Репутация классика современной драматургии Тома Стоппарда сложилась из таких образцовых текстов, как «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» (достаточно сказать, что его переводил Иосиф Бродский), а также из его работы в качестве сценариста на голливудских проектах. Самый успешный из всех — «Влюбленный Шекспир». Фильм был удостоен премии «Оскар» в семи номинациях, в том числе за оригинальный сценарий.
Том Стоппард — знаток русской истории XIX века. Ей посвящен масштабный проект драматурга — трилогия «Берег утопии». Он населил его наиболее значимыми для истории русского свободомыслия персонажами. С постановки «Берега утопии» и начались взаимоотношения Тома Стоппарда и РАМТ. Пьесу поставил художественный руководитель театра Алексей Бородин. Все три спектакля продолжительностью восемь часов — в них было задействовано 68 актеров — на протяжении десяти лет играли в один день. Это оказалось возможным только в РАМТ. Ни один из театров, где также был поставлен «Берег утопии», не решился показывать спектакли в таком режиме.
«Леопольдштадт» — четвертый по счету спектакль на сцене РАМТ по пьесам Тома Стоппарда. Кроме «Берега утопии» ему предшествовали охватывающий тридцать лет истории Чехословакии «Рок-н-ролл» и «Проблема», рассказывающая историю научного поиска в области приобретения человеком субъективного опыта. Алексей Бородин поставил на сцене РАМТ три спектакля по пьесам Тома Стоппарда из четырех. Он называет его своим автором, близким ему по духу и по мировоззрению. Драматург даже приезжал на репетиции «Берега утопии» и «Проблемы». Текст пьесы «Леопольдштадт» он прислал Бородину до ее постановки на лондонской сцене — как только тот был закончен. Еще один факт из биографии британского драматурга, родившегося в Чехословакии чуть меньше чем за два года до вторжения Германии на ее территорию: когда его пригласили в Японию для вручения Императорской премии за «Берег утопии», Том Стоппард полетел из Лондона не в Токио, а в Москву, сел там в обычный поезд и проехал в нем до Владивостока.
«Леопольдштадт», несмотря на то что в нем рассказывается история со множеством персонажей протяженностью более чем в полвека, идет чуть больше двух часов. В этой пьесе Том Стоппард предпочел ускорить движение времени. Он выхватывает ключевые фрагменты из истории одной еврейской семьи, в каждом из которых проговаривается надежда на то, что неблагоприятные обстоятельства, то и дело возникающие в жизни Мерцев, всего лишь временные явления и рано или поздно они разрешатся, нужно всего лишь иметь терпение, чтобы дождаться. В этих словах слышится чеховский лейтмотив — о том, что когда-нибудь, через сто или двести лет, люди непременно будут жить счастливо. В отличие от чеховских персонажей, приходящихся современниками членам семьи Мерц, герои пьесы «Леопольдштадт» более прагматичны: рассчитывают скорее на личное благополучие, но в такой же степени наивны. Какие бы потрясения им ни приходилось переживать, они до самого конца верят в благополучный исход.
Сквозной сюжет пьес Тома Стоппарда — движение исторического времени. Зрители «Леопольдштадта» находятся в положении Бога: они знают из исторических хроник, что грозит семье Мерц в обозримом будущем, и наблюдают, как ведут себя ее члены по мере приближения событий, сулящих им почти неминуемую смерть. С самого начала «Леопольдштадт» воспринимается как исторический триллер. Смерть находится от линий судеб людей на расстоянии в несколько десятилетий. Ее нельзя обмануть. Как бы ни был хитроумен и предусмотрителен Герман Мерц в исполнении Евгения Редько, он не представляет себе масштаб надвигающихся на его семью бедствий. Самое страшное из того, чего он опасается, — лишиться дела семьи. Его непременно должны унаследовать потомки, а иначе зачем было тратить столько усилий и им самим, и его предкам. Тогда как на самом деле ему предстоит встретить угрозу потерять нечто куда более ценное — жизнь. Единственное, что может его и других членов семьи спасти, — бегство в Великобританию, но они продолжают надеяться и медлят.
Рассказывая историю еврейской семьи, Том Стоппард обращается к автобиографическим мотивам: своей жизнью он дважды обязан родителям. Во второй раз — благодаря тому, что им удалось бежать из страны в 1939 году — сначала в Сингапур, а потом в Индию. Драматург сразу сообщает: благополучие его героев только кажущееся. Они обречены. И все же вместе с ними в первой половине XX столетия обречены погибнуть под катком истории еще десятки миллионов. И многие из них также праздновали новый 1900 год в надежде на скорое наступление царства Разума и Красоты. Они полагались на ускорение научно-технического прогресса или на скачок в нравственности людей, который позволит им уменьшить насилие в обществе. Том Стоппард словно и сам проникается этой верой. Словно и самом деле в начале XX века еще ничего не было предрешено. И в любой момент времени можно было оказаться на том самом историческом повороте, где нет ни Дахау, ни Аушвица. Пока все живы, шанс остается.
В отличие от древнегреческих драматургов, воспевших неминуемость действия рока, с легкостью подминающего под себя человеческие судьбы и перемалывающего их без какого-то бы ни было шанса спастись, Том Стоппард рассчитывает на пластичность человеческой истории и человеческих судеб: шанс на спасение есть всегда, как был он и у пассажиров «Титаника», которым для спасения нужно было всего лишь осознать степень грозящей им опасности, занять свои места в имеющихся в их распоряжении лодках и дождаться приближающегося к месту катастрофы корабля «Карпатия», подоспевшего к месту крушения чуть больше чем через час после того, как «Титаник» ушел на дно. И у персонажей «Леопольдштадта» шанс спастись тоже был: для этого надо было всего лишь стать чуть более чуткими к опасности. Следовало быть менее привязанными к дому и чуть более мобильными. Дать волю инстинкту самосохранения. Как, впрочем, и в человеческой истории тоже есть шанс на благополучие и прогресс. История может пойти иначе — стоит этого только захотеть.
