2023-й оказался богатым на позитивные для России события на украинском треке. Благодаря двум успешным кампаниям, в Артемовске и Запорожье, российская армия перехватила инициативу и наступает на всем протяжении фронта. В экономике не стабильная оборона, а интенсивный рост. Противнику не удалось сформировать коалицию из стран глобального Юга и продвинуть свой вариант «мирного» урегулирования без учета интересов России. События в Израиле окончательно добили эту перспективу. К концу года Запад значительно сократил инвестиции в киевский режим, вынуждая перейти к обороне и изыскивать варианты договоренностей с Москвой.

Госсекретарь США Энтони Блинкен подвел черту: США имеют четкий план будущего развития Украины, который не предполагает необходимости выделения средств на текущем уровне. Что это за план, позволяют понять следующие высказывания: «Путин уже проиграл в войне с Украиной, так как не добился своей основной цели — стереть Украину с лица земли и поглотить ее Россией», а украинская армия сделала невозможное, «выстояв против одной из самых больших армий в мире». В общем, есть все основания объявить о победе «сил добра» и закрыть проект. Президент Франции Эммануэль Макрон подтвердил, что США и Европа сильно сомневаются, продолжать ли поддержку Украины.

Это не значит, что Украина в одночасье прекратит сопротивление. Киев готовит масштабную мобилизацию, а деньги на оборону Запад подбросит. Уговорить Владимира Зеленского закончить бойню будет непросто: вся карьера политика выстроена на войне. В этом году украинцам во всех подробностях рассказали о сути переговоров в Стамбуле весной 2022 года: Россия шла на исключительные политические уступки ради одной цели — прекратить формирование прозападного копья в свое подбрюшье. Украине предлагался демилитаризованный «финский» нейтральный статус при любых вариантах европейской интеграции. США и Британия настояли на большой войне. Но у Зеленского был выбор, и он поставил на смерть украинской государственности и сотен тысяч сограждан.

«Украина упустила свои шансы на столь выгодный исход, любая возможная сделка теперь будет отражать ее капитуляцию», — обозначил позицию России первый заместитель постпреда РФ в ООН Дмитрий Полянский. В случае дальнейших глупостей украинского руководства параметры капитуляции могут меняться, а Россия будет прирастать новыми территориями — не зря же Владимир Путин напоминает о русских корнях Одессы. Для украинцев наступило время похмелья, но они все еще готовы опьяняться иллюзиями о западном добродушии. Рассчитывают, сыграв, как русские, от обороны, впоследствии перейти в атаку и попить кофе на крымской набережной.

«У них иссякает все, у них нет собственной базы. Когда нет собственной базы, ни идеологии нет собственной, ни промышленности, ни денег нет собственных, ничего нет собственного, тогда нет будущего. А у нас есть», — сказал Путин.

Хороший повод вновь оценить ресурсы сторон и перспективу дальнейшей украинской кампании.

Время и ресурс

В августе 2022 года мы предсказали следующий сценарий развития конфликта, цитируем: «Постепенное наращивание сил и планомерное продвижение фронта до Днепра с фиксацией линии соприкосновения. Референдум в освобожденных областях, ввод регулярной армии и наращивание сил для контроля. Уничтожение военного и промышленного потенциала Украины до уровня аграрной страны. Рутинизация, затягивание конфликта, ожидание усталости граждан Европы и Украины и готовности их элит к компромиссу, исчерпание ресурсов поддержки Украины со стороны США. Поиск прагматичного мирного договора образца холодной войны, “без любви и ненависти”». Переориентация на Восток и перестройка собственной экономики» (см. «Полгода СВО: битва времени с ресурсом», «Эксперт» № 35 за 2022 год.

Этот прогноз следовал не только из анализа опыта Владимира Путина за долгие годы руководства страной, включая разрешение острых военных кризисов на Кавказе, но и основывался на банальной оценке дисбаланса имеющихся у сторон ресурсов — в недрах, экономике, людях, ВПК, даже с учетом поддержки Запада, традиционно весьма прагматичной.

