Уходящий 2020-й стал для России годом невероятной динамики, тем более заметной на фоне последних лет политического и экономического замедления. Кто-то скажет: страна «застоялась», кто-то — страна «сосредотачивается» в ожидании транзита президентской власти. Как бы то ни было, за минувший год мы увидели ускорение практически всех процессов в социальной ткани общества и управленческой вертикали. Часть из них — смена правительства, новая Конституция, формирование новой модели институтов развития, взаимоотношений представительной и исполнительной ветвей власти — очевидно задумывалась загодя. Другая часть случилась в оперативном формате в виде реакции на коронакризис. Но, пожалуй, именно эпидемия коронавируса, точнее необходимость ее купировать и ликвидировать последствия, придала осмысленности всем действиям государственной машины.
Блуждание власти в темени среднесрочных и тем более долгосрочных планов, смутное предвкушение «рывка», кадровые и управленческие операции, смысл которых оставался загадкой даже для высшего круга лиц, нежелание посвящать население в решения национальной важности — все это, казалось, погружало Россию в эпоху неопределенности и только увеличивало дистанцию между народом и власть имущими.
Но в 2020-м государство собралось, вылезло из клубка подковерных придворных и межэлитных интриг и вынужденно вступило в плотный контакт с населением, которое пришлось спасать от пришлой заразы. Во многом исправляя собственные ошибки минувших лет, связанные с оптимизацией медицины и образования. Как сказал на большой пресс-конференции Владимир Путин, «мы еще раз подтвердили, что лежит в основе российской идентичности — единение народа при какой бы то ни было угрозе». Если вдуматься, это очень печальная идентичность, если, кроме нее, ничего нет. Конечно, многие великие русские победы достигались ценой гигантских жертв после экстренных единений. Но все же, слава богу, не все. Впрочем, у президента в разные годы основой идентичности были и патриотизм, и русский язык, а также история, традиции, ценности, так что нет смысла цепляться к словам.
Смысл же в том, что, пожалуй, впервые с 2014 года России снова удалось достичь этого единения, пусть снова кризисного. С одной стороны, выступило государство, сосредоточенное на своей основной функции: обеспечение всесторонней безопасности сограждан. С другой стороны, «работа волонтеров, работа медиков, состояние всего общества, нацеленного на помощь и поддержку ближнего своего, — вот это общенациональное единение», — подчеркнул президент, выразив всем упомянутым слова благодарности.
Государство «решает»
Удалось ли достичь этого единения в ходе пресс-конференции президента, в этом году совмещенной с «прямой линией», — вопрос непростой. Несмотря на экстраординарные, казалось бы, условия в стране и в мире, рейтинги у трансляции были невелики, как говорят коллеги-социологи и тележурналисты, удивительно вялой была реакция в соцсетях и экспертных кругах. Может, власть просто слишком часто общалась с людьми в этом году и удивить их было просто нечем? Ведь Путин так и не сказал ничего нового, обобщив, по сути, информацию за год. Наверное, многим было важно услышать ее именно от президента. Остальные дождутся утренних газет. Виртуальных, само собой.
Первое, что нужно отметить: Владимир Путин находится в прекрасной форме. Президент едва не побил свой рекорд по продолжительности прямого эфира, держит в уме массу цифр и фактов, остается в курсе всей актуальной повестки в стране, энергично реагирует на пассажи аудитории. Как всегда эмоционально расцветает, говоря о внешней политике, сверхзвуковом оружии, геополитической конфронтации и детях.
Второе. Это была очень скучная и даже нудная пресс-конференция, но, похоже, на этот раз ее намеренно лишали элементов шоу и технологических «бантиков» (вместо них был Шнуров). По задумке, государство в лице Владимира Путина под занавес очень сложного кризисного года должно было выглядеть именно таким: собранным, эффективным, уверенным в своих силах, энергичным, но спокойным.
