В 1990-е годы российская нефтяная отрасль переживала тяжелые времена. Буквально за пять лет общий уровень добычи нефти в России упал почти в два раза. Для примера: после бакинских погромов и пожаров 1905 года, уничтоживших единственный в России район промысла, добыча нефти упала на 31%, а за годы Второй мировой войны снижение составило чуть более 40%. Горячие головы предсказывали, что «если ситуация не изменится, через десять лет Россия превратится в импортера нефти». Самые лучшие и прибыльные активы были за копейки переданы в частные руки. Оставался последний шаг — их продажа новым иностранным собственникам. Вот строки из отчета Минэкономики России той поры: «Продолжается ухудшение финансового состояния нефтедобывающих предприятий, сокращаются капитальные вложения, снижаются объемы эксплуатационного, разведочного бурения, число новых и простаивающих скважин… Общее состояние геологоразведочных работ в стране можно охарактеризовать как кризисное, начиная с 1991 года добыча нефти не компенсируется приростами запасов… Возрастную структуру НПЗ нельзя признать удовлетворительной. На российских НПЗ функционируют около тысячи установок, большая доля из которых имеет срок эксплуатации, в два и более раз превышающий нормативный срок».
В 1999 году в одном из старейших научных журналов страны «Записки Горного института» вышла небольшая, но примечательная статья. «В начале рыночных реформ государство выпустило из рук стратегическое управление природно-ресурсным комплексом, — отмечал ее автор. — Это обернулось застоем национального потенциала… Сейчас рыночная эйфория уступает место более взвешенному подходу, признающему необходимость регулирующего воздействия государства на хозяйственные процессы в целом и на природопользование в частности».
Статья бросала вызов олигархату и противоречила курсу страны на разгосударствление. Называлась она «Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики», а подписана была Владимиром Путиным.
В 2000 году с приходом Путина к власти пришло новое понимание стратегических перспектив энергетической отрасли. Позицию главы государства — не допустить контроля извне над стратегическими ресурсами страны — активно поддержал Игорь Сечин, заместитель главы администрации президента.
Принцип Чарльза Вильсона «что хорошо для General Motors, хорошо для Америки», отлитый в формулу российского олигархата «что хорошо для ЮКОСа, Мост-банка, “ЛогоВАЗа” или “Норникеля”, хорошо для России», подвергся трансформации. После 2004 года он стал звучать иначе: «Что хорошо для ЮКОСа, Мост-банка, “ЛогоВАЗа” или “Норникеля”, должно быть хорошо для России». Добавилось всего два слова, но они кардинальным образом изменили формулу.
