По всей стране проходят массовые протесты. С одной стороны — фермеры, выступающие против сокращения субсидий на топливо. С другой — противники набирающей популярность партии правых «Альтернатива для Германии». На фоне неспособности власти разрешить мигрантский и экономический кризис они сумели набрать неплохой политический капитал.

В России распространено мнение, что как минимум части экономических проблем Германия могла бы избежать, если бы не следовала так слепо в фарватере американской политики и не рвала бы экономические связи с нашей страной. Однако причины нынешнего немецкого кризиса уходят своими корнями куда глубже. Об этом и о том, как влияют экономические трудности на политические процессы в Германии, «Моноклю» рассказал Артем Соколов, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра европейских исследований ИМИ МГИМО.

— Экономика Германии давно испытывает трудности. Связано ли это с СВО и замечают ли это простые немцы?

— Проблемы в экономике Германии начались еще до СВО. И они, безусловно, отражаются на жизни немецких обывателей, которые ощущают рост цен на товары и услуги, инфляцию, рост стоимости услуг ЖКХ. Экономные немцы стали экономить еще больше, до той степени, что это уже становится проблемой социально-политического характера.

— Как это проявляется?

— Приведу в пример недавние акции протеста немецких фермеров против урезания льгот. Или забастовки машинистов, которые выступали за увеличение минимальной оплаты труда и уменьшение продолжительности рабочего дня.

Безусловно, и раньше были протесты различных социальных групп и профессий, однако сейчас, во-первых, эти протесты отличаются своим масштабом, во-вторых, неясной остается граница исполнения их требований.

В случае с фермерами правительство ФРГ было готово практически во всем пойти на уступки, однако митингующие не были готовы к значительным компромиссам, они требовали всё. Это объясняется не только тем, что их позиция стала эгоистичной, но и тем, что фермеры и в целом граждане ФРГ ощущают ухудшение своего экономического положения.

Когда уйдет Шольц

— Достаточно ли велики экономические проблемы, чтобы оказывать влияние на рейтинги политиков? С этим ли связаны проблемы Шольца и правящей коалиции?

— Экономические проблемы действительно на данный момент чувствительны для правительства Олафа Шольца. Германия стала единственной страной «Большой семерки», которая завершила год с сокращением ВВП.

Личные рейтинги канцлера Шольца и членов его кабинета, за исключением министра обороны, как и рейтинги партий правящей коалиции, остаются низкими на негативном экономическом фоне. Проблема в том, что правительство просто не предъявляет населению убедительной стратегии выхода из кризисной ситуации. Решения политиков не находят понимания в обществе, их результат на обывательском уровне зачастую не виден, хотя правительство направляет значительные средства, например, в качестве так называемых вертолетных денег на поддержку домохозяйств, в частности на оплату услуг ЖКХ. Такие меры зачастую имеют краткосрочный эффект и не влияют серьезно на отношения немецких граждан к правительству Шольца.

Проблема еще и в том, что три партии, которые входят в состав правящей коалиции (Социал-демократическая партия Германии, «Зеленые» и Свободная демократическая партия), имеют разные позиции по внутренним и внешнеполитическим вопросам.

Если в спокойное время, наверное, такой коалицией еще можно было сравнительно эффективно управлять, то после февраля 2022 года требуются быстрые решения и реакции на кризисные ситуации, и такое правительство представляет собой классический пример «лебедь, рак и щука». Оно долго согласовывает антикризисные стратегии, пытается найти компромиссные варианты, а в итоге они зачастую не устраивают никого.

— Каков прогноз перспектив этого правительства?

— Разговоры о преждевременной отставке правительства Шольца на данный момент лишены реальных оснований. Несмотря на невысокие рейтинги, партии, которые входят в состав правительства, во-первых, не намерены добровольно отказываться от власти, разумно полагая, что, обладая ею, они имеют больше возможностей для того, чтобы скорректировать свои низкие рейтинги или, по крайней мере, лучше действовать в ходе предвыборной кампании.