Это было желание «рутинизировать» повестку, но ничего не замолчать. И действительно президент затронул едва ли не все актуальные на сегодня темы — причем не только и не столько в представлении «глубинного народа», но и вполне актуальные для сетевого пространства и соцсетей: обнуление сроков, расследование Навального, арест Сафронова, экологический кейс «Норникеля», вызовы Эрдогана, отношения в СНГ, европейский мультикультурализм, русские хакеры и американские выборы. Наверное, ответы Путина многим покажутся невыразительными, а понимания глобальных перспектив развития страны не прибавится, но важнее было показать, что Путин живет одними и теми же темами со страной. Хоть и не смотрел видео с Дзюбой.
Наконец, было важно показать, что государство полностью контролирует все процессы в стране, пусть и не везде успевает вовремя. А президент и правительство работают в одной связке. И хотя совсем недавно Путин впервые допустил публичную критику действий кабинета Михаила Мишустина из-за роста продовольственных цен, на конференции было немедленно продемонстрированно, что это не более чем рабочий вопрос. Путин высказал абсолютное доверие премьеру по кадровым вопросам, похвалил министров за работу «днем и ночью», а также подчеркнул, что правительство формировалось под решение стратегических вопросов реализации целей национального развития.
«Самое главное, конечно, заключается в том, чтобы нам развивать экономику, реализовывать цели национального развития, национальные проекты, куда заложены эти цели развития, создавать новые рабочие места, выводить экономику на новый уровень, отвечающий требованиям сегодняшнего дня, развивать искусственный интеллект, цифровизацию, современные создавать производства, которые позволяли бы людям и работать интересно, и получать доход достойный», — сказал президент.
И хотя сроки национальных проектов пришлось сдвинуть до 2030 года, суть «рывка» по-прежнему сосредоточена именно в них, а суть «реализации» возложена на правительство. Михаил Мишустин получает уникальную поддержку президента и повышает свою политическую субъектность. Раньше такое место в госсистеме и такие полномочия от Кремля имел, например, Дмитрий Медведев. Однако вряд ли есть почва для далекоидущих выводов. Владимир Путин еще раз показал, что намерен сохранить систему работоспособной максимально долгий срок до любого своего решения относительно грядущих президентских выборов.
Для решения задач национального развития правительство в этом году даже получило защиту от формальной критики населения и экспертных кругов, поскольку технически весь груз ответственности за борьбу с коронавирусом и публичный статус был перенесен на уровень регионов и лично губернаторов. Наблюдатели синхронно говорят, что государство стало более гибким, допустив самостоятельность глав субъектов в определении сроков локдаунов, жесткости карантинных мер, количества койко-мест, уровня поддержки региональных экономик и прочих обстоятельств коронаповестки. Но самим губернаторам впору сетовать на несправедливость: не они проводили реформы здравоохранения в стране и сокращали финансовую самостоятельность местных бюджетов, но им отвечать за неразбериху по вертикали, а в следующем году вести за собой «Единую Россию» в Госдуму.
В отличие от рейтингов федеральной власти позиции губернаторов практически по всем регионам сильно просели, им все сложнее найти электоральную опору даже среди лоялистов. Одни клянут власть за отсутствие медицинской помощи, другие обвиняют в излишне жестких карантинных мерах, которые убивают бизнес, третьи жалуются, что губернатор не придумывает собственных рецептов спасения, а четвертые считают, что глава пошел вразнос и напрасно игнорирует распоряжения центра. Угодить всем сложно, и у этой ситуации будет еще один неприятный феномен — это смажет триумфальный рост рейтингов после финальной победы над коронавирусом. Лавры, очевидно, заберет Москва.
Риски внутренние и внешние
Под занавес пресс-конференции Владимира Путина пришла новость из Лозанны: Спортивный арбитражный суд лишил российских спортсменов права выступать под национальным флагом до 16 декабря 2022 года. Кроме того, в этот период Россия не сможет претендовать на крупные международные соревнования уровня Олимпиады и чемпионатов мира. Все могло быть хуже: западная коалиция добивалась запрета не на два, а на четыре года. В эпоху коронавируса такой спортивный локдаун пережить проще, но имиджевые потери страны огромны.
Спортивная конфронтация в полной мере отражает градус геополитического противостояния России и Запада. И Путин, хоть не касался вопросов спорта, в нескольких ярких штрихах обрисовал линии нашей обороны: уже очевидно, что никаких взаимовыгодных и примирительных переговоров с администрацией нового американского президента ждать не стоит.
