Жмурясь от весеннего январского солнца, Семен живописует затею, то и дело спрашивая, «в курсе ли я о международной обстановке». Я в курсе.

Идею «народного танка» почерпнули из анналов Великой Отечественной войны, но к делу подошли по-современному. В интернете нашли массовый Т-72, сторговались на 20 миллионах, пробили контакты для военной модернизации. Местный сварщик пообещал приварить внушительный железный каркас для защиты от дронов. Семен интересуется возможностями краудфандинговых платформ, чтобы дособрать средства, или пойдет к местным властям на поклон. Финансовая сторона вопроса пока самая уязвимая часть затеи.

Зимой в селе обитаемыми остаются только четыре дома, летом приезжают горожане. Бывший медик Людмила Степановна обещает отложить деньги с продажи рассады. Егорыч написал детям, те молчат. Говорит, приедут скоро, будет брать за постой, если не откликнутся от души. Сам Семен надеется на хороший урожай. Идея приобрести танк у односельчан родилась осенью, в ответ на прорыв украинцев в Курскую область, и сроки ее реализации, видимо, затянутся на год как минимум. Но, как ни странно, этот вопрос беспокоит Семена в последнюю очередь. Он не сомневается, что из его танка будут стрелять по врагу.

Разговор о геополитике получается по-экспертному содержательным. Женская часть села все же верит в мирные инициативы Дональда Трампа и дипломатическую мудрость Владимира Владимировича. Мужская часть требует отодвинуть фронт до Львова и выставлять Киеву условия капитуляции.

Проницательный Семен считает, что надолго активности Трампа не хватит. Рассказывает, был точь-в-точь такой же муниципальный депутат. После своего избрания привязался к сложностям межевания, долго ругался по телефону и требовал очистить часть территории от посевов. Затем приехал лично на разборки, едва выйдя из машины, попал ногой в коровью лепеху, пошел в сарай отмываться и на выходе едва не попал под колеса трактора. Скандал удалось замять и даже завязать взаимовыгодные отношения: Семен просит помочь с семенами, депутат в ответ присылает агитационные материалы. Но в село ни ногой — общение только через мессенджер и помощников.

У Людмилы Степановны на Украине воюет племянник. Подробностями с нею не делится, знает только, что служит разведчиком где-то на луганском направлении. Переживает как за собственного сына. Семен, как продвинутый пользователь интернета, регулярно делится с соседями новостями и отслеживает военные сводки. Сельский генштаб уверен, что в СВО все происходит по кальке с Великой Отечественной: два года сложностей и неудач, сейчас, очевидно, перелом, как в 1943-м, а дальше рукой подать до триумфа 1945-го. Надо лишь почаще проверять генералов на коррупцию и не доверять «партнерам» — те будут уважать только победный сапог российского солдата. Но мальчишек жалко, и своих, и тех, которые еще не так давно были своими. В соседнем селе есть советские украинцы-переселенцы, так те с начала СВО вообще отключили телевизор. Но на танк денег дадут, если попросить, уверен Семен. Только танком это все и можно остановить.

Мы попадаем в зону покрытия, и я читаю вслух о претензиях Трампа к Канаде и Гренландии. «Нет, в Гренландию наш танк не доедет», — то ли шутит, то ли беспокоится всерьез брянский фермер.

Почему-то кажется, что датчане своего Семена не найдут. А вот на Украине «народный танк» еще может успеть наделать шороху.