Когда пушки наконец отгремели, эта война стала для многих «монстром под кроватью», с которым не очень хочется знакомиться ближе и о котором предпочитают не вспоминать.

Камешки, сдвинувшие лавину

Вряд ли в истории России был момент, когда ее северокавказские области можно было назвать спокойными и безмятежными. Большую часть этих земель присоединили огнем и мечом, и с тех пор полное замирение наступало редко, а крупные и мелкие восстания происходили регулярно. Сообщества горцев оставались (и остаются сейчас) очень закрытыми и консервативными. Тем не менее, жизнь шла, а после того, как в Чечне нашли нефть, она стала на несколько десятилетий одной из очень важных в экономическом отношении областей страны.

В 1944 году и без того проблематичная история взаимоотношений России и Кавказа получила новый узел, в котором запутались все. На фоне развития антисоветского повстанческого движения Сталин попытался решить проблему максимально радикально и распорядился депортировать чеченцев и ингушей в Среднюю Азию. Те смогли вернуться только в 1957 году. Депортация нанесла вовлеченным в нее народам глубочайшие коллективные травмы и заронила зерна будущих кровавых конфликтов. Это касается не только большой войны и этнических чисток в Чечне, но и осетино-ингушского противостояния, и споров между чеченцами и жителями Дагестана.

Позднесоветская Чечня, как и Ингушетия, оказалась в крайне сложном экономическом положении. Квалифицированную работу в городах выполняли в основном люди русского и вообще не чеченского происхождения. Типичный уровень образования в республике был невысоким, и складывалась дурная бесконечность, когда жителю Чечни было крайне трудно получить квалификацию, необходимую для улучшения собственного благосостояния, а общая бедность и неустроенность снижала шансы новых поколений вырваться из этого порочного круга.

Демографический переход, с падением смертности, но по инерции высокой рождаемостью, привел к тому, что горы просто-таки пухли от «лишних» людей, которым негде было найти себе применение. Они находили себя в «отходничестве» — шабашках на просторах СССР. А позднее составили костяк отрядов боевиков.

В конце 1980-х Чечню захватили общие процессы распада СССР. Гласность позволила радикально обновить повестку и начать обсуждать до сих пор запретные темы. Почти во всех национальных республиках эту возможность использовали разнообразные радикалы. Чечня не стала исключением.

Одним из новых самопровозглашенных народных трибунов стал Зелимхан Яндарбиев. Он был чистым продуктом советской системы образования и входил в литературное сообщество СССР, но теперь проявил себя как радикальный чеченский националист. Яндарбиев создал первое объединение, для которого важной стала не просто автономия, а полная сецессия Чечни, — Вайнахскую демократическую партию (ВДП).

Затем он вывел на сцену будущего лидера республики Джохара Дудаева. Первый чеченец, дослужившийся до генерала, оказался самостоятельной фигурой с талантами публичного политика. Яндарбиев мог зажечь толпу, Дудаев же имел и организаторские способности.

Советское руководство слабело на глазах и обращало минимум внимания на происходящее в республике. Летом 1991 года, во время путча ГКЧП, власть даже не вырвали, а выхватили у последнего советского руководителя Верховного совета Чечено-Ингушской АССР Доку Завгаева.

Двадцать седьмого октября 1991 года в ЧИАССР прошли выборы президента. В гонке, кроме Дудаева, участвовала пара никому не известных людей, а голосование проходило под контролем ВДП. Так что Дудаев легко одержал победу и тут же провозгласил независимость Чечни.

Проблема состояла в том, что новая власть скверно управляла республикой. Экономика России в целом терпела крушение, но в Чечне она полностью схлопнулась до теневой нефтяной индустрии и криминала. На этом фоне как грибы после дождя росли вооруженные формирования, которые напоминали скорее частные армии, чем просто бандитские группы. Мощнейшими из них были отряды Шамиля Басаева и Руслана Гелаева. Типичными были и банды из нескольких или нескольких десятков человек, обычно односельчан и (или) родственников.

