В России мало примеров тематического девелопмента, когда проект выстраивается вокруг определенной идеи. Рынок не слишком сегментирован, покупатели в основном стремятся закрыть базовые потребности, и потому большинство проектов застройки похожи друг на друга. Пример другого подхода — Russian Design District, который тематически выстроен вокруг спорта и авторской архитектуры. В проекте в коллаборации с известными дизайнерами, деятелями культуры и спорта построены девять жилых домов.
Архитектурная доминанта комплекса — дом-кристалл, где разместятся Центр художественной гимнастики Ирины Винер и школа единоборств
Дом-кристалл из 30 тысяч элементов
RDD — девелоперский проект группы «Родина». Один из ее основателей — Антон Винер, сын миллиардера Алишера Усманова и главного человека в российской художественной гимнастике Ирины Винер. Сама Ирина — инициатор и ключевой участник проекта. Именно ей правительство Московской области выделило участок площадью 4,4 гектара для строительства спортивного кластера. Она же настояла, чтобы новый квартал не был серым с точки зрения архитектуры.
Свои градостроительные взгляды Ирина Винер формулирует весьма решительно: «Посмотрите, что строится сегодня: огромные страшные дома, а между ними — маленькие площадки для спорта. В таких кварталах очень трудно сохранить семью, потому что там нечего делать, только ночевать… Этих людей надо судить — не тех, кто так строит, а тех, кто разрешает подобное строительство». Альтернатива привычной застройке — спортивно-образовательный кластер с богатой инфраструктурой и возможностями для отдыха всей семьи. Например, в Дизайнерском квартале группы «Родина» кроме девяти жилых зданий предусмотрены многофункциональный спортивный центр, школа, детский сад, арт-бульвар.
Архитектурная доминанта комплекса — дом-кристалл, где разместятся Центр художественной гимнастики Ирины Винер и школа единоборств. Купол здания цвета черного обсидиана имеет сложную форму и собран из треугольных плоскостей-граней. «Купол уникален: он состоит из 30 тысяч элементов. Точность изготовления деталей близка к той, что принята в космической отрасли, иначе соединить грани кристалла не удалось бы», — отмечает совладелец и основатель группы «Родина» Владимир Щекин.
Сложная трехмерная структура опирается на стальной шаростержневой каркас, облицованный глянцевыми алюминиевыми панелями. «Для создания каркаса дома-кристалла нам пришлось придумать новую пространственно-стержневую систему», — рассказывает автор проекта RDD, руководитель архитектурного бюро «Лаборатория виртуальной архитектуры» Станислав Кулиш. В работе принимали участие восемь российских заводов. Обычно вид на здание сверху неинтересен, но в данном случае за счет сложной формы Центр гимнастики имеет яркий пятый фасад, на который можно полюбоваться из окон окружающих домов. Стоимость проекта составила 2,4 млрд рублей.
Вопреки моде на квартальную застройку с закрытыми дворами Дизайнерский квартал имеет другую, открытую структуру. Дома выстроены вокруг бульвара с детскими площадками и объектами современного искусства, его ширина составила 70 метров. Одним из критериев проекта должен был стать ответ на вопрос, что новый объект принесет городу или территории. Большинство девелоперов паразитируют на территории: они перегружают транспортную и инженерную инфраструктуру и при этом отгораживают свои общественные пространства от города забором. Вклад RDD, на контрасте, очевиден: на выделенной площадке появилось не только жилье, но и социальная инфраструктура в виде школы и детсада, крупный спортивный центр и бульвар, открытый для всех жителей Новой Москвы.
Понятно, что расходы на инфраструктуру вкупе с большими затратами на архитектуру усложняют экономику проекта. «Работа оказалась очень сложной. Ребята из “Родины” в какой-то момент начали жаловаться, и я им сказала: “Ну ладно, упрощайте, если не можете сделать”. Но они все построили как обещали», — говорит Ирина Винер. Экономика проекта сложилась благодаря тому, что земельный участок был получен не на рыночных условиях, и девелопер согласился на ограничение рентабельности. «Ирина Александровна нас постоянно учит: “Не надо засовывать в рот все пять пальцев, достаточно двух. Не нужно жадничать и стремиться к сверхприбыли”», — признается Владимир Щекин. Три года назад, в начале строительства, квартиры в RDD продавались по 120 тыс. рублей за квадратный метр, что, конечно, недорого для комплекса такого уровня. Сейчас цена составляет порядка 300 тыс. за «квадрат», к моменту окончания работ в комплексе распродано 75% квартир.
