Когда в БРИКС входили только Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР, его было принято сравнивать с «Группой семи» (G7), однако принципиальное отличие заключалось в том, что фактически «Большая семерка» состояла из «великих» США, способных продавить любое свое решение, и «маленькой шестерки». С БРИКС эта аналогия неуместна.

«Мы подтверждаем приверженность духу БРИКС, в основе которого взаимоуважение и взаимопонимание, суверенное равенство, солидарность, демократия, открытость, инклюзивность, взаимодействие и консенсус. В развитие 16-летнего опыта проведения саммитов БРИКС мы привержены дальнейшему углублению сотрудничества в рамках расширившегося БРИКС по трем магистральным направлениям — политика и безопасность, экономика и финансы, культурные и гуманитарные связи, а также укреплению стратегического партнерства на благо граждан наших стран посредством продвижения мира, более представительного и справедливого международного порядка, обновленной и реформированной многосторонней системы, устойчивого развития и инклюзивного роста», — сказано в Казанской декларации, и несмотря на обтекаемые, казалось бы, фразы, в них емко сформулированы цели организации и стиль ее работы на сегодняшний день.

В августе прошлого года на саммите в ЮАР основатели БРИКС приняли решение резко увеличить число участников объединения, что сделало организацию более весомой, но при этом естественным образом затруднило выработку конкретных механизмов реализации общих интересов. При этом скептики задаются вопросом: а существуют ли общие интересы у членов этой организации?

Мы проанализировали высказывания политиков тех стран, которые изъявили желания пополнить БРИКС, и выделили три основные мотивации (см. «Что страны мира ищут в БРИКС?»): стремление расширить торговое и экономическое взаимодействие внутри организации, желание добиться более справедливых и равноправных отношений в мировой системе, а также противостоять американской гегемонии как в экономической, так и в политической сфере. Иногда эти мотивации пересекаются, а в ряде случаев могут противоречить друг другу. Однако в целом это тот базис, на котором БРИКС может строить повестку нового миропорядка. Вопрос в том, удастся ли участникам выработать общие подходы.

«Мы подтверждаем приверженность совершенствованию системы глобального управления путем поощрения более гибкой, эффективной, действенной, адекватной, представительной, легитимной, демократичной и подотчетной международной и многосторонней системы», — говорится в Казанской декларации.

Нередко складывается ощущение, что так называемый антиамериканизм БРИКС — это не что иное, как призыв к США стать адекватнее и найти себе новое место в давно изменившемся мире. Продолжение игры в «мирового гегемона» может дорого обойтись всем, в том числе самим Штатам, у которых уже нет ресурсов для поддержания прежнего статуса. Таким образом, БРИКС не ведет борьбу с Западом, а скорее напротив, предлагает взаимовыгодное сотрудничество на новых, равноправных условиях.

Каким образом представители организации придут к пониманию целей и методов своей работы — вопрос пока открытый. Но именно для обмена мнениями и поиска точек соприкосновения и существует БРИКС. При этом никто не запрещает двум странам (или группе стран) БРИКС, отдельно выработавшим общую концепцию, попытаться реализовать ее самостоятельно: формат не накладывает такого рода ограничений на участников. Если реализация новой идеи покажет свою эффективность, другие участники организации могут присоединиться позже.

Таким образом, не следует рассматривать БРИКС как генератор постановлений, обязательных к исполнению, эта площадка существует для продвижения идей по строительству нового миропорядка.

Состав участников

Не секрет, что США ревниво относятся к БРИКС, считая организацию враждебной, хотя она скорее является симптом немощи коллективного Запада, а не ее причиной. Еще более внимательно Вашингтон следит за внешнеполитическими контактами Москвы, продолжая делать вид, что Россия находится в «международной изоляции». Таким образом, саммит БРИКС в Казани стал для США двойным ударом по и без того уязвленному самолюбию, и они приложили максимум закулисных усилий для срыва массовости мероприятия.

В саммите приняли участие 35 государств (участники организации, кандидаты на вступление и приглашенные участники), две трети из которых были представлены своими руководителями. Кроме того, в работе саммита принял участие Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, что стало безусловной дипломатической победой России. При этом Гутерриш не был приглашен в качестве «свадебного генерала», поскольку, разрушая однополярный мир, БРИКС не собирается изобретать велосипед, а призывает вернуться к правилам, давным-давно прописанным в Уставе ООН.