А во-вторых, партии, которые входят в оппозицию, прежде всего Христианско-демократический союз (ХДС), тоже не горят желанием в нынешней ситуации быстро и любой ценой менять правительство Шольца.

Они готовы ждать до выборов Бундестага, которые пройдут в 2025 году, и в случае своей победы дальше уже действовать, отталкиваясь, условно говоря, от дна, которого достигла немецкая экономика и ряд других важных сфер Германии.

— Насколько вопрос помощи Украине бьет по позициям Шольца и вообще волнует немцев?

— Этот вопрос остается важной частью немецкой информационной картины. Если посмотреть на опросы общественного мнения, то за продолжение поддержки Украины выступают около 50 процентов респондентов.

Но многое в этой картине зависит от того, как ставятся вопросы в опросах. И если вопрос задается в открытой форме: а стоит ли поддерживать Украину? — то, конечно, значительное число немецких граждан, не то чтобы подавляющее большинство, выступают за продолжение этой поддержки.

Но когда идет конкретизация, какие именно меры необходимы и должна ли Германия, например, поставлять ракеты Taurus, те или иные виды вооружений, то здесь уже уровень поддержки, как правило, падает.

Иными словами, немецкие граждане, конечно, воспринимают то, что вещает немецкий информационный мейнстрим, и в общем склонны его разделять. Но когда дело касается вопроса о личном вкладе — а поддержка Украины в нынешних условиях идет непосредственно за счет самих налогоплательщиков, — здесь желающих делиться значительно меньше.

Партийный пасьянс

— Растут рейтинги АДГ. За какие именно пункты программы партии голосуют люди?

— Рейтинги АДГ в целом зафиксировались в районе 20 процентов, они растут в последнее время в восточных федеральных землях, особенно там, где пройдут выборы в этом году: Саксония, Тюрингия и Бранденбург. Двадцать процентов — высокий результат для этой партии с учетом того, что она находится в блокаде со стороны других политических сил.

Причины популярности разнообразны: это и поддержка пунктов, связанных с миграционным вопросом и с ужесточением миграционной политики. Для восточных немцев АДГ в значительной степени стала выразителем интересов именно этой группы людей, граждан бывшей ГДР или тех, кто уже вырос на востоке страны после объединения Германии и тем не менее продолжает чувствовать себя гражданином второго сорта из-за недостаточной представленности восточных немцев в органах управления, как бизнеса, так и государственного сектора, за счет разницы в зарплатах, пенсиях и так далее.

Есть и те, кто просто недоволен действующим правительством, а АДГ для них является наиболее последовательной оппозиционной партией, которая с недавних пор имеет высокий уровень поддержки, и, соответственно, такая поддержка кажется достаточно действенным способом выразить свое недовольство.

— Действительно ли все так радикально в АДГ, что надо собирать митинги против «правой волны» — а они недавно прошли и были довольно многочисленными?

— Безусловно, в партии есть люди, которые придерживаются националистической идеологии. И в некоторых случаях эти люди довольно влиятельны и способны оказывать серьезное воздействие на формирование политической программы. Но при этом партия действует достаточно осторожно, понимая, что находится под пристальным наблюдением немецких правоохранительных органов. Хотя есть отдельные эксцессы, связанные, например, с известным деятелем АДГ Бьорном Хеке, который позволяет себе жесткие высказывания.

Даже оппонентам АДГ сложно предъявить этой партии юридические или иные претензии, а они, конечно, были бы рады использовать любую возможность для этого. А митинги якобы против АДГ, которые мы увидели не так давно, инициированы политическим мейнстримом. В немецкой политической культуре митинговать против нацизма, фашизма — это нормальное явление. Люди считают своим долгом выйти на улицу в знак протеста против таких идей, и это не всегда направлено именно против «Альтернативы для Германии».

Ну а история, которая спровоцировала эти митинги, связана с тайной встречей представителей АДГ и других праворадикальных группировок, на которой, кстати, были также представители ХДС. И выглядит она как срежиссированная провокация по образцу скандала на Ибице, который в свое время привел к отставке австрийского правительства.

