Первой проблемой стала Саудовская Аравия. Когда Джозеф Байден хотел попросить у кронпринца (и де-факто правителя страны) Мохаммеда бин Салмана резко повысить добычу для того, чтобы компенсировать возможное выпадение российской нефти с рынка, саудовский кронпринц припомнил унижения со стороны американцев и просто не взял трубку. А затем, через посредников, выдвинул свои условия.
Саудовский кронпринц если уж не бросает вызов, то, по крайней мере, вкладывает свою лепту в демонтаж американского миропорядка. По данным The Wall Street Journal, Мохаммед бин Салман ведет активные переговоры с Китаем о переводе оплаты как минимум части саудовского нефтяного экспорта в Поднебесную с долларов на юани.
Второй проблемой становится Иран, а точнее переговоры по реанимации иранской ядерной сделки. И без того крайне непростые, они еще больше осложнились.
Во-первых, потому, что интерес Соединенных Штатов в успехе этих переговоров резко вырос. Если раньше Джозеф Байден просто хотел получить на этом направлении небольшую победу в преддверие промежуточных выборов в Конгресс, то сейчас ему очень нужно возвращение иранской нефти на рынок (а это, по разным оценкам, до 1,2 миллиона баррелей в сутки). Вот только для этого нужно снять санкции, а снять их безболезненно для своего рейтинга и репутации можно только в рамках пакетной сделки по реанимации иранской ядерной сделки.
Неудивительно, что иранцы почувствовали интерес Соединенных Штатов и еще жестче стали отстаивать свою позицию. Напомним, что Иран требует снятия не просто нефтяных, а вообще всех санкций – включая те, которые были введены против Корпуса стражей исламской революции. Организацию, которую США с 2019 года признают террористической.
Да, в Вашингтоне рассматривают вероятность убрать КСИР из списка, однако тут они встречают жесткое сопротивление со стороны своих региональных союзников. И прежде всего — той же Саудовской Аравии (с которой Иран недавно разорвал переговоры о нормализации отношений). А также, конечно, со стороны Израиля.
Обе страны уверены, что КСИР стоит за терактами, организованными против них и что снятие санкций с иранской организации станет своего рода благословением на новые теракты. Наиболее же болезненно они, в особенности Израиль, воспринимают вопросы возвращения Ирану ядерного статуса. Там уверены в том, что Тегеран будет использовать свою атомную программу для разработки ядерного оружия. «Иран будет постоянно угрожать использовать ядерное оружие против тех, кто стоит на пути иранского контроля над Сирией, Ираком, Ливаном и Йеменом. Любую попытку оспорить этот контроль в Тегеране будут называть “экзистенциальной угрозой для Ирана”. Он назовет свою угрозу “ядерной красной линией”, и станет утверждать, что каждый, кто оспаривает иранские интересы в регионе, создает “эскалацию” и риск “Третьей мировой”», — пишет The Jerusalem Post.
В итоге и тут Байден оказался перед дилеммой. Если он провалит реанимацию ядерной сделки, то его обвинят в том, что он не сумел решить проблему дипломатическим путем. Что он не продемонстрировал лидерство, фактически умыл руки – и позволил Ирану, Саудовской Аравии Израилю урегулировать свои противоречия, следуя своим национальным интересам, что может означать — с применением военной силы.
Если же он ее заключит, то получит обвинения в слабости: мол, испугался и капитулировал перед аятоллами. Таким образом, ближневосточный внешнеполитический фронт становится для американского президента все более сложным. При том, подчеркнем, что что отказавшись от российской нефти и пытаясь склонить к тому же других импортеров, США вышли из зоны комфортного ожидания оптимального момента решения «иранского вопроса». Остается лишь пытаться на ходу запрыгнуть в отходящий от перрона «Восточный экспресс».
