Войны не будет, разве что не случайная ошибка наводчика, ракетчика или переводчика, вероятность которой возрастает тем больше, чем более сложные системы приведены в действие. Но и на этот случай у сторон сохраняются несколько контуров страховки от безумия. Войны никто не хочет, и более того, уже сейчас очевидно, что стороны намерены и разговаривать, и договариваться.

Вопрос в имидже переговорщиков, политической репутации и искусстве торга. И конечно, нужно учитывать важнейшие электоральные точки — осень 2022 для Соединенных Штатов и условный 2023 год для России. Владимиру Путину, кажется, проще. Но без свободных рук Джозефа Байдена ничего не получится. А значит, мы получаем горизонт прогноза для разрядки — либо до лета, либо под конец года.

Войны не будет, но поговорить о ней придется, так как февраль будет особенно жарким. И нестойкие сограждане могут потерять остатки бодрости духа, не распознав в игре мускулами статические маневры. Такова логика конфликта: стороны весь январь готовились продемонстрировать силовой потенциал и ресурсные наработки, чтобы в итоговом коммюнике поставить лишнюю запятую.

В Средиземном море концентрируется флот России, НАТО и США. В Восточную Европу перебрасывается авиация и пехота. Планируются мелкие и крупные учения Запада. С 10 по 20 февраля пройдут российско-белорусские военные учения «Союзная решимость — 2022». По сценарию войска коалиции Нерис, Бедбугии, Помории и террористов Днепровии нападают на Республику Полесье, чтобы разрушить Союзное государство с Северной Федерацией. Кажется, тут все очевидно.

Тем временем с 4 по 20 февраля в Пекине пройдут зимние Олимпийские игры. А мы знаем, как любят наши партнеры отмечать большие спортивные мероприятия кровавыми провокациями. Но сорвать китайский праздник — значит обрести злейшего врага в лице КНР на десятилетия, и к такому не готовы даже западные марионетки. Тогда как у России опять профит: на фоне дипломатического бойкота Олимпиады в гости к товарищу Си Цзиньпину приедет Владимир Путин. Стоит ожидать звонких договоренностей Северной Федерации с Восточной империей.

Страхи обывателя

Будет много лязга, взрывов и грохота на всех фронтах, но для войны у сторон слишком мало сил на переднем фронте. Сосредоточение войск НАТО весьма умеренное. Не готовится к масштабным боевым действиям и Россия. Даже если верить цифрам в 100‒120 тысяч российских солдат вблизи украинской границы, для наступления требуется в пять раз больше. И для отражения локальной провокации украинских войск в Донбассе, если бы таковая ожидалась, пришлось бы поставить в тыловое обеспечение дополнительные силы. Но никаких значительных логистических операций не проводится, а их непременно заметили бы на железных дорогах страны. Абсолютное спокойствие царит в чиновничьих кругах правительства и администрации президента. Стороны паритетно наращивают весьма скромные силы.

Есть обеспокоенность, что после санкционной и информационной подготовки в наступление перейдет как раз украинская армия, чтобы по грузинскому сценарию обвинить Россию в развязывании войны и обрушить на нее гнев «свободного мира». Однако риски такого сценария для наших партнеров куда как более существенны, чем для России. Силовой ответ на провокацию приведет к значительным потерям территорий или живой силы украинского союзника Вашингтона, тогда как ни войсками, ни прямой военной конфронтацией американцы поддерживать Киев не будут — Байден сказал об этом откровенно. Потеря «второго Афганистана» накануне выборов в Конгресс явно не входит в планы президента США.

Совершенно невыгодно развязывание горячего противостояния в Донбассе и украинскому президенту. Владимир Зеленский втянулся в агрессивную борьбу с олигархами за медиаактивы и начал подготовку к избранию на второй срок (см. «Украина Зеленского: страна бесконечного полураспада», «Эксперт» № 4 за 2022 год). На носу сложнейший с экономической точки зрения 2022 год. Кроме того, сохраняется электоральная зависимость президентских рейтингов от мира на востоке страны. Это не тот случай, когда война спишет политические провалы, скорее, сожрет карьеру бывшего актера. Так что украинское государство будет всеми силами купировать даже отдельные провокации на фронте от неформалов.