Во-первых, это прямая военная конфронтация, выраженная во всесторонней гонке вооружений и конструировании военной инфраструктуры. На довольно резкий вопрос корреспондента Би-би-си президент ответил новым мемом и традиционным напоминанием: не мы первые начали. «По сравнению с вами — да, так и есть, мы белые и пушистые. Потому что мы пошли на то, чтобы освободить от определенного советского диктата те страны и народы, которые хотели развиваться самостоятельно. Мы услышали ваши заверения о том, что НАТО не будет развиваться на Восток. Но вы не выполнили своих обещаний. И мы вынуждены ответить созданием новых систем оружия, которое купирует наши угрозы», — сказал президент. Поэтому у России новый гиперзвук, «Авангард», «Кинжал», «Циркон», лазерный «Пересвет», тяжелый «Сармат», уникальный «Посейдон», а еще ракета с ядерной двигательной установкой глобальной дальности, довольно перечислял Владимир Путин. Все это лишь с шестым военным бюджетом в мире. И вот риторический вопрос президента британскому журналисту «Вы же умные люди, почему вы считаете, что мы придурки?» заиграл новыми красками.
Другая линия противостояния, которая будет складываться в ближайшие годы, проходит по «невидимому», но хорошо известному российскому президенту фронту. Накануне пресс-конференции последовала серия информационных атак на Путина и его окружение, а одной из мишеней выступили дети высокопоставленных чиновников и политиков. Кроме того, оппозиционер Алексей Навальный опубликовал расследование Bellingcat и The Insider (при информационной поддержке CNN, Der Spiegel и El País), в котором прозвучали обвинения в адрес конкретных лиц, отравивших оппозиционера.
Похоже, молчание государственных медиа в ответ на расследование было аргументировано исключительно желанием накачать интерес к пресс-конференции, тогда как у самого президента затруднений прокомментировать информационный накат не появилось. Он признался, что глубоко в эти материалы погружаться не стал, но хорошо понимает, кто заказчик: «Слушайте, мы прекрасно понимаем, что это такое. Это не какое-то расследование, это легализация материалов американских спецслужб».
Что же касается самого Навального, которого президент по-прежнему отказывается называть по фамилии, то и здесь нет никаких секретов: спецслужбы были, но травить оппозиционера по меньшей мере глупо. Фактически Путин окончательно закрепляет место Навального и его окружения в политической системе страны как марионетки в руках американских спецслужб, любые действия которых находятся под контролем российских визави.
«А что, мы не знаем, что они локацию отслеживают, что ли? Наши спецслужбы хорошо это понимают и знают это. И знают сотрудники ФСБ и других специальных органов и пользуются телефонами там, где считают нужным не скрывать ни своего места пребывания, и так далее. Но если это так — а это так, я вас уверяю, — это значит, что вот этот пациент берлинской клиники пользуется поддержкой спецслужб, США в данном случае. А если это правильно, тогда это любопытно, тогда спецслужбы, конечно, должны за ним присматривать. Но это совсем не значит, что его травить нужно. Кому он нужен-то? Если бы уж хотели, наверное, довели бы до конца. А так жена ко мне обратилась, я тут же дал команду выпустить его на лечение в Германию, в эту же секунду», — объясняет Путин.
В целом в ближайшие годы стоит готовиться к активному вмешательству внешних сил во внутренние политические процессы российского государства. И это особенно актуально в ближайший электоральный цикл, который закончится выборами в Государственную думу.
Прошу не сердиться
Социологи и политтехнологи пока теряются при вопросе, какие социальные настроения царят в обществе и с какими мыслями россияне пойдут на избирательные участки следующей осенью. Слишком много неизвестных: как долго продлится эпидемия, сколько будет волн, карантинов, жертв и потерь в целом, подействует ли вакцина. Наконец, как быстро восстановится экономика.
