Российская армия держит позиции, обороняясь качественно и героически. В окопах наверняка обсуждают мятеж Пригожина. Отношение к «Вагнеру» в регулярных частях всегда было неоднозначным, но события 24 июня вызывают банальную тревогу о стойкости тыла. И все же фронт за минувшую неделю не прогнулся и не посыпался, а значит, воюющая армия вовсе не так слаба и бездарна, как ее описывал Пригожин. А точнее, не менее эффективна, чем «вагнеры»
Не поддержали «Марш справедливости» главы ЧВК ни боевые, ни паркетные генералы, ни чиновники на местах, ни элиты в Москве. Надо полагать, Владимир Путин совершенно искренне благодарил силовиков за верность долгу, а россиян — за выдержку, сплоченность и патриотизм, хотя первым, к счастью, не пришлось доказывать преданность стране оружием, а обществу – публичными акциями. Нет причин полагать, что военный мятеж имел даже иллюзорные шансы на успех, и Пригожин быстро это понял.
Глава МИД Сергей Лавров назвал случившееся труднопереводимым для иностранцев словом «передряга», нисколько не занижая риски гражданского противостояния, но показывая, что катастрофические ожидания последствий «бунта наемников» и оценки слабости системы сильно преувеличены.
В своей основе это был мятеж одного конкретного человека, увлекшего в авантюру привыкших подчиняться приказу начальника солдат. Евгений Пригожин оказался перед угрозой потерять свой главный бизнес-актив (хотя сам довел ситуацию до этого кризиса) и решил в привычной для себя манере силового торга шантажировать государство. Конечно, безумие предпринимателя следовало купировать многим раньше, но в условиях тяжелейшей битвы за Артемовск это было чревато потерей управляемости важным участком фронта.
Был ли Пригожин патриотом? Возможно, он даже искренне так считает, поскольку именно на службе российскому государству в течение многих лет исправно зарабатывал гигантский капитал, а в сложную минуту пришел на помощь регулярной армии — но имел ли он альтернативу, получая заказы, оплаченные бюджетом? Кроме того, выход Пригожина в публичную плоскость сопровождался исключительно манипулятивными технологиями работы с народными страхами и тревогами, а гиперболизация проблем армии вела буквально к подрыву обороноспособности страны.
В любом случае после начала мятежа Пригожин никаким патриотом считаться не может. Несмотря на скоротечность и будто бы карикатурность затеи предпринимателя, он едва не довел ситуацию до кровопролития и перспективы гражданской войны. Несмотря на в целом стабильную обстановку на фронте и в тылу, первый же выстрел по своим мог разнести бациллы розни и ненависти и спровоцировать бойню между частями Вооруженных сил. Что в воюющей стране ведет к рискам развала. Если Пригожин этого не понимал, значит, не достоин руководить «Вагнером». Но понимал и шел по лезвию ножа, поставив на кон миллионы жизней.
Теперь страна получила прививку от мятежей и переворотов. Стало понятно, что внутренние потрясения не нужны ни обществу, ни элитам. Ни один субъект большой и местной политики не решился примкнуть к Пригожину, дабы, изъявив своевременную лояльность, выторговать побольше в случае успеха — а ведь именно так подчас и собирается критическая масса революционеров.
Вступив в большое противостояние с Западом, Россия показала исключительную стойкость во многом благодаря крепкому тылу и сплоченному обществу. Именно это позволяет президенту играть вдолгую, рассчитывая резервы на перспективу. Потеряв (возможно, лишь на время) ресурс победителей Артемовска, Россия тем не менее получила многим больше: ресурс стабильности.