Все эти очевидные доводы лежат на поверхности, но не стоит ждать их разъяснения от политического руководства страны, как бы ни нервничал обыватель. Владимир Путин еще осенью заметил, что необходимо поддерживать постоянное «напряжение» на Западе, «чтобы это состояние сохранялось у них как можно дольше, чтобы им в голову не пришло устроить на наших западных рубежах какой-нибудь не нужный нам конфликт». А затем из Москвы поступили ультимативные проекты договоров, подразумевающих не просто отказ от расширения НАТО, но и сворачивание военного потенциала оппонентов на границы 1997 года. Для большей мотивации отказ от требований Россия увязала с «военно-техническим» ответом. И не стала задерживаться с его демонстрацией.

Запад сыграл ровно в ту же игру и сформировал мощнейшую информационную кампанию, представив Россию в качестве агрессора, который вот-вот захватит Украину. Аналогичным образом западному обывателю не стали разжевывать причины, по которым Москве интересно было бы контролировать бедное и полувраждебное население с разрушенной экономикой. Паника, воцарившаяся в европейских и американских СМИ, преследовала одну цель: утопить требования Москвы о признании зоны своей стратегической безопасности в обсуждении мер по «освобождению» Киева от русской угрозы.

Обыватель не должен задумываться, почему иностранные войска на российских границах напрягают Москву. Он обязан запасаться продуктами, укреплять бомбоубежища, соглашаться с любыми военными инициативами и голосовать за тех политиков, которые усмирят русского медведя. Зато под такой фон можно провести и уступки Москве.

Уступки уже есть

Письменные ответы США и НАТО содержали в целом предсказуемые ответы на требования России о гарантиях безопасности: готовы обсуждать военные и технические детали, но никак не идеологические — расширение НАТО и «политику открытых дверей» Альянса. Эти ответы позволяют рассчитывать на «серьезный разговор, но по второстепенным вопросам», как заметил глава МИД Сергей Лавров.

Мяч на стороне России, тем более был обещан ответ «иными средствами». В том же феврале Госдума рассмотрит вопрос о признании независимости ЛДНР. Прозвучало предложение поддержать армии республик новейшим российским оружием. Кроме того, полным ходом идет процесс включения экономик непризнанных территорий в отечественное товарное пространство. Продолжается «паспортизация»: по данным ростовского губернатора Василия Голубева, российские паспорта по упрощенной процедуре получили уже более 720 тысяч жителей ДНР и ЛНР — это примерно 20% населения.

И все-таки значительная динамика на этом направлении возможна только в крайнем случае. Признание ЛДНР означит отказ от Минских соглашений и многолетней стратегии в отношении Украины. Тогда как договоренности 2015 года остаются сильнейшим козырем России и до сих пор признаются фундаментом умиротворения Донбасса, в том числе нашими западными партнерами.

Предсказуемо звучат намеки на геополитическое отзеркаливание и усиление присутствия в Латинской Америке. Лавров заявил, что Россия договорилась с Кубой, Венесуэлой и Никарагуа о развитии военно-технического сотрудничества. Есть изящный проект строительства Никарагуанского канала совместно с Китаем, для защиты которого непременно пришлось бы создать военные базы и прислать ЧВК на задний двор США. Пока затея в заморозке. Но кто знает, о чем пойдут олимпийские беседы Путина и Си.

Впрочем, не будем забегать вперед и посмотрим, чего Россия уже добилась «здесь и сейчас». Особенно изящно это упражнение смотрится с позиций годичной давности: абсолютный переговорный «ноль», введение санкций без обсуждения разменов, публичное шельмование любого политика за разговор с Москвой, безнаказанная военная активность по всей протяженности российских границ, военное освоение и милитаризация Украины и Восточной Европы, поддержка каждого проекта государственной дестабилизации на постсоветском пространстве (были бы силы — их бы инициировали) и так далее.

Женевская встреча Путина и Байдена в июне прошлого года не просто дала возможность перезагрузить отношения, но явно показала, что Россия нужна Западу больше, чем Запад России. Подробно об основаниях нового переговорного процесса мы написали в статье «Принуждение к новому миру: что стоит за переговорами России и США» (№ 3 за 2022 год).

