На полях 28-й конференции ООН по изменению климата (COP-28) в Дубае на вопросы журнала «Монокль» ответил член консультационного совета COP-28, экс-гендиректор BP Роберт Дадли.
Глобальные антропогенные выбросы CO2 продолжают последовательно расти все восемь лет после подписания Парижского соглашения по климату, за исключением 2020 года, когда они сократились из-за локдаунов в связи с пандемией COVID-19. В чем причина низкой эффективности усилий государств и международных экономических и политических институтов по сокращению выбросов?
Нам многое предстоит сделать, и многое будет сделано на нынешнем климатическом саммите в отношении выбросов парниковых газов, в особенности выбросов метана. Технологии, возможности измерения, мониторинга выбросов на самом деле не существовали, и сейчас мы стоим на пороге своего рода информационной революции, которая потребует от каждого быть эффективным и нести ответственность.
Отчасти причина роста выбросов заключается в росте населения. И экономический рост продолжался все эти годы. И вместе с этим растет потребность в энергии, включая природный газ. Так что это в первую очередь причина, по которой выбросы выросли. Мы находимся на грани того, чтобы начать действовать на этом саммите [по снижению выбросов].
В 2025-2027 годах на мировой рынок СПГ будет выброшено более 100 миллионов тонн сжиженного природного газа с проектов в Катаре, США и России, строительство которых в настоящее время находится в активной фазе. Как вы оцениваете риск возникновения рыночного дисбаланса, резкого падения цен и подрыва финансовой модели проектов по сжижению, которые к тому времени не достигнут точки безубыточности?
Глобальный дисбаланс на рынке мы имеем уже сегодня. Соединенные Штаты обладают огромными запасами природного газа, а цена на газ здесь составляет треть от европейской. Миру понадобится больше природного газа. И я считаю, что нам абсолютно необходим природный газ, чтобы вытеснить уголь.
Природный газ также может быть транспортером водорода. Вы знаете, сжиженный природный газ состоит из четырех атомов водорода с углеродом посередине. Итак, вы перемещаете СПГ, а затем обезуглероживаете там, где это необходимо, и получаете на выходе водород.
Транспортировка водорода в составе СПГ наверняка изменит ценообразование. От этого выиграют производители с низкими затратами, а Катар, Россия и Соединенные Штаты являются тремя производителями с самыми низкими затратами.
Газ — переходное топливо или он всегда будет существовать на рынке как топливо с более низким уровнем выбросов углерода?
Мне не нравится термин «переходное топливо», говорящий о том, что оно исчезнет, но ведь газ нужен миру. Всевозможные материалы, пластмассы, сырье для удобрений, многое, что нас окружает производится из природного газа. Но объем используемого в энергетике газа, скорее всего, сократится. Чем больше возобновляемых источников энергии, тем лучше.
Никто на саммите не говорит о ядерной энергетике. Я ожидаю, что ядерная энергетика заменит некоторые ВИЭ. И это продлится долго.
На фоне резкой реконфигурации трансграничных потоков углеводородов наблюдается определенный ренессанс в ископаемом топливе и ядерной энергетике, в то же время ряд секторов и источников возобновляемой энергетики, в частности ветряная энергетика, переживают экономический кризис из-за ее дороговизны. Означает ли это, что энергетический переход откладывается?
Предыдущие цели энергетического перехода и графики их достижения требуют пересмотра. Глобальная энергетическая система очень сложна. В мире значительно возросло использование возобновляемых источников энергии. Отдача от ВИЭ ниже, чем от традиционных нефти и газа, но люди инвестируют в них. Переход на ВИЭ потребует коммерческих решений. Вы не можете заставить людей вкладывать капитал во что-либо без адекватной отдачи, иначе компании перестанут существовать.
Некоторые из этих взлетов и падений [интереса к ВИЭ] на самом деле связаны с Китаем.
Все думали, что Китай будет стремительно расти. В течение двух десятилетий он рос в среднем на 8-10%, а сейчас этот показатель снизился, я не знаю, до 3,5-4%. Это влияет на ситуацию. Тем не менее, Китай является крупнейшей страной с возобновляемыми источниками энергии в мире. Мало кто осознает, что морская ветроэнергетика Китая является крупнейшей в мире. Однако 60% электроэнергии в Китае до сих пор вырабатывается из угля.
За последние 14 месяцев наблюдается явное снижение эффективности альянса ОПЕК плюс. Неоднократные согласованные сокращения квот и добровольные ограничения добычи не привели к устойчивому росту цен на нефть. Почему? И может ли нефтяной альянс ОПЕК Плюс прекратить свое существование?
Нет, я не думаю, что ОПЕК + прекратит свое существование. Я имею в виду, что цель ОПЕК состояла в том, чтобы умерить цены, не позволить им подняться до 200 долларов за баррель. Но никому не нравится также, если цена на нефть составляет 10 долларов за баррель. Большая часть мира считает, что цена на нефть сейчас все еще очень высока. Месяц назад она составляла 90 долларов за баррель. Поговорите с индийцами, они скажут вам, что это много. Сегодня она составляет 78 долларов. Эти колебания отражают движение спроса и предложения, а также реагируют на появление экономических данных. Значительное влияние на нефтяные котировки оказывает то, что будет происходить в Китае — крупнейшем потребителе.
Так что ОПЕК+ по-прежнему актуален. Он не может контролировать цены полностью. Иногда, например, в 2020 году цена на нефть становилась отрицательной. А в других случаях она переваливала за 100 долларов за баррель. ОПЕК, я думаю, делает все возможное, чтобы попытаться смягчить ситуацию. И эта организация не предназначена для того, чтобы пытаться поднять цены на нефть.
Предположим, что ОПЕК+ более не существует. Каким был бы рынок нефти в этом случае?
Что ж, это отличный, очень важный вопрос. Конечно, в некоторые периоды у нас была бы нефть по 200 долларов за баррель, если бы все просто добывали ее самостоятельно в течение последних пяти-шести лет, [а в другие периоды] у нас были бы низкие цены. Итак, если бы ее не существовало, негативные последствия для мировой экономики были бы довольно значительными.
