По сути, в осенне-зимней кампании и не было значимой паузы, чтобы ВСУ перевели дух и смогли накопить резервы. Украинские мобилизованные, пополняя разбитые части, попадают на фронт в среднем через два-три месяца после рекрута, без должной подготовки и обучения. С каждым месяцем ВСУ все больше ощущают дефицит западной военной помощи, в первую очередь снарядов и тяжелой брони, который пытаются компенсировать дронами и солдатами посредственной квалификации. Для крепкой обороны, к которой Киев перешел в 2024 году, этого может оказаться недостаточно, несмотря на очевидные героизм и упорство украинских военных.

Возможности российской армии, напротив, только растут. И противник это подтверждает.

Успех в Авдеевке

Последний этап битвы за Авдеевку, когда украинские части были вынуждены спешно покидать город под угрозой окружения и по простреливаемым полям, оставляя тяжелую технику, боеприпасы и тяжело раненных, и даже авдеевский «Коксохим», где можно было бы еще долго обороняться, прикрывая отходящие войска, не должен искажать общие оценки операции. Авдеевка далась российской армии дорогой ценой: потребовались исключительные мужество, воля и военное искусство, чтобы вскрыть выстраиваемые долгие годы оборонительные фортификации.  

Штурм города начался 10 октября после мощной артподготовки. Впервые с начала СВО российскому командованию удалось осуществить скрытную переброску и накопление десятков тысяч штурмовиков, так что удара в этом месте фронта никто не ожидал.

Однако первоначальный замысел уже вскоре пришлось корректировать. Стало очевидно, что обойти противника по флангам в расчете на большое «кольцо» не получается. Украинские резервы остановили штурмовиков. Но именно тогда, в середине октября, ВС РФ взяли под контроль район террикона (золоотвала) на северо-востоке от города. Многим позже именно с этого направления штурмовые отряды продавили оборону и зашли в город, разрезав оборону на две части и логистику всей авдеевской группировки. Это предопределило мрачный финал для ВСУ.

Приказ на оставление позиций был дан слишком поздно, подошедшие резервы — и это показательно — смогли лишь недолго удерживать смыкающиеся фланги. Обороняющиеся украинские части не были разгромлены в «котле», но выходили в спешке, буквально истекая кровью. Нет никаких оснований ставить успех российского штурма под сомнение.

От Артемовска до Авдеевки

Если считать абстрактные километры, то за полгода ВС РФ полностью компенсировали территориальные потери от украинского летнего наступления и в этом условном зачете вышли вперед: были отвоеваны Авдеевка, Марьинка и около десятка сел. Но если брать за основу масштаб боев и размер вброшенных сторонами ресурсов, безусловно, напрашивается сравнение авдеевской операции и взятия Артемовска (Бахмута). Параллелей много, но общего по сути мало — и это интересно.

Сорок «квадратов» Артемовска «Вагнер» брал почти 300 дней, несколько месяцев ушло на обеспечение широкого охвата по флангам, а штурм городских кварталов пришелся на зимний и весенний сезоны. С Авдеевкой, уже обжатой российскими войсками, подсчет получается проще: 30 квадратных километров перешли под контроль ВС РФ за 131 день. Но при этом здесь штурмовикам пришлось проламывать залитую бетоном оборону, тогда как Артемовск подготовить к защите украинцы должным образом просто не успели.

В «долгий век» Владимира Путина его политика компромиссов в контексте больших исторических циклов может сработать. Но оппонентам стоит учитывать, что в ней нет места романтизму, есть только холодный прагматичный расчет

Но важнее указать на иное отличие. Несмотря на все искусство ЧВК «Вагнер», штурм Артемовска был грамотным, но во многом несистемным, интуитивным — давление штурмовых рот и прямой огневой контакт, без достаточной поддержки с воздуха и артиллерии. Все мы помним клич про дефицит снарядов, которые в то время уже накапливали для отражения грядущего украинского наступления. Тогда как ВСУ в Артемовске не испытывали недостатка боеприпасов. Сражение далось российскому солдату кровавой ценой, но именно тогда удалось серьезно проредить качественные резервы Киева — их потом ему сильно не хватило летом.

