1. Как появилась идея Шуфутинова дня?
Шуфутинов день перерос свое чисто песенное значение — несколько лет назад начали делать интересные проекты, связанные с осмыслением 3 сентября. Я каждый год проводил тематические экскурсии по Москве, делая много отсылок в сторону творчества Шуфутинского. А потом обнаружил улицы 3 Сентября. И я совершенно не задумывался, сколько их в России, в СНГ. На самом деле на Бузулук наткнулся случайно. А там замечательная Анна Мельникова, координатор «Том Соейр Феста», моментально в это вписалась. У Шуфутинского скоро будет концерт в тех краях, ему дадут сертификат о появлении в России первой рябиновой аллеи его имени. И мне кажется, что это поможет выйти на событийный туризм в маленьких городах. В России есть огромное количество людей, которые готовы действительно приехать на такой фестиваль.
2. Такое активное местное сообщество — норма для малых городов?
Для современных российских малых городов на самом деле это скорее исключение, чем правило. Они консервативны, многие новшества воспринимают в штыки. Если люди увидели, что от проекта будет какая-то польза, то они принимают в этом участие. Вот в Бузулуке, в частности, сложилось по-настоящему сильное городское сообщество, которое с удовольствием участвует в организации самых разных мероприятий. Если в столицах что-то прогремело, они моментально перенимают это. Да, это иногда немножко наивно, но это приятная наивность, которая провинциальностью не пахнет.
3. То есть не в каждом городе есть такие активисты?
Посещая очень многие регионы, я прямо вижу, насколько культурная ткань нашей страны неравномерна в этом смысле. Пассионарии есть, конечно, от Калининграда до Владивостока, но в этом слое имеются огромные «озоновые дыры». В каждом регионе найдется пара каких-нибудь НКО, но напоминает это сеть маяков, которые горят очень и очень неравномерно.
4. Помогают ли развитию сообществ на местах такие инициативы как, например, «Том Соейр Фест»?
«Том Сойер Фест» — хороший пример низовой инициативы последних лет, притом далеко не единственный. Начиналось все со столиц, с банального Архнадзора. Но вот со временем люди привыкли к тому, чтобы защищать землю. Кроме «Том Соейр Феста» я бы отметил проект «Усадебные волонтеры», который существует в Подмосковье, и людей, которые занимаются спасением российского севера и его памятников. Еще в числе маленьких объединений есть потрясающая ассоциация «Самые красивые деревни России».
5. Подобные сообщества объединяет какая-то общая фишка?
Вся Россия — одно большое сумасшествие, и вот эта сумасщедшинка действительно может помочь. Вообще людей объединяет доверие, совместная волонтерская работа. Настало время искренности, хотя вроде бы это и заезженное выражение. Объединяют попытки отобрать у государства рычаги в классных понятных сферах, таких как, например, защита архитектурного наследия в малых городах.
6. А какие проблемы вообще есть у малых городов?
У них существует универсальная проблема восприятия себя как чего-то бедного, не нужного карте России. Потому что у нас очень сильно федеральной повесткой вымыт нормальный здоровый регионализм. Поэтому это так здорово — возрождать или создавать локальные традиции и чувствовать себя сопричастным своим родным осинам! Когда приезжает какая-нибудь сильная команда, местные жители обычно не могут даже сформулировать своих намерений. Но если им предлагаешь конкретное решение, они включаются в диалог, просыпается доверие.
7. Как в целом обстоит ситуация с сохранением архитектурного наследия?
Радужных перспектив мало, но они есть. Города не хороним. В 2010-е очень многие малые города оказались лишены статуса исторических поселений. Это сразу активизировало в них строительство, причем самого дешевого пошиба. Люди не понимают, что если они не построят там «Пятерочку» и не впендюрят свечку 16-этажную, они выиграют в будущем. В целом малым городам нужно, как Мюнхгаузенам, самим тянуть себя из болота. Все развиваемо, все возможно.