Задача была в том, чтобы рассчитать дистанцию и умно использовать имеющиеся активы, без перекосов перезагрузить экономику, промышленность и товарные потоки, стабилизировать финансовую сферу, сохранить социальную стабильность и надежный эмоциональный тыл. Противник, в свою очередь, решал то же уравнение. «Битва времени с ресурсом» — так мы чуть больше года назад обозначили перспективу конфликта. И Россия эту битву выигрывает.

Разве что «зелеными» фантазиями энергоперехода можно объяснить уверенность западных чиновников в том, что страну, вторую по добыче и нефти, и газа в мире, можно задавить ценовым потолком и ограничением на экспорт. Голодная до энергоносителей цивилизация быстро адаптировалась к новым правилам игры, а феноменальная для сжатых сроков перестройка российских поставщиков, теневой флот и теплые отношения с развивающимися государствами, позволили перенаправить значительную часть углеводородов на восток.

Произошло замещение ресурсных потоков, а заплатила за него Европа, пожертвовав динамикой развития своего промышленного сектора. При этом сделка в рамках ОПЕК+ и взлетевшие цены на мировых рынках позволили российскому бюджету получить сверхдоходы и сгладить кризисные издержки.

Российской экономике предрекали обрушение и падение ВВП на 8%. В итоге спад в 2022 году составил лишь 2%, в 2023-м будет рост как минимум на 3,5%, а двигали экономику вовсе не экспортеры, а компании, ориентированные на внутренний спрос, ощутившие перспективы после ухода западных конкурентов и сильный запрос на импортозамещение. Пожалуй, это был скрытый, не прогнозируемый на Западе внутренний ресурс российского хозяйства.

В конечном счете России удалось сформировать «бюджет победы» на ближайшие три года. В 2024 году на национальную оборону будет выделено 10,8 трлн рублей, 29,4% от общего объема расходов бюджета, или 6% ВВП. Прирост расходов по сравнению с прошлым годом составит 68,2%, или 60,9% в реальном выражении! Беспрецедентные средства, которые довольно четко говорят о планах руководства страны.

Что у противника? О проблемах Европы и США говорить не будем, хотя они очевидны, — но на войну с Россией деньги всегда найдутся, особенно если чужими руками и в ограниченном контексте обороны. А вот Украина за минувшие два года полностью оказалась на обеспечении Запада и благодаря этому сохранила не только внутреннюю социально-экономическую стабильность, но и некоторую устойчивость на случай снижения энтузиазма партнеров.

Согласно государственному бюджету Украины на 2024 год, половину его расходов на сумму 1668 млрд гривен (41 млрд долларов) предполагается покрыть за счет внешних займов. Столько же Киев получил от спонсоров в минувшем году. Основным донором должен стать ЕС (19 млрд), но венгры пока блокируют долгосрочный пакет поддержки, а европейские страны по отдельности не демонстрируют желания дотировать Украину за свой счет.

Застопорились и американские дотации (11,8 млрд долларов из общей суммы финансовой и военной поддержки объемом 61 млрд долларов, которая была включена в пакет помощи Украине, Израилю и Тайваню). От МВФ в 2024 году Украина ожидает поступления 5,4 млрд долларов, около 6 млрд долларов — от Японии, Великобритании, Канады и ряда других стран.

В случае, если Киев не получит ни копейки, ЗВР страны, составляющие 38,88 млрд долларов, позволят профинансировать выпадающие доходы, можно включить печатный станок и провести девальвацию национальной валюты. Или, в крайнем случае, несколько умерить коррупционные аппетиты. Правда, такие меры могут привести к дестабилизации экономики и волнению элиты. Но запас экономического ресурса на ближайший год у Украины все же есть.

