В «Другой сказке» создатель образцовых сериалов: «Ликвидация», «Тихий Дон», «Жизнь и судьба» Сергей Урсуляк перемещается из привычной ему кинематографической среды в театральную. Он покинул последнюю больше тридцати лет назад: в его творческий биографии не только учеба в Театральном училище имени Б. В. Щукина, но и игра на сцене театра «Сатирикон». С начала девяностых он последовательно осваивает навыки кинематографиста: оканчивает Высшие курсы сценаристов и режиссеров и снимает свой первый фильм — «Русский регтайм». Продолжает снимать. Много работает на телевидении. В 2004–2005 годах выходит его авторский цикл о советском кино «Пестрая лента»: больше 80 программ. Один из выпусков посвящен фильму «Обыкновенное чудо», снятому Марком Захаровым по одноименной пьесе Евгения Шварца. В нем Сергей Урсуляк признается в любви к этому фильму, его режиссеру, актерам, драматургу и к тому миру, который возникает на экране благодаря их усилиям.
Фильм «Обыкновенное чудо» получился настолько удачным, что и по сей день считается лучшей интерпретацией произведений Евгения Шварца. Марку Захарову удалось добиться такого сочетания всех составляющих кино, что каждый его зритель становится свидетелем кинематографического чуда. «Другая сказка» — неотъемлемая часть вселенной Евгения Шварца. Она погружает в мир, который населяют невероятно обаятельные персонажи. Этим обаянием обладают даже те, кто выступает в роли протагониста главного героя и должен олицетворять собой зло. Сергей Урсуляк собрал воедино несколько пьес Евгения Шварца: это «Голый король», «Тень» и «Дракон». Но в спектакле есть и немного «Обыкновенного чуда» Марка Захарова: король, которого играет Вячеслав Ковалев, отчасти король в исполнении Евгения Леонова, первый министр Евгения Парамонова — в чем-то министр-администратор Андрея Миронова, в Генрихе Никиты Языкова угадывается Медведь Александра Абдулова, но проще всего угадать принцессу Евгении Симоновой в принцессе Алены Васиной.
Художник Евгения Шутина помещает актеров, а вместе с ними и зрителей в условное пространство. Оно призвано подстегивать воображение зрителя, так же как воображение персонажей пьесы подстегивает несуществующее платье короля. Аскетичность в декорациях фокусирует внимание зрителя на игре актеров и на произносимых ими репликах и монологах. В «Другой сказке» есть все, чтобы их расслышать и оценить совершенство текста Шварца. Жанр романтического фэнтези, в котором он писал свои пьесы, сделал его популярным, но при этом затемнился философский и политический смысл его пьес. Спектакль Сергея Урсуляка направляет фокус зрительского внимания и на него тоже: в своих сказках Евгений Шварц вывел не только формулу любви, но и формулу транзита власти. В «Другой сказке» история любви развивается на фоне политического кризиса. Любовь становится его катализатором, притягивает в королевство, где все кажется незыблемым, ловких псевдоткачей. Они нарушают в нем общепринятый порядок, а вместе с ним и систему власти.
Способный поддаться чувствам, король безоглядно влюбляется в принцессу и становится уязвимым для манипуляций. Кульминация спектакля — almost naked выход короля. Его репутация рушится. На сцене на некоторое время наступает замешательство, ритм происходящего резко ускоряется, после чего все возвращается на свои места, за исключением короля и риторики, утвердившейся в период его царствования. Бразды правления королевством переходят к первому министру. Система благополучно переживает встряску и стабилизируется. Она сталкивается с любовью, и та оказывается важнее всего остального. Она подчиняет себе миропорядок и сметает любые препятствия, возникающие на ее пути. Мир словно существует в конечном счете для того, чтобы двое могли в нем встретиться и пережить любовное приключение. Все остальное только обстоятельства, которые влюбленным предстоит подчинить силе своей любви. Для этого им нужно лишь поверить в нее. И тогда она в состоянии вершить чудеса — обыкновенные чудеса.