Предельно жесткой переговорной позицией, масштабированием требований до ценностного ряда Россия добилась масштабных переговоров сразу на нескольких площадках с США, НАТО, ЕС, ОБСЕ, Германией. Созданы совместные комиссии и дипломатические линии. Впереди важнейшие переговоры между помощником президента Юрием Ушаковым и советником Байдена Джейком Салливаном с гипотетическим выходом на новую личную встречу лидеров России и США.

Несмотря на, казалось бы, неисполнимые и где-то «наглые» с западной точки зрения требования России, переговорные позиции никто не покидает. Напротив, встречные предложения наших партнеров содержат конкретные уступки и предложения, направленные на деэскалацию ситуации. А на самом деле призваны понизить уровень запросов Москвы до политически приемлемых. Начался торг.

НАТО предложил России восстановить миссии в Москве и Брюсселе, возобновить брифинги по учениям, наладить разговор о контроле над обычными и ядерными вооружениями, в том числе в космосе, отстроить механизмы прямых военных контактов, предотвращающих непреднамеренные столкновения войск. Российские генералы, возможно, появятся на маневрах НАТО, а также смогут инспектировать военную инфраструктуру в Восточной Европе, включая ракетные районы базирования в Польше, как намекает The Wall Street Journal. Американцы могут вернуться к переговорам по РСМД. Госсекретарь США Энтони Блинкен объявил, что России предложены «механизмы взаимной прозрачности в отношении размещения сил на Украине». Это означает согласование номенклатуры и масштаба поставок вооружений и размещения западных войск у южного соседа.

Есть подвижки и в самом украинском кейсе. По итогам встречи Нормандской группы Дмитрий Козак, замруководителя администрации президента, заявил, что вскоре ожидает важных инициатив по урегулированию ситуации в Донбассе: «Надеюсь, через две недели это материализуется в том, чтобы Украина, Донбасс, ОБСЕ имели конкретные рекомендации по разрешению конфликта. Мы вынесем их на заседание Трехсторонней контактной группы». Прорыв здесь возможен только в результате прямых переговоров между Киевом и ЛДНР, чему украинцы всячески противятся. Но именно такой маркер перезагрузки Минских соглашений будет показателен, после чего станет возможен саммит лидеров «Нормандской четверки»

Пока это неофициальные предложения вперемешку со слухами, утечками и намеками, но в целом уступки со стороны Запада уже выглядят значительными. Возможно ли, что Россию удовлетворят такие предложения и повсеместная милитаристская истерия закончится? По многим причинам это кажется маловероятным прогнозом. И дело не в упрямстве Кремля.

Во-первых, торг только начался и переговорный трек будет сопровождаться силовой составляющей до конца, хотя бы потому, что стороны разучились разговаривать иначе. Кроме того, за рамками предложений пока остаются вопросы, связанные со стратегической безопасностью, санкционным давлением и решением крымского вопроса.

Во-вторых, Россия добивается комплексного и долгосрочного решения от всех представителей западной коалиции и американского истеблишмента. Пока что элиты в США разобщены, а грядущие схватки за Конгресс и президентский пост в 2024 году лишают гарантии Вашингтона основательности и доверия. Разброд и шатания наблюдаются и в европейском лагере: уже обнажены противоречия англосаксонского мира и традиционных элит Старого Света.

Продолжение ультимативного разговора по существу раздела сфер влияния и обеспечения рамок коллективной безопасности в мире не приведет к консолидации «свободного мира», но самим течением конфликта создаст новую парадигму разрешения накопившихся противоречий.

Потрепанное единство

Волна дезинформации и провокаций в СМИ, охватившая в январе половину земного шара, конечно, наносит серьезный имиджевый ущерб России — тем более что мы не пытаемся ничего ей противопоставить, и, вероятно, правильно делаем. Грозные предупреждения о неминуемом вторжении российских дивизий, приправленные устрашающими спутниковыми снимками и «утечками» с планами вторжения, с одной стороны, и чуть ли не спешная «накачка» Киева вооружениями по линии НАТО — с другой — чем дальше, тем больше все это напоминает массированную «психологическую операцию».