Сами участники таких отрядов с самоиронией называли себя «индейцами», а основным источником их заработка были разнообразные криминальные схемы, от изготовления фальшивых банковских авизо до ограбления поездов. Современная экономика как таковая им была в принципе не нужна. Как выразился один из комментаторов, отпадение Чечни было бунтом не только против российского государства, но и государства вообще. Добавим: еще и бунтом против города как такового, с его экономикой и современными взглядами на все, от работы до семейного уклада.

Оружие боевики добывали из арсеналов советских воинских частей, МВД и КГБ — они слабо охранялись и в итоге были выпотрошены. Десятки тысяч единиц оружия оказались в руках неведомо кого и либо попали на черный рынок, либо послужили формированию дудаевской гвардии и частных армий. Параллельно шла криминально-этническая чистка русского населения: те, кто не погиб, были вынуждены уехать. Очень многие лишились имущества, которое перешло к боевикам.

Российские власти пытались вести переговоры, однако свести позиции Дудаева и Кремля было нереально. Москва могла маневрировать, но нуждалась хотя бы в формальном признании Чечни частью России. Но этим пунктом Дудаев поступиться как раз не мог — он слишком многое поставил на то, чтобы быть знаменем полной независимости, а его подпирало множество новых кандидатов в лидеры и вожди, включая Яндарбиева, который был настоящим фанатиком.

С другой стороны, в Кремле вообще не могли определиться с долгосрочной стратегией и нажимали на все кнопки: экономический блок пытался реинтегрировать чеченскую нефтяную отрасль в российскую, военные — снарядить антидудаевскую вооруженную оппозицию.

С 1993 года в республике начались боевые действия между сторонниками Дудаева и чеченцами, оставшимися лояльными России. Исправить ситуацию легальными способами было уже невозможно. Чеченцы-лоялисты, «оппозиция», контролировали северные районы республики. В 1994 году они попытались ворваться в столицу республики Грозный, но потерпели неудачу. В это время созрел план тайной операции, в ходе которой российские специалисты могли негласно усилить чеченскую пехоту и помочь нанести поражение Дудаеву.

Двадцать шестого ноября состоялась совместная атака на Грозный. Чеченцы-лоялисты предоставили стрелков, Россия — экипажи танков и сами танки, якобы тоже чеченские. Солдаты и офицеры вербовались поодиночке для разовой акции сотрудниками ФСК в воинских частях в глубине России, в основном из состава Кантемировской дивизии.

Однако план был проработан чудовищно плохо, и наступление провалилось. Боевики сожгли танки из ручных гранатометов; пехота прикрыть их не смогла и была разбита. Среди русских 16 человек погибло, а 21 танкист попал в плен.

Пленных обильно показывали по ТВ, и это спровоцировало Москву на эмоциональные решения. Вскоре на заседании Совета безопасности Борис Ельцин принял решение об официальном начале силовой операции в Чечне. Война началась.

Первая чеченская. Черное время

Непоследовательность Москвы и попытки быстро и легко решить сложнейшие проблемы никуда не делись. Война в Чечне была дико непопулярна в России. На фоне разрухи и развала 1990-х армия находилась в отвратительном положении, но теперь ей еще поставили совершенно неадекватные задачи, которые предстояло решать минимальными силами в кратчайшие сроки. Сама операция была подготовлена кошмарно, без знания противника, без понимания, какие силы и ресурсы потребуются. Разведданные или отсутствовали, или превратно истолковывались.

Поначалу поход рассматривался практически как полицейская операция, что выглядело просто скандально после фиаско в ноябре. Тем не менее в декабре войска вступили в Чечню и, неся потери, начали продвигаться к ее столице и географическому центру — Грозному.

Тридцать первого декабря 1994 года и в последующие два дня разразилась катастрофа. Войска втянулись в чеченскую столицу с нескольких сторон и столкнулись с яростным сопротивлением. Негодный исходный план предполагал просто марш в глубину города, но даже он был быстро отброшен, и войскам стали менять задачи на ходу. В результате серии непродуманных и просто-таки безумных маневров несколько группировок российских войск были блокированы в центре города и понесли очень тяжелые людские и материальные потери. Особенно тяжким был ущерб 131-й Майкопской бригады, чья ударная группа была окружена на железнодорожном вокзале. За три дня погибло до 500 российских солдат. Новогодний штурм Грозного стал самым кровавым столкновением для российской армии до 2022 года.

