Напомним, что менее года назад основной макроэкономической проблемой российской экономики было переукрепление рубля: с августа 2022-го по январь 2023-го курс национальной валюты держался в районе 60 рублей за доллар, что негативно сказывалось на рентабельности экспорта нефти, продукции сельского хозяйства, лесопереработки и металлов. При этом основная переменная, определяющая размер российского экспорта, цена на нефть, находилась в этот период с учетом дисконтов ниже 60 долларов за баррель. К слову, ключевая ставка при том курсе рубля была на уровне 7,5%. Ни у кого, кроме Министерства финансов и экспортеров, такие параметры экономики печали не вызывали. В России был строительный бум, наблюдался невиданный рост промышленного производства, рост зарплат и ВВП.
Сегодня мы имеем следующие параметры: нефть Urals выше 70 долларов за баррель, ключевая ставка 12% и курс под 100 рублей за доллар. Очевидно, что в нынешних условиях ни цена нефти, ни ставка ЦБ прямо не влияют на курс рубля. Однако ставка влияет на темпы роста экономики. Говоря проще, о двузначных темпах роста строительства и промышленности теперь можно забыть. Однако стоит признать: проблемы дефицита бюджета при удвоившейся в рублях цене нефти будут решены.
Экстремальные колебания рубля, произошедшие в последний год, отрицать нельзя: валюта никак не хочет оставаться на уровне, приемлемом и для потребителя, и для экспортера — 80‒90 рублей за доллар (коридор, обозначенный курирующим экономику вице-премьером Андреем Белоусовым как оптимальный). Такие скачки сами по себе наносят значительный урон экономике страны: рубль как средство платежа (в том числе международных расчетов) теряет к себе доверие. Любое планирование больше чем на пару дней становится невозможным. Однако причина экстремальных колебаний рубля вовсе не в монетарной политике ЦБ и не в агрессивной политике Минфина в виде триллионных заимствований. Проблема в структурных изменениях в экономике России, ее реакции на внешние шоки. Поэтому и ответ на решение проблемы должны быть не монетарным, а структурным.
Основная причина падения курса рубля в том, что валютный рынок в классическом представлении в России перестал функционировать. Ликвидность торговли по парам рубль — доллар и рубль — евро упала в разы. Низкая ликвидность — это подверженность различного рода манипуляциям. То есть, даже имея ограниченный запас рублей (не такой, как на балансах Сбера или ВТБ), можно устанавливать «нужный» курс рубля. Именно поэтому лишь на слухах о тех или иных мерах со стороны правительства или ЦБ курс менялся за день на 2‒3 п. п.
Причин падения ликвидности на рынке две. Первая: крупнейшие российские банки-проводники ликвидности отключены от доступа к доллару и евро. Вторая: крупнейшие российские экспортеры — нефтяники, газовики, металлурги ― перестроили свои контракты на альтернативные валюты платежа: юани, рупии, рубли. А инструменты конвертации рупий и драхм в доллары либо отсутствуют, либо ограничены в лимитах (либо такую валюту и вовсе нельзя завести на внутренний валютный рынок, как рупии). То есть российские экспортеры и банки начали агрессивную дедолларизацию экономики, и эта дедолларизация имеет свои издержки.
Плюс компании, имеющие долларовую выручку, часто предпочитают не заводить ее в Россию, так как «неподсанкционные» доллары и евро нужны многим российским предприятиям для выполнения своих внешних обязательств, закупки подсанкционного оборудования и т. п. В то же время импортеры и туристы живут в старом мире доллара и евро.
Все это наложилось на достаточно жесткий график платежей по внешним обязательствам российских компаний. До начала СВО свыше 98% всех обязательств бизнеса по внешнему долгу в иностранной валюте было в валютах недружественных стран и около 96,5% — в долларах и евро. После введения санкций этот долг невозможно рефинансировать. Его необходимо гасить — и это отток 90‒130 млрд долларов в год в ближайший год. Кроме того, есть еще выкуп акций и долей у бизнеса, покидающего Россию, выплаты дивидендов инвесторам из дружественных стран, пересылка мигрантами заработанного в России на родину и т. д.
Во многом все обозначенное проблемы временные. Наблюдаемый кассовый разрыв по доллару и евро — явление искусственное, но опасное. Оно может создать серьезные дисбалансы, подорвать доверие к регулятору, правительству и валюте. Однако внешний долг российского бизнеса скорее рано, чем поздно, будет погашен, доли у покидающих Россию инвесторов выкуплены, а цены на ресурсы имеют склонность к росту. Более того, даже текущего объема экспорта из России с лихвой хватает удовлетворить все запросы россиян на импортный ширпотреб и отдых за границей, закупки оборудования для бизнеса, еще и остаются излишки для формирования ЗВР.
Для купирования кризиса назрели вполне адекватные меры. Одна из них реализована: экспортеры добровольно согнались насытить внутренний рынок валютой. Однако решение это временное. Решение более системное — создание инструментов конвертации локальных валют в дефицитные для России доллары и евро во внешних юрисдикциях, а также инфраструктуры для конвертации этих валют друг в друга, в рубли и обратно. В этом заинтересованы как российский бизнес и правительство, так и внешние контрагенты: государство, которое сможет встроить свободно конвертируемый валютный инструмент, создаст реальную альтернативу американскому доллару.
Ну и самое главное, российский ЦБ все же должен признать ошибочность своей монетарной политики и в валютной суете не забыть уже в очень скором времени вернуть ставку на прежний уровень.