«Имея в виду необходимость лучше адаптировать современную архитектуру международных отношений к новым реалиям, мы подтверждаем свою приверженность многосторонности и соблюдению международного права, включая цели и принципы, закрепленные в Уставе Организации Объединенных Наций (ООН) в качестве его неотъемлемого основополагающего элемента, и сохранению центральной роли ООН в международной системе, в которой суверенные государства осуществляют сотрудничество в интересах поддержания международного мира и безопасности, содействия устойчивому развитию, продвижения и защиты демократии, прав человека и основных свобод для всех, а также сотрудничества, в основе которого лежат солидарность, взаимное уважение, справедливость и равенство», — говорится в коммюнике саммита.

Заметной потерей стал президент Бразилии Лула да Силва, получивший травму перед поездкой: он принял участие в заседании по видеосвязи. Главами МИД были представлены Саудовская Аравия (ранее получившая одобрение на вступление в БРИКС, но так и не вступившая в организацию) и Индонезия, недавно избранный президент которой Прабово Субгиганта сослался на необходимость присутствовать на собственной инаугурации.

Помимо заранее подготовленного пленарного заседания саммита в формате «БРИКС плюс», двухдневный форум организации позволил провести огромное количество двусторонних встреч.

Главным вопросом, который напрямую не выносился на обсуждение, все-таки была выработка неформальной стратегии поведения БРИКС. Эта задача неизбежно упирается в отношения стран — участниц объединения с США

Президент России Владимир Путин провел переговоры с генсеком ООН Антониу Гутерришем, президентом Нового банка развития Дилмой Руссефф, председателем КНР Си Цзиньпином, премьер-министром Индии Нарендрой Моди, президентом Государства Палестина Махмудом Аббасом, премьер-министром Эфиопии Абием Ахмедом, президентом ЮАР Сирилом Рамафозой, президентом Египта Абдельфаттахом Сиси (на долю этой страны приходится около трети российского товарооборота с Африкой), президентом ОАЭ Мухаммедом Аль Нахайяном, президентом Венесуэлы Николасом Мадуро, президентом Ирана Масудом Пезешкианом, президентом Турции Реджепом Эрдоганом, президентом Лаоса Тхонглуном Сисулитом, президентом Мавритании Мохамедом Ульд Шейхом Эль-Газуани и президентом Боливии Луисом Альберто Арсе Катакорой.

Главы Индии и Китая на полях саммита провели первую за пять лет двустороннюю встречу. А самое главное — еще перед началом саммита Пекин и Нью-Дели договорились о мирном разрешении территориального спора о небольшом участке в Гималаях, из-за которого в 1962 и 1967 годах между странами вспыхивали войны, а в 2020 году произошло военное столкновение.

Воспользовались случаем побеседовать лично президент Азербайджана Ильхам Алиев и премьер-министр Армении Никол Пашинян: они давно пытаются прийти к общему представлению о мирном договоре, который поставил бы точку в войне за Нагорный Карабах.

Таким образом, в формате БРИКС уже проходят мероприятия, снижающие вероятность военного конфликта между его участниками, а это не только усиливает миротворческую функцию организации, но и лишает Запад одного из своих главных принципов управления — разделяй и властвуй.

Перед саммитом о желании присоединиться к БРИКС заявляло три десятка государств, но, по всей видимости, среди членов организации не было консенсуса о продолжении расширения организации, и было принято компромиссное решение. 13 стран получили статус государств-партнеров БРИКС — это Турция, Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Алжир, Боливия, Куба, Индонезия, Малайзия, Нигерия, Таиланд, Уганда и Вьетнам. Этот статус юридически дает возможность впоследствии претендовать на полноценное членство.

Но главным вопросом, который напрямую не выносился для обсуждения, все-таки была выработка неформальной стратегии поведения БРИКС, задача, которая, в свою очередь неизбежно упирается в отношения стран — участниц объединения с США.

Аргументы БРИКС

В разгар перестройки и резкого потепления отношений между СССР и США Арнольд Шварценеггер исполнил роль советского милиционера в фильме «Красная жара». В этой ленте наркоторговец нахально отбивает обвинения в свой адрес фразой: «Какие ваши доказательства?». Этот вопрос — с акцентом — быстро стал «мемом». Примерно так вопрошают сегодня США, когда им говорят о нечестной конкуренции и предлагают договориться о новых правилах поведения: изображают искреннее удивление и возмущение. Белый дом можно понять: сам факт начала подобного диалога будет означать признание окончания периода гегемонии в мире.

