НБР — весомый успех объединения БРИКС
На вопросы «Эксперта» ответил Сергей Сторчак, старший банкир ВЭБ.РФ.
ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА СЕРГЕЯ СТОРЧАКА
— В СМИ прошли сообщения о переговорах по вступлению Саудовской Аравии в Новый банк развития. Каковы мотивы, интересы и риски сторон в обсуждаемом проекте?
— Саудовская Аравия — важный участник международных финансовых отношений, а в последнее время — влиятельная «фигура» в глобальном управлении (что было доказано в год ее председательства в «Группе 20»). Присутствие Королевства в составе акционеров НБР — очевидное укрепление его позиций в «семье» многосторонних банков развития. Плюс диверсификация рынков фондирования, что также важно для НБР в условиях напряжений в глобальной финансовой архитектуре. С моей точки зрения, выгоды членства Саудовской Аравии в НБР очевидны для обеих сторон.
— Есть ли, по-вашему, связь этих переговоров с ранее заявленной Саудовской Аравией заинтересованностью в присоединении к объединению БРИКС?
— Разумеется, связь есть. Даже по оценкам экспертов, представляющих недружественные юрисдикции, учреждение и развертывание практической деятельности НБР — это зримый и весомый успех объединения БРИКС. Впервые в истории появился финансовый институт, который управляется не развитыми экономиками, а странами формирующихся рынков, установившими свои правила и процедуры функционирования банка, обладающего по всем меркам крупным капиталом (100 миллиардов долларов — разрешенный капитал, 20 миллиардов — оплаченный). В перспективе к этому процессу смогут подключиться развивающиеся государства, а это важный этап самоутверждения новых акционеров, а также повышения международного статуса и авторитета самого НБР.
— В 2021 году НБР уже принял в свой состав страны из-за периметра БРИКС. ОАЭ, Египет и Бангладеш стали полноценными членами банка, а Уругвай — перспективным членом (станет полноценным членом после оплаты учредительского взноса). Что дала первая волна расширения банку и его новым членам?
— О причинах заинтересованности в присоединении к НБР лучше спросить у самих новых его членов. А вот для самого банка расширение его состава — это выполнение важной нормы, закрепленной в его учредительных документах, которые, помимо всего прочего, прошли процедуру ратификаций национальными парламентами. Как зафиксировано в Соглашении и Уставе, НБР открыт для вступления других стран (за исключением развитых экономик), правда, с важной оговоркой: это можно сделать только по приглашению. Формальное обращение с просьбой о принятии не может стать основанием для членства в НБР. Это одна из важнейших новаций, предопределивших, в частности, название банка.
— На пять стран БРИКС приходится по 18,98 процента уставного капитала НБР, новые члены получили миноритарные доли (ОАЭ — 1,06 процента, Египет — 2,27, Бангладеш — 1,79 процента). Как происходит распределение долей в случае приема новых членов?
— Еще на этапе переговоров об учреждении НБР, в 2013‒2014 годах, страны-учредители приняли решение (правда, не без споров), что доля каждой из них в капитале не будет определяться экономическим и финансовым весом, как в большинстве действующих многосторонних банках развития. В итоге компромисс был достигнут по двум важным позициям: доля каждой страны в разрешенном и оплачиваемом капитале равна 20 процентам, а общая доля учредителей после присоединения новых членов не может оказаться менее 55 процентов. Определение долей миноритариев также является скорее результатом переговоров, чем сложных расчетов разного рода экономических и финансовых показателей, хотя их влияние учитывается. Но право разглашать методологию, как это происходит в действительности, закреплено за самим банком и его акционерами.
— Каким образом принимаются ключевые решения в НБР — голоса пропорционально долям в капитале? Есть ли — и у кого — право вето?
— В банке действует правило консенсуса, то есть решение может быть принято, если его поддерживают все акционеры. Это еще одна новация, предопределившая название банка. Правда, в свое время СССР использовал аналогичный подход при учреждении МИБ и МБЭС, в которых ему принадлежало немного больше 50 процентов капитала и, соответственно, голосов.
— С момента своего создания в 2015 году НБР предоставил финансирование в различных формах на общую сумму около 33 миллиардов долларов почти для ста проектов развития в странах-членах. Можно ли привести примеры самых успешных, масштабных проектов, получивших деньги НБР?
