Ее формат наверняка будет обсуждаться в ходе мирных переговоров. Значит, в представлении Владимира Путина, Украина все же может стать соседом, с которым не страшно рядом жить. Который не станет вновь орудием Запада, колыбелью национализма и рассадником терроризма. Но простых решений на этом пути нет, и замена Владимира Зеленского на нового украинского лидера ситуацию не исправит.

Может статься, что мы все еще пребываем в опасных иллюзиях, которые сопровождали нас в период обсуждения Минских соглашений и в начале боевых действий вызвали ложные ожидания: о лояльности части населения и элит Украины, о прагматизме армейских чинов, об адекватной реакции Киева на щедрое предложение в Стамбуле. Когда этого не случилось, мы сетовали на коварство Запада, посчитали обманутыми и себя, и соседей. Ну уж своих-то братьев мы понимаем, не могут они вот так против нас зарубиться за чужие интересы… Оказалось, могут.

Вероятно, в этом отношении к Украине у нас по-прежнему сильны советские нарративы, воспоминания о той русскоцентричной ментальности советского человека, в которой украинство органично растворялось, а национализм отступал. Мы представляем проект мощной республики с высоким уровнем образования, интеллигентским сословием и миллионами тружеников сотен крупных предприятий. И не осознаем глубины деградации искусственно сшитого украинского проекта после первых волн деиндустриализации и экономических кризисов. Все еще рассчитываем оживить это типичное фронтирное failed state.

Но можно ли вообще на динамичном фронтире построить с нуля крепкое, да еще многонациональное государство с исторически сложившейся гибкой ментальностью населения? Давайте проведем актуальный расчет.

Украинское население не верит ни элитам, ни духовенству, ни президентам, но при этом исправно смотрит телевизор и проживает в вечном телешоу. Зеленский узурпировал власть и медиа, разогнал олигархов, передав частные и государственные активы в руки транснациональных корпораций, зачистил оппозицию. В итоге президента Украина менять хочет, но это делать некому и не на кого. На манеже все те же политики и все тот же военно-националистический сброд в пассионариях, собирающий донаты, гранты и госвыплаты. Альтернативы нет, и никаким эволюционным демократическим путем она не появится.

Украинская армия перекроена нацбатами, спаяна кровью и идеологией, но в генералитете клановый раздрай и ориентация на полукриминальные региональные элиты, которые формируют те или иные батальоны, а потом зарабатывают на гумпомощи, откатах и коррупционных схемах. Высокие военные чины едины и консолидированы в стремлении заработать на войне — в обмен на невмешательство в политику.

Украинский миф так и не сложился: его нельзя построить на казаках, махновцах и приспешниках фашизма, отринув все великое, что действительно происходило на этих территориях. Реальный уровень патриотизма мы видим по закрытым границам и отлову «добровольцев». А украинский язык приходится насаждать, запрещая детям говорить по-русски даже на переменах.

Лояльность населения и элит украинского фронтира можно купить, и те же самые люди с пеной у рта будут клясться в своей верности Москве под флагом с трезубом. Но вряд ли на них можно рассчитывать как на надежных партнеров. Территории можно завоевать. Но даже мощь советского проекта не смогла навсегда решить фронтирный вызов.

Эти тонкости невозможно объяснить Дональду Трампу. Но они хорошо описывают ту непростую, на самом деле многовековую переговорную дилемму, которая стоит перед Владимиром Путиным.