Однако обстоятельства после холодной войны изменились, и страны БРИКС получили право требовать изменения правил игры. Аргументы перед казанским саммитом привел Владимир Путин: если в 1992 году страны G7 генерировали 45,5% мирового ВВП, а страны современной БРИКС лишь 16,7%, то в 2023 году доля G7 в мировом ВВП сократилась в полтора раза — до 29,3%, а доля стран БРИКС увеличилась более чем вдвое — до 37,4%.

«Самая главная примета — это формирование новых центров развития… И это развитие, по мнению экспертов, которым я очень доверяю и ко мнению которых прислушиваюсь, объективно будет идти прежде всего в странах — членах БРИКС. Это глобальный Юг так называемый, прежде всего это Юго-Восточная Азия, это Африка», — сказал российский лидер.

Что касается военной мощи, то паритет России и США по стратегическому ядерному оружию, имевший место на момент окончания холодной войны, не изменился и по-прежнему гарантирует взаимное уничтожение, в то время как Китай стремительно наращивает свой как конвенциональный, так и ядерный арсенал. А вот военная мощь США без ядерного ингредиента явно «просела» — позорное бегство из Афганистана и неспособность справиться с йеменскими хуситами тому яркое подтверждение.

Способен ли Пентагон напрячь все свои силы и победить хуситов? Безусловно способен, но тогда Йемен грозит превратиться для американцев в очередной Афганистан, а возможно, и во Вьетнам, что никоим образом не вернет им статус гегемона, а напротив, лишь ускорит процесс геополитического отступления.

Способны ли США напрячься и резко увеличить свою военную мощь? Нет, не способны. С формальной точки зрения доля военных расходов в США не слишком высока — 3,1% ВВП, а еще в 2009 году они составляли 4,7% ВВП. Однако за прошедшие 15 лет на шее американского госбюджета затянулась удавка госдолга — расходы на его обслуживание уже превысили бюджет Пентагона. Даже без резкого увеличения оборонных расходов госдолг растет как снежный ком — только с начала октября он увеличился на 473 млрд долларов (более половины оборонного бюджета США на 2024 финансовый год) составив 35,8 трлн.

Понятное дело, что если начнется большая война, то американцы могут нарастить военные расходы хоть до 24% ВВП (сегодняшний показатель Северной Кореи), но в мирное время избиратели не согласятся с необходимостью нести дополнительные расходы. А резко девальвировать доллар с целью обнулить долги, не вызвав при этом катастрофических последствий для американской и мировой экономики, вряд ли представляется возможным — внезапно выяснилось, что статус доллара США как мировой валюты имеет не только плюсы, но минусы.

Что делать?

Несмотря на все вышеперечисленные проблемы, США все еще остаются сверхдержавой, а главное — контролируют мировую финансовую систему, сохраняя способность перекрыть кислород любым национальным финансовым учреждениям, работающим на международном рынке.

Таким образом, перед БРИКС стоит концептуальный вопрос: как реагировать на данную ситуацию? Принципиальных решений всего два: можно построить собственную финансовую систему и далее вести диалог с Западом с позиции силы, а можно, выражая возмущение и озабоченность, продолжать ждать, когда США ослабнут еще сильнее и сами согласятся на переговоры.

Публичные заявления лидеров стран БРИКС на тему создания собственной финансовой системы крайне осторожны и обтекаемы — основная дискуссия проходит в формате двусторонних встреч за закрытыми дверями. Общее представление о позиции той или иной страны БРИКС по этому вопросу складывается как мозаика из отдельных фактов или резких заявлений, выходящих за рамки обычных протокольных.

Накануне саммита замминистра финансов РФ Иван Чебесков сообщил «Известиям», что наша страна совместно с центральными банками стран БРИКС работает над созданием BRICS Bridge — расчетно-платежной инфраструктуры для расчетов в национальных валютах, в том числе цифровых. А на полях саммита в интервью этому же изданию глава Минфина РФ Антон Силуанов рассказал о BRICS Bridge: «Это платежная система, которая позволит заменить банковские организации, с одной стороны. С другой стороны, [позволит] включить систему передач финансовых сообщений. Эта система планируется на новых форматах, подходах, с учетом использования цифровых финансовых активов. Это новая конструкция системы… Мы на встрече министров финансов неоднократно об этом говорили. Идут дискуссии».

На саммите Владимир Путин пред объективами теле- и фотокамер продемонстрировал символическую купюру БРИКС, которую, по словам пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова, напечатал «кто-то из наших — то ли из ТПП, то ли еще кто-то».

