— В отличие от ледовых шоу, куда спортсмены приходят после окончания карьеры, в вашем шоу танцуют действующие чемпионы мира по танцам. Как им удается совмещать репетиции и подготовку к соревнованиям?

— Ваша параллель с ледовыми шоу уместна, поскольку мы рассматриваем их как конкурентов. И там иногда выступают действующие спортсмены. В нашей постановке таких шесть человек. Остальные — кто-то закончил карьеру год назад, кто-то в октябре прошлого года, перед запуском шоу, кто-то заканчивает спортивную карьеру в ближайшее время. Когда я собирал команду, я хорошо понимал, что график выступлений на профессиональных соревнованиях и в шоу с трудом совместимы. Со всеми танцорами, у которых продолжается спортивная карьера, мы сразу договорились, что они не будут танцевать во всех представлениях. Я понимал, почему мы берем этих людей и как мы их можем заменить на других артистов.

Жизнь среднестатистического танцовщика состоит из соревнований и работы с учениками. Топовые танцоры иногда танцуют на каких-то событиях или их приглашают на показательные выступления, но это редкость. Выступлений в шоу, за которые платят деньги, до сих пор не было. Те первые танцоры, которых мы пригласили, участвуют в нем с азартом создания того, чего пока еще не было. И действующие спортсмены согласились в нем участвовать, потому что им было интересно.

— В шоу есть сложные номера, требующие хорошей физической подготовки. Как с ними справляются танцовщики, закончившие карьеру? Выходит, ради шоу они возвращаются к интенсивным тренировкам?

— Танцы в ходе спортивной карьеры и в шоу предполагают разный уровень физической активности. Спортивный режим подразумевает большое количество туров, прогонов и сборов. Со стороны можно подумать, что бальные танцы — это красиво и легко. На самом деле танцовщику высокого уровня требуется такая же физическая подготовка, как футболисту или фигуристу сборной. Это постоянные многочасовые тренировки. Для шоу тоже требуется поддерживать форму, но не на таком уровне, который необходим для того, чтобы танцевать несколько раундов большого турнира, идущего с восьми утра и до десяти-одиннадцати вечера.

Бывших артистов не бывает. Я посвятил танцам тридцать лет — я занимаюсь ими с пяти. Закончив карьеру, я не был готов оставить танцевальную индустрию. Танцы — это возможность выразить свою творческую энергию. Люди, посвятившие значительную часть жизни танцам, не могут перестать танцевать. Многие находят смысл жизни в том, чтобы воспитывать чемпионов, но желание выступить на сцене, подарить свои эмоции зрителям и получить от них отклик остается у них в крови.

У каждого спортсмена наступает возраст, когда ты становишься недостаточно крепок физически для того, чтобы соревноваться с восемнадцатилетними и девятнадцатилетними. Да, ты можешь и в сорок, и даже в сорок с лишним побеждать за счет опыта, но у тебя уже не та энергия, сила и скорость. Поэтому взрослым спортсменам рано или поздно приходится принимать решение о прекращении карьеры. Молодое поколение наступает на пятки, и тебе не хочется выглядеть хуже на их фоне. В шоу этого нет. Здесь ты можешь соединить свои физические качества с артистическими, которые могут нарабатываться в любом возрасте.

— Что за люди занимаются спортивными танцами? Почему им, в отличие от артистов балета, так важно побеждать?

— Одно из преимуществ танцев — их многогранность. Родители отправляют заниматься танцами своих детей, чтобы они были пластичными. Кто-то видит в них возможность научиться общаться с противоположным полом. Для кого-то танцы становятся образом жизни, потому что в них есть и музыка, и движение, и поэзия, и духовное начало. Каждый в танцах находит что-то свое. До сих пор артист после окончания карьеры в бальных танцах либо кардинально менял вид деятельности, либо становился руководителем танцевального клуба, либо шел преподавать. На этом его возможности исчерпывались.

Проект «Танцы со звездами» расширил восприятие танцев. И сейчас на нашем выступлении в концертном зале «Москва» зрители говорили нам: «Куда нам отдать детей учиться танцевать? Вы такие классные. Мы хотим, чтобы наши дети тоже танцевали». Шоу стало еще одним направлением для артистов, которые уходят из спорта, но хотят продолжать танцевать. При этом их амбиции уже реализованы. Я выиграл главный титул, который я хотел получить, и после этого я принял решение больше не биться за результат и идти дальше. Ты принимаешь эту ситуацию. Так делают очень многие. Но случается и так, что люди устают и разочаровываются в карьере: победитель бывает только один. В каждой индустрии есть свои законы: ты должен быть постоянно на виду, ты должен ездить на турниры, брать уроки у лучших преподавателей. Ты не можешь сидеть где-то в регионе, не выезжая в Москву и за границу, а потом приехать и победить на чемпионате. И многие сдаются, когда понимают, что не в силах пробить эту стену. Они завершают карьеру, но по-прежнему хотят выражать эмоцию танцами. Им не удалось реализоваться, но иногда эта нереализованность добавляет их танцу душевности — им есть что рассказать.