Люди и психология

Еще один бесценный ресурс для войны — люди (похоже, окончательно испарились иллюзии об исключительном потенциале дорогостоящих механизмов и роботов: без умелой и стойкой пехоты сражения не выигрываются). В зоне СВО находятся 617 тыс. российских военных, из них 244 тыс. мобилизованных (данные Владимира Путина). Украину защищают 1,1 млн солдат (данные главы ГУР МОУ Кирилла Буданова). Мы не знаем, где именно дислоцированы эти части, но, похоже, обе стороны нарастили воинский контингент примерно вдвое. Этого хватает для плотной обороны огромной длины фронта в 2000 километров (без учета границы с Белгородской, Курской и Брянской областями, а также с Белоруссией, что увеличивает потенциальную линию соприкосновения более чем в три раза). Но пока недостаточно для проведения больших стратегических военных операций.

При этом Россия поставила на контрактников: с начала 2023 года Минобороны набрало 486 тыс. добровольцев. Штатная численность Вооруженных сил была увеличена на 300 тыс. человек — до 2 209 130 человек, в том числе 1 320 000 военнослужащих. По словам министра обороны РФ Сергея Шойгу, в наступающем году число солдат еще вырастет до 1,5 млн человек. Сформированы две общевойсковые армии, новый смешанный авиационный корпус, четыре дивизии, 18 бригад, 28 полков, а также два новых военных округа.

Это позволило ограничиться одной волной мобилизации, но при этом было принято болезненное решение продлить срок службы мобилизованных до окончания боевых действий. Это объясняется и тем фактом, что значительная часть из них перешла на полноценные контракты с Минобороны, и задачей сбережения трудовых ресурсов страны, и желанием сократить число людей с посттравматическим синдромом и опытом боевых действий. Хотя вряд ли родственников мобилизованных эти аргументы утешают.

Мобилизация на Украине приобрела людоедский характер. Пассионарный сегмент был привлечен в ВСУ еще в первой половине 2022 года, очередей в военкоматы не наблюдается, людей ловят в магазинах, ресторанах, транспорте и после короткого обучения (в среднем три-четыре недели) отправляют в окопы. Воевать украинцы не хотят, это очевидно. При этом средний возраст убитых приближается к 40 годам. Это плохо мотивированные и неподготовленные люди с проблемами со здоровьем. Уже в ближайшее время мы увидим в первую очередь проблему квалификации и стойкости украинской пехоты, а также дефицит опытного среднего командного состава.

Но для упорной обороны этого может хватить. По оценкам демографа Алексея Ракши, на Украине в контролируемых границах осталось около 6,8 млн мужчин в возрасте 18‒50 лет. Нижняя планка безвозвратных потерь (погибшие и комиссованные) — 300 тыс. человек. Сергей Шойгу назвал цифру —383 тыс. убитыми и ранеными, причем половина погибла уже в ходе летнего «контрнаступления». Косвенные данные украинских чиновников говорят и о более высокой планке — полмиллиона человек. Одно лишь запланированное под Киевом кладбище ВСУ на 260 гектаров говорит о многом. Кроме того, в стране насчитывается более трех миллионов инвалидов.

В России мобилизационный потенциал около 31,6 млн, то есть в четыре раза больше, и он практически не тронут. Однако заметим, что Украина не вычерпала даже ближайший гражданский резерв: нижняя планка призыва по мобилизации — 27 лет, не тронуты срочники, силовики, молодежь, пенсионеры. Все чаще к несению воинской службы привлекают женщин, причем уже в окопы первой линии, но речь пока идет о минимальном проценте.

Американский военный стратег Эдвард Люттвак предупреждал, что для продолжения войны Украине необходима тотальная мобилизация всего мужского населения. Сегодня очевидно, что это решение либо запоздало, либо вообще неспособно принести Киеву успех. Тем более что уже проводимая мобилизация буксует — эту проблему признают на самом высоком уровне.