— Растут ли в целом правые настроения в Германии?

— Правые настроения зафиксированы на определенной точке, и они сильно зависят от того, как развивается миграционный кризис. Говорить о каком-то их резком росте я бы не стал.

— Появляются новые партии, заявил о себе «Союз Сары Вагенкнехт». Это предпосылки к редизайну партийной системы или немцы до последнего будут придерживаться старых установок? Не приведет ли это к народному взрыву?

— Действительно, возникла, с одной стороны, партия «Союз Сары Вагенкнехт», отколовшаяся от партии «Левая». Ее членами стали также бывшие представители СДПГ и «Зеленых». То есть партия вобрала в себя многих бывших деятелей других политических сил левого фланга.

Фрагментация партийного пространства Германии говорит о том, что партии в Бундестаге неспособны удовлетворить запрос избирателей на корректировку политики. Эти партии теряют поддержку, сокращается число членов этих партий, и сам их народный статус находится под вопросом

На другом фланге возникла партия WerteUnion, «Союз ценностей», который возглавил бывший руководитель немецкой контрразведки Ханс-Георг Маасен. Это уже несколько другая история: это партийная группа ХДС и ХСС, она придерживалась подчеркнуто консервативных позиций, находясь фактически в оппозиции курсу Ангелы Меркель, который они считали слишком левоцентричным. Меркель ушла, и на ее место пришел Фридрих Мерц, который обещал устроить в партии консервативный поворот. Его открыто обвинили в том, что он, воспользовавшись поддержкой консервативного крыла, не исполнил своих обещаний. Поэтому консервативное крыло решило основать новую партию и идти на выборы самостоятельно.

Фрагментация партийного пространства Германии говорит о том, что партии в Бундестаге неспособны удовлетворить запрос избирателей на корректировку политики в стране. Эти партии теряют поддержку, сокращается число членов этих партий, и сам их народный статус находится под вопросом. Это усложняет немецкую политику, сделает достаточно трудным процесс формирования правящих коалиций на разных уровнях управления, от местного до федерального. Необходимо будет договариваться с большим числом потенциальных партнеров, которые могут сильно отличаться идеологически. Собственно, сейчас мы уже видим этот процесс. Значительное число немецких федеральных земель управляются коалициями аж из трех партий.

В случае с Тюрингией это три партии, при этом это правительство меньшинства. Еще у них есть отдельное соглашение с ХДС.

В случае с теми двумя партиями, которые образовались недавно, «Союз Сары Вагенкнехт» и «Союз ценностей», здесь прежде всего важно посмотреть на то, как их создание повлияет на выборы на востоке страны. Именно там, особенно в Тюрингии, АДГ имеет неплохие шансы получить большое число голосов и сформировать правительство. Большой вопрос, будут ли другие партии вступать в коалицию с АДГ.

Есть у немцев стратегия

— Что касается экономики. Есть ли у правительства стратегия развития в условиях отказа от дешевых углеводородов из России, проблем с торговлей с КНР и торможением зеленого сектора? На чем будет расти Германия в ближайшие пять лет?

— Признаков того, что вырабатывается ясная стратегия, которая учитывала бы новые экономические и геополитические реалии, нет. Даже если рассматривать вопрос отказа от российских энергоносителей, нельзя сказать, что немецкие власти в полной мере были готовы к этому и до сих пор готовы в долгосрочной перспективе рассматривать свою энергетическую политику в отрыве от Российской Федерации.

Можно услышать от разных политиков, как правило земельного уровня, например главы Саксонии Михаила Кречмера, или от оппозиционных политиков, от Сары Вагенкнехт, иногда даже от представителей Свободной демократической партии Германии, предложение о необходимости возобновить в той или иной перспективе экономическое сотрудничество с Россией, тем более что одна из труб газопровода «Северный поток — 1» не повреждена и может быть достаточно быстро введена в работу. Это уже обеспечит Германию энергоресурсами в определенном объеме.