— Что мешало появлению шоу «Истории в отеле» хотя идея лежала на поверхности?

— Впервые танцевальное шоу появилось в Америке в 1997 году, и его продюсером стал Элтон Джон. На своем дне рождения он увидел людей, эффектно исполняющих бальные танцы, и подумал: почему бы не сделать из этого нечто большее? Он собрал двадцать пар танцоров и создал шоу Burn the Floor (в переводе с английского — «Зажигая паркет». — «Монокль»), которое за год объехало порядка двухсот городов. Это шоу до сих пор существует.

В Советском Союзе танцевальные турниры одно время проводились только на закрытой площадке в Звездном городке — в этом зале я был не раз. Там собирались ценители танца и устраивали между собой состязания. И в моем родном городе Екатеринбурге проходили закрытые турниры. У нас сложная история развития танцев. В России их воспринимают несколько иначе, чем в других странах мира.

— Но разве реакция зрителей на «Историю в отеле» не говорит об обратном?

— Если вы посмотрите на самый высокий рейтинг проекта «Танцы со звездами», он все равно будет в десять, а то и в двадцать раз ниже, чем рейтинг аналогичного шоу в США. У них уже прошло 35 сезонов этого шоу, и его танцоры, как и в Европе, — звезды первой величины, потому что это шоу смотрят едва ли не в каждом четвертом телевизоре каждой из стран. В России такой популярности у «Танцев со звездами» пока нет.

Я разговаривал с продюсерами «Танцев со звездами» о том, чтобы организовать туры по городам, но они не были финансово к этому готовы. В шоу надо вложить деньги, чтобы потом получить от него отдачу. Почему мое шоу появилось именно сейчас? Благодаря стечению обстоятельств. Оно очень важно для проявления позитивной энергии, которая позволяет радоваться жизни.

Мне удалось найти и объединить людей для реализации этого проекта. В него предстоит еще много инвестировать, тратить на него силы и время, чтобы доказать, что этот вид искусства может быть наравне с ледовыми шоу. Чтобы привлечь на них пять тысяч зрителей, не надо завешивать билбордами всю Москву. Сейчас, перед показами в Питере, у нас много рекламных поверхностей, но люди реагируют на них с осторожностью. Они не понимают, что это такое. Но я думаю, что время для такого шоу пришло. Я развиваю сеть танцевальных клубов в России и вижу статистику обращений. За последний год у нас на тридцать процентов увеличилось число желающих заниматься танцами. И в 2009 году, когда был экономический кризис, в танцевальной индустрии также произошел рост на тридцать процентов.

— Как вы отбирали танцоров? Был ли кастинг?

— Те, кто попал в основной состав шоу, — это первые танцоры страны. Нам повезло, что кто-то из них в последние несколько лет перебрался жить в Россию, хотя до этого жил в каких-то других странах. У меня есть записная книжка с их телефонами, и я просто обзвонил их. Процентов двадцать сказали мне, что не потянут по времени, а те, кто был свободен от спортивных выступлений и кому это предложение показалось интересным, сразу же откликнулись. Кастинга не было. Но уже летом мы начинаем работу над «Историей в отеле — 2», которое мы хотим отвезти во множество гастрольных туров. Я понял, что ребята их просто не выдержат, и мы набрали еще двадцать человек. Мы условно называем их «вторым составом», но мы хотим, чтобы их воспринимали равноправными артистами шоу. Эти ребята проходят кастинг. Они приходят, рассказывают, почему они хотят попасть в это шоу, что для них важно. Мы смотрим, как они танцуют, понимаем, сколько времени они готовы уделять проекту. Потом на сцене театра будет внутреннее представление, благодаря которому мы поймем, как нам их распределить: либо мы возьмем их в основной состав этого шоу, либо в новые постановки.

Сейчас мы получаем огромное количество обращений от танцоров: «А можно к вам? Будут у вас еще какие-то постановки? Возьмите нас!» Мне кажется, что среди танцоров отклик на эту постановку даже больше, чем у зрителей, хотя и они, я думаю, смогли оценить его уникальность. Мы уже запустили проект «Академия», который занимается обучением профессиональных спортсменов артистическим навыкам. Если мои планы реализуются, я создам театр бальных танцев, в котором девяносто процентов шоу будут сделаны на основе нашей хореографии. Мы хотим брать танцоров, которые приходят из спорта и пока еще двигаются как спортсмены, и давать им базовые навыки, чтобы они могли перестроиться для работы на сцене.

— Кто ставил номера для «Истории в отеле»?