Не секрет, что Россия является сторонником построения независимой от Запада финансовой системы, и не только потому, что больше других стран БРИКС страдает от американских финансовых санкций. Однако Москва наверняка намекает своим коллегам по БРИКС, что, если западные санкции в полной мере обрушатся на них, рассуждать о строительстве системы взаиморасчетов будет поздно. Логика России такова: давайте создадим, в конце концов, вам же будет легче торговаться с Вашингтоном, имея такое оружие в руках.

У Кремля есть долгий опыт отношений с Белым домом, который свидетельствует о том, что приводить аргументы, не подкрепленные силой, бесполезно: вас выслушают, возможно, даже согласятся с вами, но затем обязательно проигнорируют ваши интересы.

Китай занимает более осторожную позицию — он критикует американские рестрикции как незаконные, но в ответ на очередной упрек Вашингтона в нарушении антироссийских санкций заявляет, что все ограничения соблюдает. А когда КНР апеллирует к США, призывая отменить санкции и пошлины, введенные против собственной страны, общий тон этих заявлений как бы призывает Вашингтон вернуться в «нормальное состояние» глобализации.

Генсек ООН Гутерриш был приглашен не в качестве «свадебного генерала». Разрушая однополярный мир, БРИКС не собирается изобретать велосипед, а призывает вернуться к правилам давным-давно прописанным в Уставе ООН

Однако это невозможно, поскольку, открывая свой рынок для Китая и давая согласие на инвестиции в китайскую экономику, США исходили из условий, которых сегодня уже не существует. Во-первых, тогда главным противником для американцев был СССР и переманить на свою сторону Китай было выгодно стратегически. Кроме того, полвека назад Китай представлял собой практически неисчерпаемый рынок дешевой рабочей силы, но при этом мог гарантировать политическую стабильность, что сулило большие экономические дивиденды.

Сегодня же Китай одновременно демонстрирует геополитические амбиции, превратившись, по мнению американцев, в главную угрозу для США, и при этом хочет сохранить доступ к передовым западным технологиям и возможность поставлять на Запад высокотехнологическую продукцию. Зачем это Западу?

В качестве угрозы Пекин проводит военные учения около Тайваня и демонстрирует сближение с Россией. Но в Вашингтоне привыкли обращать внимание на более фундаментальные вещи — Китай не строит нефтепровода и новых ниток газопроводов из России, явно считая морские пути снабжения безопасными (что невозможно в случае военного конфликта), продолжает держать свои финансовые резервы в западной финансовой системе, а главное — не создает альтернативной финансовой системы.

На саммите в Казани Си Цзиньпин сделал заявление, которое можно одновременно трактовать как призыв сохранить западную финансовую систему и как предложение создать новую. Лидер Китая призвал к реформированию международной финансовой архитектуры, высказался за укрепление Нового банка развития и призвал страны БРИКС взять на себя ведущую роль в содействии лучшему согласованию международной финансовой системы. То есть ключевой вопрос, станет ли Новый банк развития самостоятельным финансовым институтом или, как сегодня, останется встроенным в западную финансовую систему, будет и далее придерживаться антироссийских санкций, пока не получил китайского ответа.

Рано или поздно Китай осознает, что выжидательная позиция бесперспективна: если есть желание эволюционировать, надо рисковать.

Еще один подход «тяжеловесов» БРИКС демонстрируют Индия и Бразилия, у которых в принципе нет проблем с американскими санкциями — Вашингтон, сосредоточившись на экономической борьбе с Россией и Китаем, настолько боится испортить отношения с Нью-Дели и Бразилиа, что ради этого разрешает им антироссийские санкции нарушать. Попытка поучаствовать в создании альтернативной Западу финансовой системы породит лишь дополнительные риски для этих стран. Например, Индию вполне устраивает сложившаяся ситуация, когда она покупает российскую нефть со скидками, расплачиваясь при этом не «бриксами», а рупиями.

И наконец, существует четвертая группа членов БРИКС, лишенная геополитических амбиций и рассматривающая БРИКС в качестве возможности повысить собственный вес и получить удобный повод поторговаться с США и ЕС. К этим странам можно отнести Саудовскую Аравию (которая явно на что-то разменяла паузу перед окончательным вступление в БРИКС и понижение уровня участия в саммите в Казани) или Сербию, которая беззастенчиво шантажирует ЕС возможностью вступления в БРИКС. Эти страны, скорее, заинтересованы в появлении альтернативной Западу финансовой системы — это откроет для них новые возможности для игры на противоречиях глобальных игроков.