Пока ставка на диверсификацию поставщиков энергоносителей и на переход к возобновляемым источникам энергии в полной мере не смогла обеспечить потребности немецкой промышленности в дешевых энергоносителях, как это было при российских поставках. А без дешевой энергии немецкая промышленность теряет конкурентоспособность.

Проблема деиндустриализации, проблема перемещения производственных мощностей из Германии в другие страны, безусловно, одна из наиболее существенных на данный момент, при том что популярным местом переноса промышленных предприятий являются США, ближайший союзник Германии. Это создает дополнительные трудности в решении данной проблемы. Очевидно, что действующее правительство неспособно дать адекватный ответ на этот вызов.

Разрабатывать новую экономическую стратегию страны в привязке к вопросам внутриполитического и социального развития будет уже, скорее всего, правительство, которое придет на смену кабинету Олафа Шольца и освободится от идеологизированных установок, мешающих активной дискуссии по тем вопросам, которые действительно важны для немецкой экономики и немецкого общества.

— Кажется, что не слышно немецкий бизнес. Почему? Насколько он сегодня влияет на политические решения?

— Немецкий бизнес, как может показаться, в нынешней кризисной ситуации предпочел сделать ставку на то, чтобы реактивно отвечать на вызовы, с которыми сталкивается. Он доверился своему правительству, считая, что оно достаточно компетентно для того, чтобы проводить политику, которая не мешала бы его интересам. Однако после разрыва российско-германских торгово-экономических отношений такая уверенность поколеблена.

И мы видим, что немецкое правительство в своих программных документах фактически открытым текстом признает неспособность защитить интересы немецких предпринимателей в случае возможного ухудшения американо-китайских, а значит, неминуемо и германо-китайских отношений. Фактически проблемы с рисками и убытками остаются на балансе самих компаний.

Это, конечно, несколько разочаровывает представителей немецкого бизнеса, однако за прошедшие годы они все же привыкли работать рука об руку с государством, считая его достаточно компетентным в определении стратегических направлений развития. Немецкий бизнес с трудом перестраивается на самостоятельную выработку стратегических направлений коммерческой деятельности.

Несколько по-другому себя ведут семейные компании, которые имеют большую свободу для нестандартных решений в сложившихся условиях. Особенно ярко это заметно у тех компаний, которые приняли решение остаться на российском рынке, проявляют высокую адаптивность к непростым условиям и, как следствие, получают новые возможности для развития. Эти компании будут иметь конкурентное преимущество.

— Судя по графикам, промышленное производство Германии начало слабеть в 2019 году, еще до пандемии и СВО. С чем это может быть связано? Пока единственная причина, которую мы видим, — жесткая позиция правительства Германии по переходу к ВИЭ, не предполагающая к 2045 году вообще источников ископаемого топлива для электроэнергии в стране…

— Вопрос ослабления немецкого промышленного производства встал еще в 2019 году. Причины тому — нарастающая конкуренция со стороны Китая, других производителей, проблемы в сфере экономики, связанные со старением населения и, как следствие, с проблемами на рынке труда, а также устаревание ряда производств. Эти проблемы накапливались на протяжении долгого времени.

Негибкая позиция власти по переходу к зеленой экономике также была воспринята немецким бизнес-сообществом неоднозначно, поскольку это неминуемо означает на определенном этапе падение конкурентоспособности, удорожание процесса производства и так далее.

Немецкое руководство исходило из того, что нормативы, которые будут применяться в Германии и в Евросоюзе по части экологических зеленых стандартов, распространятся на большую часть остального мира. С ними придется считаться и другим государствам, промышленным конкурентам Германии, прежде всего Китаю, по отдельным категориям и России. И в конечном счете немецкие компании окажутся в лидерах этого процесса перехода к зеленым стандартам, останутся в выигрыше.