Затем российское командование организовало правильный штурм города. Войска, действующие в Грозном, получили подкрепление, а их основные силы возглавил генерал Лев Рохлин, командовавший одной из группировок на первом этапе и понесший наименьшие потери при наилучших результатах. Продлившееся около двух недель наступление увенчалось взятием «Президентского дворца» — здания Республиканского комитета партии в центре Грозного. Тем не менее выдавливание боевиков из города заняло после этого еще полтора месяца.

Соглашение в Хасавюрте не решало ни одной проблемы и быстро начало восприниматься в России как «похабный мир». Но летом 1996 года многие в стране испытали облегчение

По завершении сражения за Грозный российские войска начали наступление на равнине и в предгорьях Чечни. Боевикам Дудаева война давалась тяжело, они несли большие потери и переходили к партизанским действиям. Многие из них полагали, что сепаратистскому движению в Чечне приходит конец.

Четырнадцатого июня 1995 года все перевернулось. Банда Шамиля Басаева почти в 200 штыков захватила городок Буденновск на Ставрополье. Для маскировки его колонна шла с поддельной милицейской машиной во главе, а на блокпостах боевики заявили, что везут тела убитых в Чечне солдат. Изначальной целью был аэропорт Минеральных Вод. Однако у поворота на Буденновск милиционеры не поверили в историю про «груз-200» и попытались досмотреть машину. Тогда террористы напали на город. В горбольнице они собрали более двух тысяч заложников и выдвинули политические требования о признании независимости Чечни.

К такому массовому захвату заложников оказалось не готово в первую очередь политическое руководство страны. Оперативный штаб по разрешению кризиса включал сразу несколько чиновников первого ранга, однако вместе эти люди не нашли ничего лучше, чем отправить спецназ на неподготовленный штурм, без попыток улучшить исходные условия путем переговоров. Когда штурм предсказуемо провалился, боевиков просто отпустили, взяв на себя обязательства ввести режим прекращения огня и начать переговоры. За спиной колонны Басаева остались 130 трупов милиционеров, военных и мирных жителей…

Переговоры с представлявшим Дудаева Асланом Масхадовым продлились более трех месяцев. За это время террористы отдохнули и пополнили свои отряды, а главное, наступил перелом в их психологическом состоянии. Боевики получили уверенность, что могут выиграть даже в самой безнадежной ситуации, — и «излечение» этой убежденности заняло у России долгие годы. События в Буденновске действительно стали упущенным шансом на победу.

Шестого октября в результате теракта был тяжело ранен командующий Объединенной группировкой генерал Анатолий Романов, и бои возобновились.

В то же время с российской стороны были окончательно утрачены идеи относительно того, как операция в Чечне может быть завершена с приемлемым результатом в какие-то разумные сроки. Шла хаотичная партизанская война, российские политики бессистемно пытались то разбить боевиков, то замирить отдельные районы, передав защиту от террористов самим чеченцам, то снова начинали переговоры. Распространялись все более уродливые практики ведения борьбы, включая захваты боевиками заложников ради выкупа и для использования рабского труда. Одни и те же поселки зачищались военными по многу раз. Территория плотно не контролировалась, комендатуры и блокпосты защищали в основном самих себя, войск не хватало, а театр боевых действий по-прежнему не был надлежащим образом изолирован.

В январе 1996 года боевики повторили Буденновск «на бис», захватив городок Кизляр в Дагестане. На сей раз большая часть банды была разгромлена, но погибло много заложников и военных, а главарь террористов Салман Радуев сумел бежать. Не изменило общей ситуации даже уничтожение Джохара Дудаева ударом бомбардировщика. Полевые командиры боевиков отлично управлялись с партизанщиной и без него.