В то же время разбор полетов позволяет вынести очень полезный вывод: полного единства в рядах наших оппонентов не наблюдается. И опять же все ожидания войны — это лишь сфабрикованные домыслы пропаганды.

Все началось с того, что МИД Великобритании изящно дезавуировал российские спецслужбы, которые якобы намерены привести к власти в Киеве «пророссийского лидера». Назвали даже конкретных людей — бывшего депутата Верховной рады Украины Евгения Мураева и экс-премьер-министра Николая Азарова. Оба быстро все опровергли.

Затем оказалось, что Си Цзиньпин позвонил Владимиру Путину и попросил его не вторгаться в Украину, пока не закончится Олимпиада в Пекине. Об этом, в частности, сообщил Bloomberg со ссылкой на некоего дипломата в столице Китая. В российском МИДе и посольстве Китая в Москве это сообщение предсказуемо назвали «провокацией» и «информационной операцией».

Посыпались новости о том, что иностранные дипломаты уже на чемоданах и готовятся к спешной эвакуации из Украины, с тревогой глядя на то, как ее горизонт окаймляет зарево военного пожара. Вдобавок к этому пошли сообщения о том, что Россия в случае санкций просто прекратит поставки газа в Европу, что мгновенно шокировало рынки.

Тут уже с опровержениями пришлось выступать не только Дмитрию Пескову, но и главам европейских внешнеполитических ведомств. Так, если США и Канада слухи подтвердили (пока, впрочем, не подтвердив их делом: из страны начали вывозить только семьи дипломатов), то глава Еврокомиссии Жозеп Боррель, как и главы европейских МИДов, заявили, что ЕС «не видит причин для эвакуации семей своих дипломатов из Украины».

Более того, Киев, который все это время наблюдал за накалом страстей, в какой-то момент и вовсе дрогнул. «Нет никаких поводов, чтобы мы с вами сегодня паниковали», — спешно заверял соотечественников Алексей Данилов, секретарь СНБО Украины, а затем добавил, что «оснований утверждать, что будет полномасштабное наступление РФ» на сегодня нет. То, что поводов для паники нет, подтвердил и Владимир Зеленский.

По схожему сценарию происходило и спешное «довооружение» Украины по линии НАТО, которое должно было делом продемонстрировать сплоченность Запада перед российской угрозой. Ни Брюссель, ни Вашингтон не только в очередной раз отказались помогать Киеву живой силой, но и сузили объемы предоставленной военной помощи до символического.

Еще 20 января США объявили о дополнительном транше Киеву на оборонные нужды размером 200 млн долларов, а через несколько дней в страну прибыли самолеты с оружием и боеприпасами на 170 тонн. В частности, были поставлены одноразовые гранатометы SMAW-D и ракеты противотанкового комплекса Javelin.

До этого в Украину прибыла партия противотанковых ракетных комплексов NLAW из Великобритании. Решение о военной помощи приняли страны Прибалтики, которые передадут Киеву часть имеющегося у них американского оружия в рамках регламента американского экспортного контроля.

В частности, речь идет о средствах тепловизионного наблюдения, системе залпового огня NASAMS (передвижной ракетный комплекс, наподобие российской «Катюши») и зенитно-ракетных комплексах (ПЗРК) Stinger. О планах передать Украине артиллерийские снаряды (пока речь идет о четырех тысячах) заявила и Чехия. Это, скорее, психологическая, а не серьезная военная поддержка.

К слову, некоторое оружие, которое везут Украине, имеет не только оборонительный, но и как минимум характер двойного назначения. Так, гранатометы SMAW-D — это оружие с атакующим потенциалом: оно предназначено для атаки укрепленных сооружений (доты, блокпосты). При переоборудовании могут быть использованы для наступления и системы залпового огня NASAMS.

Тем не менее даже здесь — на этом чисто символическом уровне — линия Запада оказалась далеко не столь единой. Например, Париж до сих пор ничего не заявил относительно поставок вооружения в Украину. Президент Хорватии пообещал, что отведет всех своих военных из сил НАТО (это порядка 15 тысяч солдат) в случае эскалации напряженности между Россией и Украиной. Публично отказались поставлять оружие Украине Швеция и ФРГ.