Но ясно и другое: до сих пор обе стороны конфликта разыгрывали еще один, не столько наступательный, сколько оборонительный ресурс — внутренней стабильности и уверенности в победе.

Именно поэтому и Украина, и Россия стремились аккуратно использовать гражданский потенциал для военных действий, иногда искусственно ставя преграды для новостей с фронта или, в случае киевской пропаганды, вводя людей в туманное заблуждение о перспективах и сроках войны.

Поэтому обе страны стремились сохранить социально-экономическую стабильность в тылу, Россия — за счет внутренних резервов, Украина — за счет внешней помощи. В противном случае вопросов о событиях февраля‒марта 2022 года у населения было бы больше. А учитывая ход переговоров в Стамбуле, Зеленскому пришлось бы объяснить смысл украинской жертвы.

Провал украинского «контрнаступления», оглушительный и всем очевидный, сузил пространство для дипломатического маневра, выдав Москве такие переговорные козыри, с которыми приемлемый для нее договор будет означать очевидное поражение Запада

Поэтому Украина при помощи британских спецслужб сделала акцентированную ставку на террор и диверсии в глубине России — атаки беспилотников по гражданским объектам и столице, политические убийства, взрывы на Крымском мосту, теракты в пограничье. Россия, в свою очередь, стремилась подорвать украинский психологический тыл (вместе с потенциалом военной промышленности) с помощью ударов по энергоинфраструктуре.

Возможно, и западные советники, и Москва с Киевом недооценили стойкой идентичности русских людей, для которых военные вызовы не транслируются автоматически в претензии к политикам, а напротив, лишь консолидируют общество вокруг флага и лидера.

В конечном счете и для Украины, и для России происходящий конфликт пока остается лишь «специальной военной операцией». Но для украинской власти этот ресурс уже исчерпан, что хорошо заметно и по эмоциям граждан, и по рейтингам политиков.

Ресурсы военные

Но конечно, основной удар по устойчивости тыла всегда наносят поражения на фронте. Россия этот урок учила осенью 2022-го, Украина — 2023-го. Но для самого процесса обучения требовались ресурсы, как политические, так и военно-технические, в случае Украины, учитывая дисбаланс в базовом потенциале, — заемные.

Проблема для Киева заключалась в том, что эти параметры оказались сильно переплетены, то есть поставки вооружений четко зависели от политических траекторий западных чиновников, которые их обеспечивали. И если в 2022 году сошлись все звезды, то в 2023-м наметились серьезные расхождения между ожиданиями, обещаниями и видением Западом своего украинского курса.

Издержки колониальной политики означали для Киева, что патроны по своей воле выбирали, когда и как умирать украинцам за чужие интересы, а вот поддержка оказалась конъюнктурной переменной. По данным российского Минобороны, всего США и НАТО поставили на Украину 5220 танков и ББМ различных типов, 28 самолетов, 87 вертолетов, 23 тыс. БПЛА, 1300 буксируемых орудий, САУ и минометов, а также 2 млн снарядов. Совокупные потери ВСУ с начала СВО составили 14 026 танков и ББМ, 8510 орудий, минометов, САУ и РСЗО, 553 самолета, 259 вертолетов.

К этим цифрам можно относиться по-разному, однако простой анализ состояния украинской армии по используемой номенклатуре вооружений позволяет прийти к простому выводу: за два года Россия уничтожила уже три вариации ВСУ — первый оригинальный состав, имеющийся на момент начала СВО; второй, собранный из запасов советской техники преимущественно в странах Восточной Европы; и наконец, модернизированный с помощью поставок западных экземпляров, пусть не первой свежести, вариант ВСУ в году минувшем.

Украина получила в несколько раз больше запрашиваемого военного ресурса для развития наступательных операций, но не смогла добиться успеха. А сегодня мы понимаем, что именно на этот сценарий западные стратеги делали основную ставку, не имея сопоставимого по ресурсоемкости плана Б.

