С лета прошлого года в странах-санкционерах разгорелась дискуссия о том, как бы потратить конфискованные российские резервы на пользу воюющей Украине. Однако европейские союзники по антироссийской коалиции — Франция, Германия и Бельгия (здесь расположен крупнейший депозитарий Euroclear, где хранятся заблокированные ценные бумаги) — осторожничают, взвешивая риски принятия беспрецедентного в мировой практике решения о реквизиции активов государства, с которым грабящие не находятся в состоянии конвенциональной (формально объявленной) войны.

По действующим нормам международного права воюющие стороны могут экспроприировать государственную и частную собственность, принадлежащую государству и гражданам противника. Украина воспользовалась этим правом, конфисковав в мае 2022 года принадлежащую России собственность и бизнес в своих границах на сумму не менее 880 млн долларов. Однако союзники Киева не находятся в состоянии войны с Россией.

Сторонники конфискации нередко ссылаются на захват иракских иностранных активов в качестве наказания Саддама Хусейна за вторжение в Кувейт в 1990 году. Однако это последовало за разрешением ООН на международное вмешательство с целью восстановления мира. Сейчас же никаких резолюций ООН в поддержку антироссийских реквизиций не принимала.

Администрация США поддержала призывы к конфискации, как и Канада и некоторые члены правительства Великобритании, особенно глава Форин-офиса Дэвид Кэмерон. Между тем Япония, Франция, Германия, Италия и сам ЕС сохраняют крайнюю осторожность. Главными скептиками остаются руководители центральных банков стран G7, осознающие, что валютные резервы играют стабилизирующую роль. Президент Европейского центрального банка Кристин Лагард предупредила, что «переход от замораживания активов к их конфискации и избавлению от них [может нести в себе] риск нарушения международного порядка, который вы хотите защитить и который вы хотели бы, чтобы Россия уважала». Выступая в Сан-Паулу в феврале, министр финансов Италии Джанкарло Джорджетти, в этом году председательствующий в G7, заявил, что будет «трудно и сложно» найти правовую основу для конфискации российских государственных активов. Его французский коллега Брюно Ле Мэр был еще более категоричен, утверждая, что правовой основы просто не существует.

Вступившая в должность исполнительного директора Euroclear Валери Урбен в интервью бельгийской газете L’Echo на прошлой неделе подчеркнула, что решение о конфискации «очень негативно скажется не только на Euroclear, но и на финансовых рынках в целом. Если наши клиенты почувствуют, что закон больше не соблюдается и что их активы могут быть конфискованы, это откроет ящик Пандоры и может привести к тому, что крупные международные инвесторы отвернутся от Европы». Отрезвляюще работает и жесткая позиция России. Наши ведомства, МИД, Минфин и ЦБ, неоднократно заявляли, что любые конфискационные поползновения в отношении наших активов автоматически повлекут за собой зеркальное решение — конфискацию заблокированных на счетах типа С средств инвесторов из недружественных государств.

Поэтому пока что ЕС движется к решению о грабеже в ограниченном формате: гопники собираются конфисковать не сами российские активы, а доходы, которые те приносят. Причем будут использоваться лишь средства, полученные Euroclear после 15 февраля 2024 года. Еврокомиссия оценивает будущие поступления в диапазоне 2–3 млрд евро в год (в зависимости от процентных ставок), а первая выплата может быть произведена уже в июле. Прибыль Euroclear, полученная от русских активов до этой даты, решено зарезервировать для управления потенциальными рисками, включая покрытие возможных судебных издержек. Окончательное решение ожидается на июньском саммите «Большой семерки» в Италии.