— Мы сознательно отказались от одного хореографа. Мы хотели показать разноплановость танцевальных стилей. У нас было семь хореографов. Каждый из них ставил свой блок. В шоу 22 номера. Мы собрались советом хореографов и сами распределили, кто какой танец ставит с учетом своего опыта, характера и потенциала. Мне очень понравилась эта работа, потому что каждый из хореографов был мотивирован на работу. И когда нам приходится перестраивать шоу, я вижу, как хореографы между собой договариваются. Обычно этого не происходит, в спорте они не коммуницируют. Одни готовят одну пару, чтобы она победила, другие — другую. А здесь все работают на результат. И во втором шоу мы хотим пойти тем же путем.

— Как вы вышли на Егора Перегудова? Как он согласился стать режиссером шоу? И в чем заключалась его роль?

— Егор сам на меня вышел. Тридцать первого декабря 2022 года он позвонил мне и сказал, что ему нужен человек, который разбирается в танцах. Мы с ним встретились, и нам удалось сработаться. Я был хореографом его спектакля в Театре Маяковского «Любовь по Маркесу» и был поражен его открытости, тому, как он чувствует артистов и команду, с которой работает. Он реагирует на все очень просто: если так не получается, сделаем по-другому, и будет еще лучше. Я совсем другой человек: легко впадаю в какие-то крайности и начинаю переживать.

Эта легкость меня сильно впечатлила. Я сходил на все его спектакли. И мне стало интересно, что может привнести режиссер, работающий в одном из лучших театров страны, в танцевальное шоу. И ему тоже стало это интересно. Он сразу мне сказал: «Я драматический режиссер и не понимаю, как у вас все устроено. Вы к этому готовы?» На что я ответил: «Да. Как раз это мне и нравится». Его основная работа заключалась в том, чтобы придумать персонажей и эпизоды, а затем выстроить их один за другим.

— Еще один эффект этой постановочной технологии — в шоу легко считывается драматургия каждого из танцев.

— Я начал заниматься танцевальными шоу десять лет назад. За все эти годы я видел сотни, а может быть, тысячи номеров. У девяноста процентов из них нет никакой идеи, никакого сценария, никакой концепции. Наши танцоры не видят в этом необходимости. Они просто показывают красивые движения тела под музыку. Это ни плохо, ни хорошо, это данность. Возможно, поэтому у нас танцоры исчисляются тысячами, а не миллионами.

— Выходит, мои, зрителя, ожидания наличия сюжета в танце обоснованны. Например, «мужчина и женщина встретились и объясняются друг другу в любви».

— Вы этого ждете, я этого жду, а многие танцоры об этом не думают. Поэтому некоторые танцы неинтересно смотреть. Тем более если они некачественно исполнены.

— Танец — это тоже история?

— Абсолютно. За три минуты танца надо рассказать историю. Тогда он будет получать отклик у куда большего числа людей. В своих лекциях по шоу-номерам я говорю, что подготовка каждого номера должна проходить как съемка полнометражного фильма. Нужна идея, нужен сценарий, должны быть какие-то детали, нужно очень внимательно подойти к музыкальному сопровождению и правильно подобрать костюмы. Без комбинации всех этих элементов танец не получится. Так выходит не всегда. Это моя боль. Я понимаю, что танец не станет массовым, пока все складывается именно так. Надо, чтобы все видели, что в танце, как в кино и в театре, есть история. Танец — это не просто набор движений.

— Что еще можно сделать для популяризации танцев?

— Для этого нужна совокупность факторов. Если посмотреть короткие ролики в социальных сетях, они в основном танцевальные, флешмобы тоже носят танцевальный характер. Концерты звезд эстрады сопровождаются танцами. Сейчас поющий артист редко выходит сам по себе на сцену. Это еще может быть рок-исполнитель, но эстрада вся с подтанцовками. Мне нравится, что театры стали практиковать танцы на сцене: в мюзиклах, в драматических постановках.

Танец, на мой взгляд, становится все более популярным. Но мне кажется, что страх и боязнь танцев все еще существует. Мужчинам до сих пор кажется, что танцевать не принято. И это надо менять. На мастер-классах, которые я веду, люди боятся, зажимаются. Но когда ты их начинаешь раскачивать, когда они совершают элементарные движения, даже сидя на стуле, они потом встают и начинают двигаться, и у них сразу появляются улыбки на лице.

— Как танец может изменить жизнь обычного человека?

— Это прежде всего физическая форма. За двадцать лет обучения танцам людей я много раз видел, как люди меняются: они начинаются по-другому одеваться, начинают смотреть на себя в зеркало и любить свое тело. И потом, ты ведь танцуешь под любимую музыку — и она придает тебе еще больше вдохновения. Танцуя, человек раскрепощается, он входит в трансовое состояние, поэтому в древние времена танец был элементом ритуала поклонения богам. И в самом деле, когда ты танцуешь, время протекает внутри тебя особым образом, ты переживаешь эйфорическое состояние абсолютного счастья. Ты забываешь обо всем. Но чтобы привести людей в танцевальный класс, должны быть шоу, должны быть хорошие преподаватели, и мы как раз над этим сейчас и работаем