Тогда как в Авдеевке российская армия впервые постаралась провести классическую армейскую операцию с поправкой на новые реалии современной войны. Во-первых, реализовалось преимущество в ресурсе: человеческом (заметное превосходство в живой силе) и огневом (снарядов не жалели). Прорывной новацией стало массированное использование КАБов — корректируемых авиационных бомб. Еще в прошлом году оружейники научились комплектовать неуправляемые фугасные авиационные бомбы (ФАБы) унифицированным модулем планирования и коррекции (УМПК) и оборудовать под них все типы боевой авиации. Это устройство позволяет запускать бомбу по цели с высокой точностью, не заходя в зону действия фронтовой ПВО противника.

Надо учесть, что со времен СССР на складах остались гигантские запасы ФАБов. Два основных веса — 500 и 1500 кг, но есть и более заряженные варианты. Изначально российские УМПК были предназначены для авиабомб массой 500 килограммов, но уже есть решения для остальных категорий. И многие эксперты считают, что в перспективе они могут стать тем самым ключиком от плотной позиционно выстроенной обороны.

В Авдеевке сработало: только в последнюю неделю по позициям противника было запущено несколько сотен КАБов и ФАБов. В том числе в тыловых зонах и по спешно собираемым украинским резервам.

ВС РФ в целом учится изолировать поле боя, разрушая логистику. Улучшилась координация родов войск, связь, контрбатарейная борьба, РЭБ, обеспечение дронами, инженерная работа, действия малых штурмовых групп в связке с артиллерией. Звучит излишне оптимистично, далеко не на всех участках фронта видны перемены к лучшему, но российская армия учится, и учится быстро — это признает противник. В Артемовске этой науке только было положено начало.

Сравнивать стратегическое значение двух операций тоже следует с многочисленными оговорками. В мае 2023 года у российской армии просто не было сил развивать успех в Артемовске, хотя теоретически можно было бы обозначить давление на славянско-краматорскую агломерацию и решить вопрос с Северском. Теперь это задача на перспективу. Однако для того периода СВО артемовская победа была бесценным подарком: она развернула депрессивное состояние российской армии и общества после отступлений из-под Харькова и Херсона, «примагнитила» ресурсы Киева и обеспечила условия для удачной обороны летом.

Победа в Авдеевке — это уже сильный психологический удар по моральному состоянию ВСУ. Конечно, есть и прямые стратегические выгоды: станет чуть легче дышать Донецку и особенно Ясиноватскому району, чуть безопаснее будет логистика через прифронтовую магистраль Ясиноватая — Донецк — Горловка, в перспективе можно задуматься о восстановлении важного ясиноватского железнодорожного узла.

Но это планы на будущее, фронт все так же близко, по аналогии с Авдеевкой предстоит брать соседние укрепы в Красногоровке, Торецке, Нью-Йорке, Угледаре. Тем не менее вскрыт не просто важнейший кусок системно организованной обороны ВСУ, но ликвидирован один из плацдармов, откуда Киев когда-то мечтал начать наступление на Донецк. Авдеевской группировке нанесено болезненное поражение, разбиты квалифицированные резервы, которых у Украины остается все меньше.

Что дальше? Важнейшей характеристикой фронта сегодня является существенное давление, которое оказывает российская армия на всем его протяжении: у ВС РФ сохраняются ресурсы для того, чтобы не давать противнику паузу даже на период весенней распутицы. Киев, в свою очередь, вынужден гадать, где именно Россия сосредоточит силы для ключевого наступления, которое будет притягивать главные украинские ресурсы. Причем таких точек уже может быть две и даже больше, учитывая, что прорыв на глубину фронта Москва, как кажется, не планирует. Задача проста: воспользоваться заминкой в поставках значительных объемов западного вооружения, растянуть резервы противника на всю длину фронта, добиться истощения обороны. Затем переговоры или капитуляция.