В августе 1996 года крупные отряды боевиков вошли в Грозный. Новое сражение на улицах привело практически к такому же числу убитых, как провальный новогодний штурм, а главное, российское общество оказалось повергнуто в тяжелую депрессию. Через 20 месяцев после начала операции в Чечне мы вернулись к тому, с чего начали.

Так что Москва снова пошла на переговоры, но на сей раз администрация Ельцина попыталась решить проблему радикально. Популярный тогда политик Александр Лебедь и Аслан Масхадов подписали в городке Хасавюрт договор о прекращении огня и выводе российских войск из Чечни.

Это соглашение не решало ни одной проблемы, порожденной войной, и быстро начало восприниматься в России как «похабный мир». Но летом 1996 года многие в стране испытали облегчение.

Интербеллум

Чечня приобрела фактическую независимость. А ситуация внутри нее быстро двигалась от плохого к худшему.

В 1997 году Масхадов выиграл выборы президента. Теоретически это мог быть шаг к прочному миру, на практике же реальной власти он не имел. Чечня стала вотчиной полевых командиров. Все они кормились с разнообразных криминальных схем, включая торговлю людьми, хищения нефти, рэкет и тому подобные «почтенные» занятия.

Вдобавок в Чечню начали проникать эмиссары международных террористических организаций — «Братьев-мусульман»*, «Аль-Каиды»* и других. Они быстро объединились с наиболее одиозными полевыми командирами — Шамилем Басаевым, Арби Бараевым, братьями Ахмадовыми. Радикалы, которых обобщенно называли салафитами, принесли в Россию идеологию глобального джихада, которая стала и политической программой. Кроме того, они располагали деньгами, что позволяло напрямую финансировать террористов.

Наиболее влиятельным из приезжих был саудовец под псевдонимом Хаттаб. Он развернул в Чечне лагеря подготовки боевиков для продолжения войны за ее пределами, а по Северному Кавказу — сеть террористических ячеек из местных кадров. В перспективе они планировали отторгнуть от России весь Кавказ и выйти за его пределы. Эта программа нашла полное понимание у крупнейших полевых командиров: Чечня была разорена и нищенствовала, а новые земли обещали и новые возможности.

Первой целью экспансии стал Дагестан, крупная республика с неразоренной экономикой и, что важно, выходом к морю. Кроме того, в бедных удаленных горных районах проповеди салафитов имели немалый успех, так что чеченско-арабские командиры и агитаторы рассчитывали на местное восстание.

За пределами этого уравнения неизбежно оказывался муфтий Чечни Ахмат Кадыров. Он был суфием, то есть с салафитами общего языка никогда не нашел бы принципиально. Перехват фактической власти полевыми командирами, связанными с салафитами, сделал совершенно естественным союз Кадырова и России.

В 1998 году при участии Басаева, Хаттаба, идеолога Мовлади Удугова и лидеров дагестанских салафитов был создан «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»*, провозгласивший своей целью экспансию дальше на Кавказ.

В августе 1999 года этот нарыв прорвало. В Дагестане начался открытый мятеж местных салафитов, а Басаев и Хаттаб ввели в республику свои отряды.

Однако план полностью провалился. Салафиты были куда менее популярны в Дагестане, чем они надеялись, а появление боевиков из Чечни было воспринято как внешнее вторжение. Российские войска и созданное на лету местное ополчение в течение августа‒сентября отбили нападение.

События разворачивались стремительно. В сентябре же боевики из Карачаевского джамаата по указанию Хаттаба устроили серию терактов в Москве и Волгодонске — были взорваны жилые дома, погибли сотни людей. В это время в Москве на передний план вышел молодой и тогда малоизвестный политик Владимир Путин, которого дряхлеющий Ельцин назначил премьер-министром и рассматривал как преемника на посту президента.

Тридцатого сентября 1999 года российские войска вновь вступили в Чечню.

