Анатолий Шульев уже год как главный режиссер Театра имени Вахтангова. «Повести Пушкина» едва ли не первое его обращение к русской литературе XIX века. В его новом статусе это что-то вроде инициации. Выпускник мастерской Римаса Туминаса обращается к материалу, который стал для его учителя одной из основных опор и в становлении как художественного руководителя, и в процессе создания нового стиля Театра имени Вахтангова. Сценические шедевры Туминаса «Евгений Онегин» (2013) и «Война и мир» (2021) стали определяющими в процессе идентификации стиля театра современным зрителем, так же как когда-то таковым была «Принцесса Турандот» Евгения Вахтангова. Для Анатолия Шульева, чтобы постоянный зритель признал его одним из творческих лидеров театра, важно было попасть в зрительские ожидания, сформированные постановками Римаса Туминаса по русской классике XIX века.
У «Повестей Пушкина» есть такой шанс. Шульев отказался только от одной из классического набора «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина» и самой мрачной из всех — «Гробовщика». Все остальные на месте. Первая — «Барышня-крестьянка» — почти комедия положений. Художник-постановщик спектакля Максим Обрезков оформляет ее аскетичными образами: ключевой элемент сценографии — гигантские сосны. Но это только начало — вход в мир героев Пушкина. Здесь в центре внимания — актеры, а сценография только вспомогательный элемент. Она не указывает ни на время действия, ни на место — и то и другое должно либо уже существовать в сознании зрителя, который пришел смотреть сюжет, который он должен хотя бы приблизительно помнить со школьных лет, либо угадывается со слов персонажей. Эта условность восприятия исторического времени — узнаваемый элемент стиля Театра Вахтангова. Художник предлагает ему только фон — как холст для картины, которую зритель дорисовывает уже в своем воображении.
В «Выстреле» этот фон приобретает красноватый оттенок. В роли Сильвио — Александр Горбатов. Он перевоплощаются не просто в стрелка, много лет хладнокровно поджидающего момент, когда его соперник будет уязвим для страха, а в инфернальное существо. Им завладевает страсть, лишающая его сна и покоя. И режиссер, чтобы убедить зрителя в ее органичности, превращает Сильвио в сверхчеловека, не знающего препятствий. И вдруг он встречает на своем пути другого сверхчеловека, не знающего страха, удачливого во всем, почти ангела. Сильвио жаждет повергнуть его на колени. Зритель становится свидетелем древней вражды ангелов и демонов, в которой соперника достаточно заставить испытать чувство страха. Александр Горбатов фантастически хорош в роли персонажа, который поглощен иррациональной идеей одержать верх в поединке с человеком, связанным с ним случайными обстоятельствами. Так же он хорош в «Тихом Доне» Сергея Урсуляка в роли Степана Астахова — демонического протагониста главного героя романа Шолохова Григория Мелехова.
Второй акт «Повестей Пушкина» тоже сбалансирован по принципу «история про абсолютное счастье» — «история про счастье с примесью чужого несчастья». Сначала «Метель», в которой художник спектакля Максим Обрезков прерывает сценографическую аскезу и создает пышный, невероятной красоты, огромный, от пола до потолка, образ главной героини этой повести — снежной стихии, вершащей судьбы людей. В финальном «Станционном смотрителе» мы снова встречаем Александра Горбатова. И на этот раз он играет демонического персонажа — похитителя дочери станционного смотрителя. В роли Самсона Вырина — Александр Рыщенков. После того как видишь его в этой роли, трудно представить, что кто-нибудь еще может сыграть ее лучше. В Самсоне Вырине в исполнении Рыщенкова вся боль человека, затерянного в огромных пространствах России, которого судьба сначала наделяет счастьем, а потом отнимает его, ничего не давая взамен. И одновременно бесконечное количество любви к таким узнаваемым персонажам русской литературы, вновь обретшим плоть и кровь в постановке Анатолия Шульева.