Пока жители страны пребывают в тревоге и апатии. Опросы фиксируют снижение уровня жизни, падение доходов. С безработицей ситуация хитрая. Она выросла, но в основном благодаря большим пособиям, которые привели в систему неучтенных ранее безработных и людей, задействованных в «сером» секторе экономики. В ряде регионов губернаторы буквально принуждали муниципальные власти регистрировать всех безработных и таким образом заводили деньги из федерации. При этом очень часто приходилось встречать жалобы на нехватку рабочих рук — не только квалифицированных рабочих, но и дорожных строителей, дворников, грузчиков, так как карантин оставил миллионы трудовых мигрантов за границей.
В обществе пока еще нет такой эмоциональной категории, как злость, зато очевиден запрос на социальную защиту государства — причем он растет
повсеместно, даже среди молодежи
Раздражение людей тяжелыми условиями жизни — да еще после семи лет падения и стагнации реальных доходов — президенту хорошо понятно, и он осознает, что в обозримом будущем ситуация будет только усугубляться. «Реальная заработная плата (прошу сразу граждан на меня не сердиться, то, что я сейчас скажу, не соответствует ощущениям, с которыми люди сталкиваются в реальной жизни, тем не менее это усредненная цифра, мы должны тоже на нее ориентироваться), реальная заработная плата, надеюсь, подрастет у нас до конца года где-то на полтора процента, к сожалению, при падении реальных располагаемых доходов населения». «В общем и целом падение реальных доходов, к сожалению, будет где-то около трех процентов», — добавил Владимир Путин.
Здесь еще нет такой эмоциональной категории, как злость, зато очевиден запрос на социальную защиту государства — причем он растет повсеместно, даже среди молодежи. На большинстве осенних выборах в Единый день голосования этот запрос конвертировался в голоса за «Единую Россию» и врио губернаторов, предложенных президентом. Сегодня это главные и единственные ресурсные игроки, которые способны гарантировать стабильность социально-экономической обстановки и привести с собой реальные деньги и проекты. Возможно, этот фактор зафиксируется и станет мейнстримом грядущей кампании: горизонт планирования у большинства людей радикально сократился. Они не готовы оперировать задачами на год и даже несколько месяцев вперед — ситуативное выживание в зависимости от эпидемиологической обстановки, перспектив заработной платы и скромного бюджета про запас, до следующей получки. В таком случае партия власти, даже при всех минувших обидах за пенсионную реформу и развал социальной сферы, будет собирать «голоса надежды».
В этом контексте государство ведет стратегически объяснимую социальную политику: сосредотачивает резервы на борьбу с угрозами (коронавирусом, недостаточным медобеспечением, безработицей) и точечно поддерживает уязвимые слои населения. Владимир Путин на пресс-конференции пообещал новогодний подарок каждому ребенку, теперь в возрасте до семи лет, — по пять тысяч рублей. Таких счастливых получателей 16 миллионов. Это уже третья разовая выплата на детей в этом году. Повышены пособия. Материнский капитал поступает после первого ребенка. Проиндексируются пенсии на шесть с половиной процентов. Это все локальные решения, они не способны выправить общий уровень жизни, зато создают социально ориентированную повестку работы власти.
Несмотря на шоковый эффект, пандемия не создала кардинально новых социальных и политических трендов. Но ускорила развитие существующих. По словам профессора Европейского Университета в Санкт-Петербурге Анны Темкиной, стали более явными те разломы в обществе, которые ранее просто не были видны. «Врачи работают в тяжелых условиях всегда, сейчас это стало более заметно, — комментирует в беседе с “Экспертом” Анна Темкина. — Средний класс — привилегированный, сейчас это тоже стало более заметно. Люди без ресурсов не могут себе позволить уйти на дистанционную работу и как-то облегчить свою жизнь. Гендерный аспект, насилие, от которого некуда бежать, — это тоже все в обществе было, но в пандемию стало больше обсуждаться».
Пандемия выявила неравенство между регионами в доступе населения к медицинской помощи. Например, если в Москве тест на коронавирус можно сделать бесплатно и даже не выходя из дома, то уже в Санкт-Петербурге возникают трудности с его проведением даже в больнице. Некоторые регионы столкнулись с нехваткой персонала, коечного фонда и аппаратуры для оказания помощи пациентам с коронавирусом. Недовольство самих медиков в течение года вызывало отсутствие средств личной защиты, массовые переработки и не всегда доходившие до адресатов выплаты за работу в красной зоне. В Астрахани, Пензе, Санкт-Петербурге и нескольких других городах ответом на это стали немногочисленные протестные акции медицинских работников.