Вторая чеченская

На сей раз никто не строил иллюзий по поводу сложности предстоящей задачи. Вторую операцию от первой отличало четкое понимание, какой именно стратегии намерено придерживаться российское правительство. Предстояло вести борьбу с непримиримыми до полного их разгрома и физического истребления либо сдачи. А затем планомерно отстраивать Чечню, восстановить легальную экономику и искоренить сам источник появления боевиков — неустроенность и тотальное отсутствие перспектив где-либо, кроме отрядов террористов.

Наконец, необходимо было сформировать в Чечне мощное пророссийское движение. Ахмат Кадыров оказался оптимальным выбором в качестве лидера лоялистов — достаточно авторитетный, чтобы возглавить республику, договороспособный и обладающий отличными организационными навыками. Он принципиально, в силу самого своего статуса, не мог бы объединиться с религиозными радикалами.

При этом русские оставили открытыми двери для рядовых боевиков: те, за кем не было серьезных преступлений, кроме собственно участия в бандформированиях, могли воспользоваться амнистией и начать жизнь сначала — и даже поступить на службу в органы МВД республики.

Этот план был последовательно реализован в течение ближайшего десятилетия, несмотря на все трудности и даже катастрофы по дороге.

Осень 1999 года прошла в жестоких боях на равнине севера Чечни. Боевики пытались дать полноценный бой, ведя подвижную оборону и удерживая поселки и городки. Однако российская армия тотально превосходила их за счет преимущества в тяжелом вооружении и технике, так что постепенно противник отходил либо в горы, либо в Грозный.

С декабря опять развернулись бои за чеченскую столицу. На сей раз идея нанести российским силам катастрофические потери в уличных боях не сработала. Несмотря на то что русским это сражение далось дорого, превосходство в огневой мощи сделало свое дело. В ночь на 1 февраля боевики все же прорвались из Грозного, пройдя между опорных пунктов российских войск под огнем и по минным полям. Басаев был тяжело ранен и потерял ногу, боевики понесли тяжелый ущерб и отступали в южную, горную часть республики.

Но и там им не было покоя. Основная масса террористов набилась в Аргунское ущелье, ведущее с севера на юг через горную Чечню. Южнее был высажен российский десант, войска охватывали территорию с севера и востока, а с запада оставались дикие ненаселенные горы, где было невозможно укрыться.

Тем не менее окружение и тотальное уничтожение боевиков в Аргунском ущелье не состоялось. Кольцо окружения на старте было неплотным, а российские вооруженные силы имели слабости, не позволившие разгромить противника полностью. В первую очередь это касалось недостаточно эффективной разведки и взаимодействия частей. Хаттаб вывел примерно половину группировки в юго-восточную часть Чечни, где можно было перейти к партизанской войне. В ходе этого прорыва погибла 6-я рота псковской дивизии ВДВ.

Другая колонна боевиков во главе с Русланом Гелаевым пыталась пробиться на северо-запад. Здесь противник был вовремя обнаружен. Гелаев скрылся, но его бандформирование окружили и разгромили в селе Комсомольское.

К концу марта завершилась первая фаза войны. Затем предстояло одолеть перешедших к партизанско-террористической борьбе боевиков. Кроме того, война выплеснулась за пределы Чечни.

Террор

В течение 2000‒2002 годов в Чечне шла интенсивная контрпартизанская война. Боевики без устали устраивали засады, минировали дороги, нападали на гарнизоны. Русские постепенно очищали леса от партизан рейдами спецназа. В городах и селах шли зачистки.

Однако у террористов была и своя стратегия. Их движение раскололось на чеченских националистов, адептов классической партизанщины, которых возглавлял Масхадов, и откровенных террористов, ориентированных на мировой исламский джихад во главе с Басаевым.

Басаев создал организацию «Риядус Салихийн»* («Сады праведных») целенаправленно под организацию терактов, и вскоре потряс Россию атаками женщин-смертниц и взрывами в людных местах. Теракты каскадом шли за пределами Чечни, в них вовлекали радикалов нечеченского происхождения — из Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии.