Это хорошо заметно по сфере снарядного обеспечения, с которым сейчас у ВСУ катастрофический дефицит. Из заявленного миллиона артиллерийских боеприпасов ЕС за восемь месяцев передал только треть из собственных запасов. Актуальные контракты подразумевают производство еще ста тысяч снарядов в туманные сроки. США вышли на темпы производства примерно 40 тыс. снарядов в месяц. Поставки из других стран, например из Южной Кореи, сопряжены с рядом политических сложностей.

Россия, по данным Путина, производит в три раза больше снарядов, чем могут поставить Украине страны НАТО. Есть значительные запасы на складах, плюс вероятна поддержка союзников. Все это приводит к очевидной диспропорции на фронте. ВСУ выпускают примерно пять-шесть тысяч снарядов в день, тогда как ВС РФ — около 20 тыс., а в момент крупных операций — 50‒60 тыс.

В целом же можно сказать, что западный ВПК не справился с резким наращиванием производства всей номенклатуры вооружений, как из-за деиндустриализации, так и в результате потери ряда компетенций. Однако похоже, и значительных усилий, чтобы исправить эту ситуацию, не было: производители просто не получили от политиков гарантий на долгосрочные заказы (и это само по себе говорит о многом). Основные усилия по развитию производства тех же снарядов сейчас предпринимают страны Восточной и Северной Европы, а также корейцы.

Почему не получил взрывного импульса западный ВПК, несмотря на заявление Запада о демонических планах России пойти войной на страны НАТО? Похоже, никто не верит в этот сценарий. Украина же все это время получала значительную помощь, но ограниченную планами доноров нанести Москве болезненное, но не сокрушительное поражение. Поэтому поставки высокоточных ракет Украине были ограничены, американские «абрамсы» мы так и не увидели на поле боя, перспективы F-16 в степях Запорожья довольно туманны.

Россия восстанавливала боеготовность массовой армии быстрее, чем ожидал противник. Причем не ощущая зависимости от внешней политической конъюнктуры, а делая ставку на свой ВПК. В армию поставлено 1530 танков, 2518 ББМ, 237 самолетов и вертолетов, 86 ЗРК, 67 РЛС, отчитывается Минобороны. Подготовлены 1700 расчетов операторов БПЛА и 1500 операторов FPV-дронов. Выпуск танков увеличен в 5,6 раза, БМП — в 3,6 раза, БТР — в 3,5 раза, БПЛА — в 16,8 раза, артиллерийских боеприпасов — в 17,5 раза с февраля 2022 года. На всей линии фронта создано 7000 км минных полей, 1,5 млн противотанковых заграждений, 2000 км рвов, 12 тыс. железобетонных сооружений, 3000 опорных пунктов, 45 тыс. блиндажей, более 150 тыс. укрытий для техники.

Здесь важно, что перемены в ВС РФ заметны не по отчетам командования, а по отзывам бойцов, заметкам военкоров, фото- и видеоматериалам. Не будем описывать картину как благостную, проблем еще много, но по сравнению с периодом прошлогодней мобилизации мы видим совершенно иное качество вооруженных сил страны. Сказать спасибо за это нужно не только Минобороны, но и многочисленным волонтерам и благотворителям. Однако важно подчеркнуть скорость реакции на запросы фронта именно военных функционеров, нещадно критикуемых в первые месяцы СВО.

Во многом решены проблемы с простейшим обеспечением, качественным вооружением и броней, аптечками и медпомощью в целом. Улучшились связь, РЭБ, ПВО, колесные САУ, минометы, возможности космической разведки. Модернизированы РСЗО, отлично работают «Торнадо-С» и новые, полностью импортозамещенные «Ураганы». Недавно замечены в зоне боевых действий новейшие установки «Деривация-ПВО» и модернизированный ЗРПК «Панцирь-СМ». Есть продвижение по качеству и количеству высокоточных боеприпасов.