Протестная повестка
Возможны ли в наступающем году какие-либо протесты или выступления? Здесь тоже очень сложно дать прогноз. Если общественная фрустрация будет нарастать, а государство не будет пытаться исправить ситуацию, то триггером для начала протестов может стать любое случайное событие.
По мнению профессора Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки) Григория Юдина, для возникновения очагов социальных протестов в регионах в связи с последствиями пандемии нужно, чтобы ситуация вышла из-под управления: «Пока мы видели приближение к этому только в Дагестане. В остальных случаях ситуацию удалось удержать под контролем — где-то героизмом врачей, где-то мобилизацией ресурсов, где-то манипуляциями со статистикой. Сама по себе избыточная смертность в России в этом году, по последним подсчетам, одна из самых высоких в мире. Однако смертность невозможно увидеть собственными глазами — можно увидеть только коллапс системы управления. Если локальный коллапс случится, будут протесты».
По словам политолога Александра Пожалова, массовые социальные протесты маловероятны. «С одной стороны, власть будет стремиться в год выборов адресно поддерживать уязвимые социальные группы и не допустит “социального пожара”, связанного с ЖКХ и коммунальными начислениями, начислениями зарплат и социальных выплат, массовыми увольнениями, — комментирует он. — С другой стороны, все системные политические партии приняли правила игры и не стремятся выводить людей на улицы по острым социальным проблемам. Да и “прививка” в виде карантинных ограничений сильно ослабила готовность людей к реальным протестам».
Основным поводом для протестных акций в следующем году, скорее всего, окажутся выборы в Государственную думу. Триггером и серьезной частью политической повестки оппозиции может стать отказ в регистрации кандидатов, как это было на выборах в Мосгордуму в 2019 году. Об этом уже заявил Алексей Навальный в своем выступлении в Европарламенте: «Если некоторые люди к участию в выборах не допущены, то результаты таких выборов никогда нельзя признавать».
Однако люди, которые политизируются в ходе локальных протестов, часто ориентированы на конкретные дела политиков на местах и не спешат отождествлять себя с несистемной оппозицией. Лозунга «против власти» недостаточно, растет запрос на артикулированную политическую альтернативу. И скорее всего, сегодняшняя популистская повестка оппозиции окажется недостаточной для того, чтобы вывести людей на улицы.
«Там, где у независимой оппозиции происходит точка роста, там же у них происходит скорый кризис, считает сотрудник Лаборатории публичной социологии (PS Lab) Олег Журавлев. — Чтобы их аудитория могла расти дальше, ей нужно предъявлять что-то кроме того, что власть плохая. Чем больше они будут захватывать новые категории общества, тем больше общество будет им говорить: мы видим, что власть плохая, но что вы предлагаете? А на фоне пандемии и кризиса этот запрос должен наполняться конкретикой».
Новые вызовы для новой Думы
Главные технологические интриги будущего политического сезона связаны с двумя вопросами: изменится ли партийная конфигурация в парламенте и удастся ли ЕР получить конституционное большинство. При том что получение «Единой Россией» простого большинства в новом созыве Госдумы практически не вызывает сомнений (более 225 мест в 450-местном парламенте). Как складывается этот результат?
Ни одна малая партия пока не набирает пяти процентов для прохождения барьера в Государственную думу. Среди перспективных лидеров — «Новые люди» и Российская партия пенсионеров за социальную справедливость
На данный момент электоральный рейтинг ЕР, согласно опросам всех социологических служб, плавает в районе 30%. Тем не менее кампания еще не началась, лоялистский электорат не мобилизован, административный ресурс не включен. С другой стороны, есть потолок — и наблюдатели уверены, что «Единая Россия» в него упрется: это 42–45% по спискам, что обеспечит порядка 100 мест в парламенте. Еще 150 мест по одномандатным округам партия власти может себе обеспечить почти гарантированно. Итого свыше 250 мест — уверенное простое большинство.