По мере того как войска справлялись с обычными партизанскими вылазками в Чечне, а Ахмат Кадыров укреплял силовые структуры в республике и подмывал подполье амнистиями, Чечня постепенно переставала быть главным фронтом войны на Кавказе. Террористическая же активность не ослабевала.

В 2002 году боевики по приказу Басаева захватили театральный центр в Москве. Банда была полностью уничтожена, но погибли 130 человек.

Первого сентября 2004 года чеченские боевики совершили самый бесчеловечный из своих терактов. Они захватили школу в Беслане, с чудовищной жестокостью обращались с учениками и педагогами, а после спонтанного взрыва самодельной бомбы 3 сентября принялись расстреливать пленников. К моменту, когда их самих уничтожил ворвавшийся в школу спецназ, они убили 333 человека, включая 186 детей. В том же 2004 году подложенной на стадионе бомбой был убит Ахмат Кадыров.

Однако все это не помогло террористам в достижении их целей. После каждого теракта зачистки и рейды продолжались, а боевики несли тяжелые потери. За первую половину «нулевых» были разгромлены крупные банды и уничтожены почти все серьёзные полевые командиры. В Чечне на место Ахмата Кадырова пришел его сын Рамзан Кадыров, который ни на градус не изменил прежний курс.

В 2005‒2006 годах были ликвидированы Масхадов и Басаев. В это время республику покинули или были уничтожены практически все иностранные боевики. Арабы предпочитали ехать на войны Ближнего Востока — даже среди террористов, 11 сентября 2001 года таранивших небоскребы в США, были люди, до этого собиравшиеся на джихад в Чечню.

Сменивший арабских террористов и полевых командиров первой волны Доку Умаров скорректировал стратегию. Вместо борьбы за независимую Чечню он провозгласил единый «Имарат Кавказ»*. Боевики действовали маленькими автономными ячейками, а большинство терактов в их исполнении выглядели как нападения на одиночных чиновников и полицейских, подрывы машин и т. д. Однако война в целом шла по нисходящей. У боевиков становилось все меньше оружия и сторонников. Их источники финансирования свелись к банальному рэкету.

После каждого теракта зачистки и рейды продолжались, а боевики несли тяжелые потери. За первую половину «нулевых» были разгромлены крупные банды и уничтожены почти все полевые командиры

В 2014 году, когда на Ближнем Востоке появилось ИГИЛ*, многие из террористов, которые хотели продолжать борьбу, уехали в Сирию и Ирак. На Кавказе же движение исламистов фрагментировалось и деградировало до вульгарной уголовщины. Чечня за счет финансовых вливаний из российского бюджета была превращена из черной дыры в витрину российских достижений на Кавказе, а для молодежи идея работать в нефтяной отрасли или в полиции стала намного более привлекательной, чем участие в боевых отрядах, метавшихся по горам в ожидании отряда силовиков с вертолетами.

Администрацию Кадырова много критиковали и критикуют за нарушение прав человека в республике, но невозможно отрицать, что при нем массовые теракты и вооруженные выступления в республике прекратились.

За пределами Чечни перелом наступил около 2016 года. В этом году наиболее фанатичные из уцелевших лидеров террористов предприняли попытку восстановить «Имарат Кавказ», однако последний «амир» вскоре попытался бежать за рубеж, был перехвачен и убит в перестрелке с полицией в Санкт-Петербурге. В 2017 году подполье признали разгромленным. По крайней мере, оно было дезорганизовано, лишилось регулярных поставок оружия с черного рынка и источников финансирования.

Последние одиночки и мелкие группы еще ходили по горам, и только в 2021 году был уничтожен последний человек, которого можно назвать чеченским полевым командиром, — Аслан Бютукаев. Он уже считал себя приверженцем ИГИЛ.

России удалось после очень долгой и кровавой борьбы задавить вооруженное подполье на Кавказе. Это произошло благодаря разумной стратегии, которую получилось выдерживать все необходимое время.

Однако Кавказ в наши дни остается экономически депрессивным и политически нестабильным. Опасность со стороны радикального исламизма смягчилась, отошла в тень — но никогда не исчезала совсем.

* В России организация признана террористической и запрещена.