Но в реальности мы видим несколько иную картину. В условиях формирования многополярного мира продвижение зеленой повестки все же встречает критическое осмысление в других государствах, несмотря на общее согласие о необходимости перехода к экологически чистым производствам. Тем не менее государства глобального Юга, глобального большинства склонны искать собственные стратегии, когда необходимо «озеленить» собственную экономику, а не брать готовые рецепты, которые предлагают Германия и другие представители Запада.

— Каким может быть решение вопроса с низкой производительностью и с кадровым голодом со стороны Германии?

— Сейчас немецкие власти пытаются решить этот вопрос, активно привлекая мигрантов. Это, в свою очередь, порождает миграционный кризис как следствие неспособности социальной системы «переработать» большое число новых граждан, обеспечить их всем необходимым и определить им место в немецком обществе.

Проблема демографии не может быть быстро решена мерами по поддержке рождаемости, да и нет такого запроса, по крайней мере на данный момент. Как может показаться, оптимальным выходом является сбалансированная миграционная политика, к чему сейчас пытаются прийти немецкие власти, инициируя ряд законодательных нововведений, призванных упорядочить процесс миграции, привлекать к Германию больше квалифицированных специалистов или хотя бы людей, которые готовы активно включаться в рынок труда.

Как показывает практика, некоторые группы вакансий остаются незаполненными даже при наличии большого количества потенциально свободной рабочей силы. Например, это касается младшего медицинского персонала, где условия работы настолько непривлекательны, что остаются таковыми даже для людей, которые, казалось бы, должны стремиться любой ценой остаться в Германии, получить там работу.

Поэтому сейчас основные усилия немецкого руководства направлены на настройку механизма принятия мигрантов и включения их в рынок труда. Это касается как приезжих с Украины, так и людей из других регионов мира, которые традиционно являются основными донорами мигрантов для Германии: Ближний Восток, Турция, с некоторых пор страны Северной Африки.

Пока многие проблемы упираются в неэффективность действующего немецкого правительства, поскольку позиции по миграционной политике между, например, СДПГ и «Зелеными», а еще и либералами, сильно отличаются. Это затрудняет быструю работу над важными законами и реформами в этой сфере.

— В 2022‒2023 годах дефицит торгового баланса Германии с Китаем заметно вырос ввиду роста цен, с одной стороны, и падения спроса Китая на капитальные товары — с другой. В этой ситуации насколько здравой видится политика по «снижению рисков», которые Германия видит в импорте товаров, в первую очередь чипов, из Китая?

— Сейчас политика Германии на китайском направлении развивается под сильным влиянием болезненного эффекта разрыва российско-германских экономических связей. Учитывая, что Китай также рассматривается странами Запада как источник возможной угрозы, это чаще превалирует над интересами торгово-экономического сотрудничества.

Немецкие компании испытывают определенное давление, поскольку опасаются повторения сценария с вынужденным уходом с российского рынка. Сложно сравнивать российский и китайский рынки, это совершенно разные величины, да и буквального повторения событий, которые последовали за началом СВО, ожидать не стоит. Но тем не менее существует уже устоявшаяся фобия в отношении того, что проблемы в американо-китайских отношениях автоматически приведут к проблемам в германо-китайских отношениях, и Берлин в этой ситуации будет иметь мало рычагов для влияния.

Недавний руководящий документ, который можно перевести как «Основные направления стратегии ФРГ на китайском направлении», подразумевает тройственное отношение к Китаю: как к партнеру, конкуренту, сопернику. При этом, если исходить из текста документа, гораздо больше внимания уделяется именно конфронтационной части данной триады, а вопросы сотрудничества здесь второстепенны. Это, конечно, отражается на актуальных экономических индикаторах отношений между двумя странами.

Мы наблюдаем переходный период, связанный с глобальными процессами в мире, которые были запущены с начала СВО. Германии еще предстоит пройти процесс перенастройки своей внешней политики, в том числе на китайском направлении. Когда эта перенастройка произойдет, тогда и станет понятен экономический курс страны в отношении Пекина.