Однако задача партией власти ставится много амбициознее — это традиционное конституционное большинство, или две трети (более 300) мест в Госдуме. Надо сказать, что и этот вариант не кажется недостижимым и даже есть несколько вариантов его реализации.
Например, нужно напрячься и победить более чем в 200 одномандатных округах (органичный партийный рейтинг поднять не получится). Здесь дело не только в том, что «Единой России» придется найти много новых кадров, тогда как на местах и со старыми возникают проблемы, прежде всего возрастные. Основные проблемы у этого пути две: во-первых, придется схлестнуться с представителями несистемной оппозиции в медийно раскрученных округах столицы и больших городов, а это всегда информационный шум, конфликты, потенциал для протестных выступлений. Во-вторых, в таком сценарии предстоит разрушить множество сделок с представителями системной оппозиции, которые, в свою очередь, без боя округа не сдадут и устроят политическую конкуренцию похлеще «несистемщиков». В целом здесь много потенциальных рисков, хотя единороссы, тем не менее, настраиваются серьезно на каждый бой.
Чтобы избежать этого сценария, возможны вариации с использованием малых партий, которых усиленно готовили к этой роли последние два года и большинство допустили до выборов через победы в региональных парламентах. Сегодня совокупный рейтинг Другой партии по ФОМу, скажем, составляет 17%. А затрудняются с ответом 15% опрошенных. То есть потенциальные 30% электората в розыгрыше помимо привычного квартета.
Однако на сегодняшний день ни одна малая партия не набирает пяти процентов для прохождения барьера в Государственную думу. Среди перспективных лидеров — «Новые люди» и Российская партия пенсионеров за социальную справедливость. Их догоняют, но балансируют на уровне статпогрешности «Родина», «За правду», «Коммунисты России». Политологи невысоко оценивают шансы этих партий нарастить рейтинг, хотя они вполне могут провести в Думу своих сильных одномандатников.
При таком сценарии голоса, отданные за не прошедшие в Госдуму партии, перераспределяются, и наибольшую выгоду от этого получит партия власти. А депутаты-самовыдвиженцы или прошедшие от малых партий по округам могут просто влиться во фракцию «Единой России» и помочь сформировать конституционное большинство.
Но даже в случае попадания одной или двух малых партий в следующий созыв Госдумы вполне видится их коалиция с партией власти, хотя простор для договоренностей будет увеличен.
Молодые партии в новом электоральном цикле, скорее всего, будут играть инструментальную роль. Они смогут оттянуть на себя голоса недовольных, которые ранее отходили ЛДПР или КПРФ. Наиболее перспективно на прошедших в сентябре региональных выборах показала себя партия «Новые люди». Согласно данным Центризбиркома, партии удалось пройти пятипроцентный барьер на всех выборах в областные парламенты, где она принимала участие. В Томске «Новым людям» удалось получить более 15% голосов, потеснив тем самым партии системной оппозиции. «На общефедеральном уровне новые партии пока малоизвестны и не попали ни в какой электорат, — комментирует Александр Пожалов. — ведь выборы в сентябре проходили только в отдельных регионах, они не имели федеральной политической повестки и, как правило, сопровождались низкой явкой. Это упростило новичкам решение локальной политтехнологической задачи — обеспечить привод нужного числа избирателей для преодоления пятипроцентного барьера (часто с административной поддержкой и за счет масштабной прямой рекламы). Но пока эти партии незнакомы большинству избирателей, после региональных выборов они, по сути, “впали в спячку” и сейчас теряют время».
Для возвращения себе поддержки большинства на избирательных участках ЕР придется пойти не только на обновление кадров в партийных списках, но и прибегнуть к более социально ориентированной риторике в ходе избирательной кампании. Однако эксперты прогнозируют смещение «влево» избирательной повестки практически всех политических сил. Соревнование за предложение наиболее привлекательных социальных проектов, распределительных инициатив, может стать отличительной чертой всех предвыборных кампаний будущего года. На фоне роста безработицы и увеличения числа бедных борьба за экономически активный электорат и средний класс остается в прошлом.
В подготовке материала принимала участие Елизавета Смирнова