Возможно, ряд государств со временен трансформируют свое отношение к БРИКС. Например, Турция тоже когда-то рассматривала организацию для шантажа США и ЕС, а затем ее лидер Реджеп Эрдоган, обожающий не только постоянный торг, но и серьезные геополитические проекты, осознал потенциал этого неформального объединения.

Ждем плодов БРИКС

По окончании саммита, на итоговой пресс-конференции, отвечая на вопрос об альтернативе SWIFT, президент России сказал, что альтернативной системы не создавали, но существует проблема расчетов, которую планируется решать с использованием национальных валют и национальных систем обмена финансовой информацией.

«Отмечу и то, что в ходе саммита мы с коллегами подробно обсуждали возможные совместные усилия для дополнительного стимулирования инвестиций в целях дальнейшего экономического роста в государствах БРИКС и странах глобального Юга и Востока. Будем делать это в том числе с помощью Нового банка развития и его президента госпожи Дилмы Руссефф. Россия предложила продлить председательство в этом банке Бразилии и президента банка госпожи Руссефф. Имея в виду, что в этом году Бразилия председательствует в “двадцатке”, в следующем году принимает у нас эстафету и будет вести БРИКС. Ну и, не буду скрывать, исходя из того, что мы знаем, какая обстановка складывается вокруг России и не хотим все проблемы, которые с этим связаны, переносить на институты, в развитии которых мы сами заинтересованы. Со своими проблемами будем справляться и справимся сами», — резюмировал Путин.

В ходе подобного рода мероприятий решения не принимаются по ходу их проведения — по ключевым вопросам позиции сторон согласовываются заранее. Таким образом, Москва заранее знала, что создание финансовой системы БРИКС не будет согласовано. Является ли такой итог неудачей форума? Вовсе нет. Во-первых, тема создания валюты БРИКС и системы расчетов на саммите обсуждалась. А во-вторых, Россия вынесла эту тему в публичное поле вполне сознательно — это помогает противникам быстрее проходить стадии отрицания и гнева, приближая их к торгу, депрессии и принятию.

Тем, кому идущий в БРИКС процесс кажется медленным, стоит оглянуться всего на двадцать лет назад — небольшой по историческим меркам срок — и вспомнить, как тогда вели себя США.

После окончания холодной войны и распада СССР России было предложено войти в элитный западный клуб — «Группу семи», ставшую на время G8 — правда, как быстро выяснилось, на правах статиста. Любая попытка возражать Вашингтону воспринималась как вызов, за которым следовал жесткий ответ, либо военный, либо дипломатический. Не получили особого отношения и ближайшие союзники США — они тоже не имели права на собственное мнение.

Искренняя вера Вашингтона в собственную исключительность особенно ярко и трагикомично проявилась в 2003 году, во время нападения на Ирак. Тогда Москва, Париж и Берлин выступили против американского вторжения, поскольку понимали, что это дестабилизирует Ближний Восток и попытались объяснить, что интервенция в конечном счете принесет вред самим же США. «Наказать Францию, игнорировать Германию, простить Россию», — сформулировала тогда суть реакции Вашингтона советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс. Почему она посоветовала простить Россию, это понятно: Москва еще недавно была соперником и «не успела освоиться в новом мире». Но от Парижа и Берлина «подобной наглости» — публичного выражения несогласия — Вашингтон явно не ожидал.

Можно вспомнить Мюнхенскую речь Путина 2007 года, в которой он пытался донести до Запада, что однополярный мир опасен для всех, в том числе для мирового гегемона, поскольку «разрушает его изнутри». Тогда российский лидер также привел аргумент о растущей роли еще БРИК, совокупный ВВП которого по ППС превзошел объем экономики ЕС. «Не стоит сомневаться, что экономический потенциал новых центров мирового роста будет неизбежно конвертироваться в политическое влияние и будет укреплять многополярность», — пообещал Путин участникам Мюнхенской конференции по безопасности. Однако лица большинства собравшихся выражали тогда что угодно, кроме понимания: шок, гнев, разочарование, а у членов американской делегации — надменность и насмешку.

Любой исторический или политический процесс имеет свою логику развития. Его созревание можно ускорить, как способствуют росту растений дополнительные влага, тепло и свет. Однако, как известно, тянуть растение вверх в надежде, что оно вырастет быстрее, не стоит. Исходя из этой логики развития международных отношений саммит БРИКС в Казани был успешным, но его плодов придется немного подождать.