Кратно возросло количество разных видов БПЛА, включая уже знаменитые «Ланцеты» и «Герани», барражирующих систем, а также средств фиксации на глубине фронта в сто километров. Принципиально изменили эффективность ВКС планирующие авиабомбы УПМК, в том числе их кассетные варианты. Хорошо заметны на поле боя танки Т-90М, новые виды легкой бронетехники. Появились новые маневрирующие крылатые ракеты и ракеты-обманки.

Летняя кампания 2023 года была выиграна Москвой благодаря стратегическому плану образца осени 2022- го, затем жертвенности русских солдат в Артемовске, профессионализму «вагнеровцев» и наконец, стойкости военных в окопах Донецкого кряжа

По множеству направлений мы в последний год превзошли военный потенциал противника даже с учетом помощи ему западной стороны. Это то качество и количество ресурса, которое в конечном счете оборачивается победой на поле боя. Однако спурт российского ВПК не был предопределен, и для него требовались не только деньги, усилия и компетенции, но и другое важнейшее обстоятельство — время.

Ресурсы стратегические

Отметим, что и здесь выбор траектории у сторон был идентичным: ВСУ также требовалось время для адаптации к натовскому стандарту, спокойной мобилизации и восполнению потерь 2022 года. Многие наблюдатели еще осенью прошлого года утверждали, что наилучшим решением для Киева станет уход в крепкую оборону с наращиванием резервов и подарков союзников. Однако вовсе не эйфория после отступления русских из Харьковской области и Херсона стали основанием для подготовки наступления украинцев, а стратегия западных заказчиков воспользоваться заминкой ВС РФ и навязать Москве свои правила игры.

Вряд ли в НАТО действительно рассчитывали, что наспех собранные и обученные на Западе десять украинских бригад смогут нанести русским сокрушительное поражение без доминирования в воздухе, пробиться к Крыму и обернуть ВС РФ в бегство, тем более вернуть границы 1991 года. Скорее стояла задача закрепить за Украиной стратегическую инициативу, подремонтировать медийный триумф и слабость российской армии населению и руководству и принудить Москву к подписанию «позорного» мирного договора.

Российское командование оппонента переиграло во многом за счет имеющегося политического ресурса: он позволил пойти на непопулярные отступления, сократить линию фронта и уплотнить оборону, наращивая скрытые резервы. Могла себе позволить Москва и терпеливо отбивать террористические наскоки, проводя лишь дистанционные удары возмездия.

Очень важна была в этом ключе буквально навязанная противнику артемовская операция — Киев из политических соображений сжег в обороне огромное количество резервов, причем важна не только численность потерь (50‒70 тыс. человек), но и их качество — это были хорошо обученные военные еще базового состава украинской армии. России здесь, правда, также пришлось прибегнуть к условно «заемному», но внутреннему резерву в виде ЧВК «Вагнер» и «арестантских» штурмовых рот, потери также были немаленькие, а риски исключительно высокими, что очень хорошо показал июньский «мятеж Пригожина». Но это того стоило: Россия получила время для укрепления линии обороны и блестяще этим воспользовалась.

Сегодня пресса без устали смакует детали неудачного «контрнаступления» украинской армии, в ходе которого был занят незначительный плацдарм на фланге Артемовска и пробиты две скромные «кишки» у Работино и Вербового на Запорожском фронте, превратившиеся для ВСУ в мини-котлы и уже частично отыгранные ВС РФ.

Украинцев обвиняют в неумении воевать по стандартам НАТО, использовать западную технику, нежелании следовать оперативному замыслу, подчеркивают упертость главкома ВСУ Валерия Залужного, посылающего десятки тысяч солдат на смерть по одним и тем же пристреленным маршрутам.

В Киеве, в свою очередь, считают, что западные политики не обеспечили ВСУ достаточным оружием, а генералы Альянса просто не понимают реалии современной массовой войны, в ходе которой никакой массированный прорыв невозможен в условиях потери «воздуха» и доминирования дронов.

