беспристрастный вердикт», — писал Путин в своей статье и был прав.
Вместе с тем в нынешнем идеологическом противостоянии Россия сама не должна сомневаться в своей роли во Второй мировой войне. Сомнение — корень поражения в таких конфликтах. Нельзя по-настоящему осудить того, кто не признает легитимность самого процесса и не отступает от этой позиции ни на шаг. Именно поэтому важно не допустить обесценивания одного из центральных событий прошлого века внутри страны, среди молодого поколения. Нужно не только уважать память о войне, но и освободиться наконец от мучительного переосмысления советского прошлого. Признать себя народом-победителем — и дальше побеждать.