На донецком направлении российская армия развивает наступление в сторону Красногоровки и Курахово: здесь очень важно закрыть вопрос с Угледаром, который опасно нависает над нашими коммуникациями. Оттолкнувшись от Артемовска, ВС РФ приготовились к штурму крупного укрепрайона в Часовом Яре. На севере широким фронтом движемся к оскольской линии и Купянску, вынуждая украинцев держать здесь очень значительные ресурсы. А на юге начались масштабные атаки Работина, битва за которое шла все лето. Здесь также задачей ВС РФ видится вернуть на позиции резервы, которые ранее ВСУ перебросили на иные направления.

Вместо прогнозов

Первый год СВО быстро научил экспертов и журналистов дуть на воду в оценках и прогнозах военной кампании. Наши начальные ожидания от потенциала российской армии оказались завышены, а ожидаемые сроки окончания войны занижены. Мы недооценили готовность Запада фундаментально вложиться в милитаристскую поддержку Украины и жесткость санкционного режима.

Но, пожалуй, главной ошибкой стало представление о сознательности и прагматичности украинских элит в вопросе переговоров и разрешения конфликта миром, особенно если учитывать феноменальные уступки, на которые мы были готовы пойти в Стамбуле. Западные партнеры уговорили Киев сражаться, и с течением времени весь политический каркас Украины стал зависим от ставки на войну до последнего украинца, абсолютно самоубийственной стратегии.

Поэтому мы будем осторожны в прогнозах и лишь очертим диспозицию в начале 2024 года.

Военная часть. Россия сохраняет инициативу на полях сражений и способна продолжать давление, но имеющихся ресурсов, прежде всего личного состава, дислоцированного в зоне СВО, недостаточно для резких прорывов в глубину обороны и возможности контроля над обширными новыми территориями.

Украина, в свою очередь, сохраняет оборонительный потенциал и устойчивость военной системы. Союзники пока обеспечивают Киев достаточным для этого вооружением. Но повторить даже объемы начала 2023 года для наступления не в состоянии — нет ни денег, ни продукции ВПК и складских запасов. Ни дальнобойные ракеты, ни F-16, ни американские танки не изменят баланс на поля боя. Чтобы принципиально развернуть ситуацию, требуются основательные поставки НАТО и США и разгон западного ВПК, в первую очередь производства снарядов. Пока для этого нет ни политической воли, ни денег, ни людей. Поэтому Украина будет медленно пятиться и терять территории, пока у России будет хватать сил наступать.

Политическая часть. Разговоры об усталости Запада от войны на Украине — в пользу бедных. Пока Киев готов забрасывать окопы мобилизованными, кошмарить российский тыл и жечь наши танки, оснований для мирных переговоров с Москвой будет немного. Большая кампания по сдерживанию России обходится Западу относительно дешево, тем более что ее в основном оплачивают европейские налогоплательщики. Спайка украинских политиков и бюрократии Брюсселя, завязавших свои карьеры на войне, отступит от своих позиций только при очень весомых аргументах — например, при угрозе военного поражения Киева или прихода к власти в США Дональда Трампа, который хотел бы перенести фокус на китайское направление. Таким образом, до конца 2024 года западные «ястребы» будут стремиться сохранить статус-кво, в крайнем случае планировать заморозку фронта в результате исчерпания российского потенциала (на который они рассчитывают), а не переговоров.

Именно сейчас очень много поставлено на карту военных действий на Украине. Если ВСУ исчерпают возможности плотной обороны и начнут отступать на ряде направлений, включится политический реверс: пораженческий фон, демонстрирующий слабость поддержки НАТО, ударит по многим карьерам и окончательно потопит шансы Джо Байдена на победу. Именно на этот случай «ЕС считает важным сохранять каналы коммуникации с Россией открытыми», как заявляет Еврокомиссия. А в США фантазируют о русском оружии в космосе и открывают по этому поводу «прямое дипломатическое взаимодействие» с Москвой.