И те и другие клянут минные поля и систему фортификации, которые «неожиданно» создали ВС РФ в местах вероятного прорыва, а также эффективность российской авиации.

На самом деле верны все эти доводы, однако в своей основе летняя кампания была выиграна Москвой благодаря стратегическому плану осени 2022 года, затем жертвенности русских солдат в Артемовске, профессионализму «вагнеровцев» и, наконец, стойкости военных в окопах Донецкого кряжа.

Россия выиграла кампанию 2023 года, эффективно используя тактический и стратегический ресурсы, играя от обороны, но в конечном счете одержав победу в двух крупных операциях — запорожской и артемовской, что предопределяет перелом во всей битве на Украине. Именно этот ход событий позволяет уверенно фиксировать план «войны на истощение», когда территориальные приобретения имеют второстепенное значение, а на первый план выходит последовательное ослабление военного и психологического потенциала противника.

Осенью ВС РФ окончательно забрали инициативу в свои руки. Выбрав наступательную операцию под Авдеевкой в качестве магнита, который притягивает оставшиеся боеспособные части противника, в условиях преимущества по всем видам вооружений и, главное, снарядам Россия ведет большую наступательную операцию по всем направлениям, прорывая оборону в местах наименьшего сопротивления и фиксируя позиции там, где встречает отпор. К концу 2023-го баланс по приобретенным за год территориям уже на стороне Москвы. И это все еще аккуратная тактика на давление, а не масштабный прорыв фронта.

В результате противник объявил о переходе к стратегической обороне, в надежде повторить успех российской армии, то есть измотать наступающие части, а затем, накопив резерв, перейти в наступление. Однако есть серьезные основания сомневаться в такой перспективе. Как минимум нет никаких разговоров о том, что Запад повторит хотя бы тот пакет вооружений, который Украине достался год назад, — а для успеха, как оказалось, надо еще больше. Причем речь идет не только о политических препятствиях, но и о банальном истощении как стратегических запасов стран НАТО, так и актуальных ресурсов действующих армий. Кроме того, оружие сейчас востребовано и в других горячих точках, действующих (Израиль) и потенциальных (Тайвань). А одними мобилизованными много не навоюешь, даже сидя в обороне.

Разница в объеме арсеналов приводит к очевидной диспропорции на фронте. ВСУ выпускают примерно пять-шесть тысяч снарядов в день, тогда как ВС РФ — около 20 тысяч, а в момент крупных операций — 50–60 тысяч

В то же время это большой вызов для командования ВС РФ: нужно правильно рассчитать достаточность и перспективу ввода накопленных ресурсов для достижения более значимых результатов в военной кампании. Сидя в плотной обороне, войну не выиграть, зато легко расплескать потенциал в локальных битвах «за избушку лесника». Но и фальстарт может привести к преждевременному исчерпанию ресурсов и переходу кампании в затяжную стадию, к перспективе заморозки фронта, что очевидно не в интересах Москвы.

Сегодня эксперты много рассуждают о так называемом позиционном тупике, аналогичном Первой мировой войне, когда благодаря крепости линий обороны стороны не в состоянии прорвать фронт и обеспечить решающий ввод резервов. Сегодня эта ситуация объясняется и новым технологическим форматом войны, когда современные средства разведки и БПЛА делают невозможным скрытное накопление сил в ближайшем тылу и «запрещают» сосредоточение бронетехники и средств прорыва, мгновенно вызывая огонь высокоточных средств поражения.

Представляется, что сегодня у России имеются перспективы выхода из этого «тупика». Во-первых, благодаря возможности нарастить численность наступательной группировки, во-вторых, имея в виду исключительную длину линии соприкосновения (включая границу), прикрыть которую полностью у противника нет никакой возможности. При этом соотношение сил и ресурсов без сильного политического решения Запада будет быстро меняться в пользу России. Причем для перелома ситуации решение должно быть такого масштаба, что может быть приравнено к объявлению войны. На Западе к этому не готовы.

