На территории Оренбургской области из 11 самостоятельных банков за последние 20 лет осталось три: «Оренбург», «Форштадт» и Нико-банк. И это еще можно считать хорошим показателем, некоторые субъекты федерации России вообще лишились регионального банковского сектора.
О проблемах и перспективах региональных банков мы разговариваем с председателем совета директоров банка «Форштадт» Александром Соколовым.
— Александр Павлович, в России в последнее годы идет сокращение количества банков. Как вы оцениваете этот процесс?
— Я сомневаюсь, что этот процесс может быть частью стратегии развития. Само это понятие предполагает увеличение и улучшение чего-то. А здесь… Мы, вероятно, забыли о том, что задача банковской системы — обеспечить доступность банковских услуг для как можно большего числа предприятий и граждан. Как уменьшение числа кредитных организаций способствует решению этой задачи? Сегодня на территории огромной страны осталось 350 банков. Почему тогда в Германии, например, их более 4 тысяч, а в США более 5 тысяч — там другие цели или технологические возможности, по сравнению с нами, ограничены?
— Считается, что доступность обеспечат технологии.
— Действительно, Центральный банк нас к этому постоянно подталкивает. Например, с января будущего года все банки с универсальной лицензией обязаны обеспечить прием заявок и выдачу кредитов по биометрической системе. Мы двумя руками «за» цифровизацию, много вкладываем в это направление. Но не надо забывать, что страна у нас большая, ситуация везде разная, и не все зависит исключительно от банков. К примеру, в Оренбургской области есть населенные пункты, где даже мобильной связи еще нет. Это, конечно, плохо на третьем десятке XXI века, но это так. Поэтому, я полагаю, жители этих деревень не будут озабочены биометрическими данными, а скорее захотят, будь у них такая возможность, прийти в банк и там в разговоре с сотрудником решить свои финансовые вопросы.
— В чем, по вашему мнению, причина сокращения количества банков?
— С одной стороны, это административные решения, а с другой — отнюдь не все могут выдержать постоянно растущие затраты, когда мало возможностей их окупить. К примеру, на тот же сбор биометрии нам придется потратить достаточно большие суммы, и вряд ли мы сможем их компенсировать. Банк России разработал и внедрил систему быстрых платежей, но на этих операциях мы тоже мало зарабатываем, потому что переводы до 100 тыс. рублей мы обязаны провести без комиссии. То есть расходы мы несем, а доходов не получаем. Я уже не говорю о необходимости выполнять требования антиотмывочного федерального закона № 115. Сейчас у нас работают сотрудники, которые отслеживают, анализируют операции клиентов, и на их содержание тоже нужны средства. С начала будущего года мы должны будем еще и в Бюро кредитных историй две тонны бумаг отправлять. И все это не имеет отношения к зарабатыванию доходов. Доля работников, обеспечивающих такую деятельность, постоянно растет, что ставит нас в невыгодное положение по сравнению с «гигантами». Безусловно, мы имеем достаточную прибыль, которая позволяет нам существовать,
но это отнюдь не прорыв. При этом возможности заработать у региональных банков ограничены. Да, у государства много программ поддержи экономики, которые оно реализует через банки. Но доступ к этим программам для нас практически не реален из-за высоких «заградительных барьеров» то в виде размера капитала, то рейтинга, плата за который, мягко говоря, выше среднего. Поэтому бизнес-модели многих региональных банков и не выдерживают влияния таких противоречивых факторов. Менеджерам иногда просто не удается убедить акционеров в том, что необходимо вкладывать деньги, они справедливо задают вопрос «а зачем, что дальше?».
Хотелось бы совместно поискать здесь ответы. Но, к сожалению, в российском банковском сообществе сегодня стало крайне мало дискуссионных площадок, на которых, как это было раньше, можно было бы поднимать и обсуждать насущные проблемы. Превалирует, увы, жесткая вертикаль.
— Как ваш банк при этом держится на рынке столько лет?
— Мы частный банк, у нас никогда не было ни одного бюджетного рубля, поэтому привыкли рассчитывать только на свои силы и на наших клиентов. Обслуживая почти тысячу юридических и 45 тысяч физических лиц, постоянно повышаем профессиональный уровень сотрудников, создаем условия для качественного улучшения клиентского сервиса. Ну и, конечно, стараемся не давать себя в обиду.
— Как ваши клиенты пережили пандемию?
— Прежде всего хотел бы отметить на редкость слаженную и эффективную работу с Центробанком в этот период. Иногда думаешь, что в экстремальных ситуациях нам, действительно, нет равных. В остальном никаких радикальных изменений не случилось, разве что стало более востребованным дистанционное обслуживание. Сегодня физические лица достаточно активно кредитуются, а юридические лица чувствуют себя по-разному в зависимости от отрасли. Но и здесь не все связано с пандемией, а подчас, как, например, в сельском хозяйстве в текущем году, с погодой.
Отрадно, что в последнее время, благодаря в том числе и поддержке областного правительства, не только восстанавливаются ранее работавшие предприятия, но и создаются новые. Здесь, как, впрочем, и везде, многое зависит от конкретных людей. Радует, что есть руководители, которые не опускают рук, стремятся несмотря ни на что развивать предприятия. Эта позиция вызывает доверие и уважение. Именно таких мы готовы прежде всего поддерживать не только кредитами, но и банковскими гарантиями.
— Какие перспективы для региональных банков, включая «Форштадт», вы видите?
— Вряд ли их можно назвать радужными. Но мы готовы к новым вызовам. Трезво оценивая ситуацию, мы реально смотрим на вещи и рассчитаем на свои силы. Революционных преобразований в ближайшее время не ожидаем. Полагаю, каждый из банков будет сам бороться за свое существование, искать новые средства, резервы и возможности.