Традиционно возникает вопрос о стратегии России на украинском направлении. Базовые условия тут за два года не изменились: нейтральный статус, денацификация (пакет законов, запрещающий нацистскую идеологию), демилитаризация, защита русскоговорящих жителей страны. Важно отметить, что окончание СВО Владимир Путин по-прежнему видит в переговорах с руководством Украины при сохранении этого государства в новых границах. Это позволит легитимировать изменения на политической карте и восстановить отношения, хотя бы торговые, с западным миром. Вне публичной риторики остаются вопросы о системе безопасности в Европе и отношениях с атлантистами, но, похоже, перспектива этого диалога также остается в повестке.

Это объясняет, почему Россия стремится к переговорам, несмотря на то что именно военный успех положит им начало.

Но есть два фундаментальных вызова. Во-первых, есть опасения, что Запад использует паузу для перевооружения ВСУ и впоследствии начнет новую войну. Проще говоря, в очередной раз обманет. Доверия между сторонами давно нет, и нужны исключительные гарантии, чтобы закрепить потенциальный договор.

Во-вторых, до сих пор не освобождены территории Донецкой области, а столицы российских регионов Запорожье и Херсон находятся под контролем Киева. Одно дело остановиться по линии фронта, другое — принуждать Украину оставлять территории, которые она считает своими, уже в ходе переговоров. Возможно, в этой части могут потребоваться сложные переговоры и обоюдные уступки.

Естественно, нет смысла опираться исключительно на гарантии Владимира Зеленского — он способен на следующий день нарушить любое соглашение, как ранее нарушил обязательства выполнять Минские соглашения. Гарантии невмешательства в дела Киева должны быть получены от США, после чего у любого будущего президента Украины навсегда пропадет желание проводить антироссийскую политику. А экономические интересы в будущем неизбежно приведут к постепенному сближению Украины и России.

Можно предположить, что если Украина примет российские условия мира, то и границы станут достаточно условными, а в будущем могут вовсе прекратить свое существование по примеру ЕС. В конце концов страна окончательно уйдет в зону российских интересов, и спустя десятилетия сегодняшние уступки могут стать приемлемыми и малозначительными, а Одесса и Днепропетровск — русскими городами.

В 2008 году тоже казалось, что отношения России и Грузии испорчены навсегда. Но вот прошло совсем немного времени, Москва и Тбилиси ведут прагматичный диалог, а бывший любимчик Вашингтона экс-президент Грузии Михаил Саакашвили коротает свои дни в тюремной больнице.

В «долгий век» Владимира Путина его политика компромиссов в контексте больших исторических циклов может сработать. Но оппонентам стоит учитывать, что в ней нет места романтизму, а только холодный прагматичный расчет. Частые признания президента в излишней доверчивости, которой раз за разом пользовались партнеры и в итоге обманывали, свидетельствуют вовсе не о наивности Путина, а о его расчете на благоразумие западных элит и их понимание очевидных выгод от сотрудничества с Россией. Но концепция «реалполитик» давно оставила западный мир, оставив на авансцене лишь сторонников зашоренной неолиберальной гегемонии.

Если считать абстрактные километры, то за полгода ВС РФ полностью компенсировали территориальные потери от украинского летнего наступления и в этом условном зачете вышли вперед: были отвоеваны Авдеевка, Марьинка и около десятка сел

В 2008-м российское государство было вынуждено использовать противоречивую, казалось бы, формулировку «принуждение к миру». Спустя пятнадцать лет ситуация стала еще безумнее: теперь России предстоит принудить западных и украинских политиков к пониманию своих выгод в новом мире.

Российская армия наступает. И это хорошо.