Что дальше?

Как оказались не готовы и к длительной войне высокой интенсивности. Провал украинского «контрнаступления», сузил пространство для дипломатического маневра с Россией, выдав Москве такие переговорные козыри, с которыми приемлемый для нее договор будет означать очевидное поражение Запада — и лично Джо Байдена накануне президентских выборов. Более того, вполне возможно, в будущем переговорные позиции для противника станут еще более слабыми.

Отсюда возникли два тренда. За период с августа по октябрь текущего года объемы западной помощи Украине сократились на 87%, подсчитал германский Институт мировой экономики в Киле (IfW). Военные поставки смехотворны, а обещания расплывчаты. В то же время США пытаются переложить содержание Киева на европейцев, но и те уже ставят под сомнение атлантистскую солидарность и ждут первого шага от Белого дома.

Помимо прочих трудностей с изъятием средств западных налогоплательщиков на войну это явные сигналы для Зеленского, который на волне проходящей всемирной любви строго отказывается от любых переговоров с Кремлем, пытаясь таким образом шантажировать партнеров, некогда клятвенно заверявших общественность в намерении защищать Украину до любого конца.

На украинского президента оказывают давление, вынуждая провести выборы, тем самым разворошив осиное гнездо на время притихшей украинской элиты. Зеленский держится, но противоречия внутри украинского политикума становятся все очевиднее.  

Никто не хочет брать на себя ответственность за начало переговоров с Кремлем: в сложившейся ситуации это политическое самоубийство, поэтому выбирают того, кого не жалко: Зеленского. Но и Россия не горит желанием ограничиваться лишь вопросом Украины. Как и перед началом СВО, вопрос шире — о стратегическом балансе в Европе, а также о снятии санкций, торговых барьеров, легитимации новых территорий и восстановлении нормальной экономической жизни. Много говорят о «корейском» сценарии, но он вряд ли перспективен, и не только потому, что Россия имеет все ресурсы его обойти. Он просто функционально нереализуем ввиду протяженности линии соприкосновения (только в зоне СВО она в десять раз больше, чем у корейцев, а по всей границе — в тридцать раз больше), это потребует огромных усилий по ее обеспечению, причем с обеих сторон.

«Хорошей» сделки «на минималках» больше не существует, вариант один — договариваться по-крупному. Причем российское руководство прямо говорит, что видит желание Запада дать Украине передышку, чтобы постепенно вновь раскачать антироссийский фланг, и не позволит этому случиться. При этом уровень недоверия к западным политикам у Москвы таков, что, надо полагать, будущая сделка должна быть обставлена серьезными балансирами и обязательствами.

Подводя итог, можем предположить следующий сценарий развития конфликта. Сильные расхождения в переговорных позициях и имеющихся ресурсах не позволят сторонам выйти на договоренности в ближайшие месяцы. Украина получит достаточные средства для выживания в условиях глухой обороны и даже сможет подготовить некоторые резервы для гипотетической попытки наступления, скажем, летом 2024 года. Россия, в свою очередь, продолжит поступательное давление на фронте, модернизируя армию, учитывая возможности бюджета и целевые программы с выходом на пик к концу следующего года.

Администрация Байдена постарается заморозить информационный шлейф от украинской кампании на период предвыборной гонки. При любом ее исходе начинать переговоры с Москвой американцы будут после ее завершения. Если победит Джо Байден, он получит политический ресурс и шанс сказать последнее слово в своей карьере. Если победит Дональд Трамп, ситуация будет несколько более непредсказуемой: здесь возможна и большая сделка с Кремлем, и наращивание эскалации для обеспечения удобных переговорных позиций.

Европа будет пассивно наблюдать за этим процессом, растрачивая политический и экономический ресурс. А Россия — готовиться к любым сценариям, продолжая решать стратегическое уравнение из времени и ресурса. Итог этого процесса мы увидим к концу следующего года.