— В каждой из стран-учредителей у банка имеются флагманские проекты, то есть проекты с заметными социальными и экономическими эффектами. Однако было бы странно на первое место не поставить антиковидную программу в сумме 10 миллиардов долларов США, действие которой распространялось на всю «пятерку» и которая предусматривала ускоренные и облегченные процедуры доступа к заемным средствам. Каждая страна получила возможность привлечь финансовый (не связанный с конкретными закупками) кредит в сумме два миллиарда долларов. Что касается проектов инвестиционного характера, то для России это, например, проекты, реализованные по линии «Сибура» и РЖД.
— Можно ли сопоставить масштаб активности НБР с другими многосторонними банками за указанный период?
— Да такое сопоставление уместно, хотя здесь правильнее говорить о принятии решений (финансовых обязательств), а не о физическом перемещении денежных средств в пользу заемщика — инициатора проекта. Активность НБР находится на уровне большинства многосторонних банков развития за исключением таких «ветеранов», как МБРР, АзБР, МАБР, и предполагает принятие к финансированию проектов на сумму от четырех до шести миллиардов долларов в год. При таких сопоставлениях необходимо учитывать различия в бизнес-моделях отдельных МБР. Так, если НБР развивает собственные компетенции в тех отраслях, где реализуются финансируемые им проекты, а также самостоятельно управляет их рисками, то его «ровесник» АБИИ отдает предпочтение участию в финансировании проектов, структурируемых крупными МБР. АБИИ фактически принимает риски этого банка, а потому может ставить на баланс гораздо большие суммы софинансирования.
— Банк развития ШОС — это в перспективе еще один многосторонний банк развития. Кому и зачем он нужен? Как продвигается работа по данному направлению?
— Инициатива учреждения Банка развития ШОС принадлежит председателю КНР Си Цзиньпину и вот уже в течение многих лет остается в повестке дня встреч, проводимых организацией на различных уровнях. Вероятность возобновления дискуссии по его учреждению сохраняется.
В связи с этим важно учитывать изменения в глобальной общеполитической и общеэкономической ситуации, в которой может возобновиться проработка соответствующих предложений.
Во-первых, миссия Банка развития ШОС может быть тесно связана с глобальной климатической повесткой, что заметно выделит его на фоне других МБР.
Во-вторых, финансовая модель может быть определена как финансирование климатических и иных инвестиционных проектов в национальных валютах, поскольку, как показывает опыт того же НБР и ВЭБ.РФ, у инициаторов таких проектов возникает спрос на фондирование чаще всего в национальных валютах.
В-третьих, капитал Банка развития ШОС также может быть сформирован в национальных валютах, что сделало бы его уникальным в «семье» МБР. Однако пока в публичном пространстве отсутствует информация о возобновлении работы над проектом Банка развития ШОС. Это прерогатива минфинов стран — членов объединения. Со своей стороны, участники межбанковского объединения ШОС, в том числе ВЭБ.РФ, готовы всячески содействовать тому, чтобы проект завершился конкретным результатом: ведь потенциально этот финансовый институт может быть наделен и функциями расчетного/клирингового центра ШОС, то есть у заявленной участниками организации стратегической цели перехода к расчетам в национальных валютах может появиться системный, постоянно действующий и заинтересованный куратор.
— В публичном поле всплывают идеи создания единой валюты в блоке БРИКС. Ранее аналогичные инициативы выдвигались в отношении ЕАЭС. Насколько, по вашему мнению, жизнеспособны эти идеи?
— В связи с известными геополитическими событиями вопрос о дедолларизации взаимных расчетов во внешней торговле и инвестициях участников объединения БРИКС приобрел особую актуальность, лишним подтверждением чему являются заявления, прозвучавшие в ходе side events во время мероприятий только что завершившегося годового собрания НБР. Однако основное содержание этих заявлений сводилось к необходимости активизировать использование национальных валют. Аналогичный тренд наблюдается и в ШОС. Такие предложения и (или) инициативы имеют право на существование. На более коротком горизонте перспективна также идея о появлении некой «композитной» валюты — наподобие СДР, например, — для организации для начала статистического учета трансграничных перетоков капитала, связанных с торговлей и инвестициями. Совместная работа по этому сценарию вполне может привести и к появлению нового качества.
Александр Ивантер