При этом Германия заняла самую жесткую позицию. Она не только заблокировала возможность Эстонии поставить Украине оружие, ранее ей принадлежащее, но и не разрешила британским самолетам с военным грузом лететь через свою территорию: им пришлось прокладывать путь в обход — через Данию и Польшу.

«Германия традиционно занимает сдержанную позицию по вопросу продажи оружия в конфликтные регионы», — заявила глава МИД ФРГ Анналена Бербок. Вместо этого, как сообщила министр обороны Германии Кристине Ламбрехт, Киеву предоставят пять тысяч касок, на что глава украинского ведомства Дмитрий Кулеба заявил, что Украина запомнит это решение Германии «на десятилетия».

Вымученный прагматизм

То, как внутри Европейского союза прошла линия разногласия — пусть и не критичная, и пока больше декоративная, — довольно показательно. Дело не только в том, что в нем не возникает «химии единства» даже перед лицом «российской угрозы». Внутри ЕС просто нет существенных предпосылок для того, чтобы занять более автономную и, соответственно, более выгодную для себя позицию в связи с украинским кризисом.

Если страны Восточной Европы (за исключением настороженной Венгрии) и вся Прибалтика в очередной раз оказались самыми последовательными союзниками США, то страны Западной Европы, главным образом Франция и Германия, всеми силами стремятся балансировать на жердочке тонкого прагматизма.

«Париж и Берлин хорошо понимают: если рванет в Украине, то осколками накроет всю Европу. И расхлебывать это придется тем же немцам и французам. Речь идет и о новом потоке беженцев, и о росте транснациональной преступности, и о разрушении экономических связей, и о возможной радикализации внутри Европы», — объяснил «Эксперту» этот франко-германский прагматизм Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам.

При этом сложность положения Парижа и Берлина связана с внутренней организацией Евросоюза. Ведь в нем, как напоминает Николай Кавешников, заведующий кафедрой интеграционных процессов МГИМО, специфические интересы «малых стран», например Финляндии, Швеции, Польши, Венгрии или Болгарии, не могут не учитываться. «Брюссель в этом смысле не гегемон, который может всем что-то диктовать, особенно в стратегических внешнеполитических вопросах. Все большие решения такого рода нужно постоянно согласовывать со всеми странами», — напоминает эксперт.

У Германии и Франции появился теперь еще и новый соперник в лице Великобритании, которая все сильнее дрейфует от Брюсселя и занимает все более специфическую и догматичную позицию по отношению к Москве. «Великобритания и США в принципе более антагонистичны России, чем континентальная Европа. Думаю, это связано не только с тем, что Лондон исторически плохо понимал российские интересы, но и с тем, что он менее связан с Россией экономически», — рассказал «Эксперту» Роберт Скидельский, член палаты лордов британского парламента, почетный профессор политической экономии Уорикского университета.

Более того, Франции и Германии украинский кризис сейчас вообще ни к чему: с точки зрения внутриполитической конъюнктуры они переживают не лучшие времена, что существенно ограничивают их возможности на внешнеполитическом контуре. У Эммануэля Макрона в апреле предстоят очень трудные выборы, которые гарантированно закончатся вторым туром, а его результаты как раз туманны.

В Германии, наоборот, к власти пришло новое правительство, которое сформировалось совсем недавно. Ему еще предстоит взаимная притирка, а значит, до уровня политики времен Ангелы Меркель придется тянуться. Пока, если судить по тому, как прошел первый визит Анналены Бербок в Москву, Германия сохраняет прежний курс: сочетание «диалога и жесткости», где страна стратегически будет и дальше придерживаться американской линии, при этом позволяя себе тактически маневрировать, конъюнктурно сближаясь и удаляясь от Москвы.

«Сейчас желание Парижа и Берлина обрести субъективность, которое, очевидно, только растет, больше походит на дозированное пассивное сопротивление, причем не сколько Вашингтону, сколько соседним столицам — Варшаве, Риге, Вильнюсу и Лондону, которые занимают слишком радикальные позиции», — замечает Андрей Кортунов.

Собственно, именно это и предопределяет непоследовательность и вязкость внешнеполитического европейского курса. И пока это представляется выгодным для Москвы — хотя бы за счет потенциальной вариантности, постоянно открывающей окна взамен тех, что оказываются наглухо забиты.