RDD — уже второй проект Винер по схеме «центр гимнастики + жилье», до этого был реализован проект «Олимпийская деревня Новогорск». Группа «Родина» планирует развивать программы тематического девелопмента. Еще один проект — «Союз» — также выстраивается вокруг темы спорта. В перспективе запланированы еще несколько кварталов, в центре которых будут биохакинг, отраслевые мастерские и киберспорт.
Девять именных домов
Одна из фишек Дизайнерского квартала — жилые дома, спроектированные в коллаборации с известными дизайнерами, актерами, спортсменами. Еще в 2020 году, на старте проекта застройщик заявил, что «каждая из девяти башен кластера получила своего звездного архитектора». Уже известно, какими будут творческие доминанты каждого из авторских зданий, которые определят их облик: Валентин Юдашкин — «белое золото», Игорь Чапурин — «глянец», Владимир Машков — «зазеркалье», Валерий Гергиев — «акустика», Владимир Пирожков — «технологии и эко», Ирина Винер-Усманова — «ар-деко». Три года назад это воспринималось как маркетинговый ход, позволяющий придать проекту оригинальное позиционирование. Ведь понятно, что актер Владимир Машков или дирижер Валерий Гергиев не станут сами проектировать дома.
Однако приглашенные звезды действительно приняли участие в работе. Участие соавторов было разным: промышленный дизайнер Владимир Пирожков предложил идеи и набор эскизов, с другими общался Станислав Кулиш, пытаясь понять характер человека и то, как он видит идеальный дом. «Группа “Родина” предложила сделать именные башни. Для меня как для главного архитектора вызов был в том, чтобы придумать транскрипцию передачи на архитектуру характера и психотипа человека, который дает свое имя зданию. Это было непросто», — вспоминает Станислав Кулиш.
Наиболее интересными оказались дома модельеров и актера. Зеркальные треугольные вставки в «доме Машкова» отсылают к фойе Театра Табакова, которое выстроено вокруг темы зеркал и отражений. Они же поддерживают образ актера, который, словно зеркало, способен принимать сотни обликов. В балконы встроены чуть смятые металлические шторы, напоминающие о театральном занавесе. «Дом Юдашкина», примыкающий к зданию-кристаллу, предсказуемо стал одним из самых ярких и сложных по силуэту — разноцветный, с разнообразными балконами.
«Дом Пирожкова», напротив, выглядит очень сдержанным и высокотехнологичным. Хотя архитекторы иронично смягчили технологичность за счет ширм на балконе, похожих на плетеные деревенские заборы. В целом ход с именными зданиями, несмотря на очевидную натяжку, сработал. Все девять башен получились разными, но при этом они гармонично сочетаются за счет общих элементов: схожих балконных решеток или отделанных натуральным туфом цоколей.
Одна из фишек Дизайнерского квартала — жилые башни, спроектированные в соавторстве с известными дизайнерами, актерами, спортсменами
Заигрывая с солнцем
Чтобы оценить необычность Дизайнерского квартала, нужно окунуться в контекст современной российской архитектуры. С одной стороны, сама сфера архитектуры в нашей стране предельно либерализована: формально государство не имеет права определять внешний вид построек частных заказчиков. Лишь в некоторых регионах, в частности в Москве и Санкт-Петербурге, город может воздействовать на девелоперов через Архитектурный совет. Специальной политики по повышению качества архитектуры, какая, например, была принята в Нидерландах, в стране не проводится. Правда, в последние пару лет в столице начали ужесточать требования к фасадам зданий, результаты мы увидим через несколько лет.
С другой стороны, жилыми кварталами занимаются в основном крупные сетевые застройщики. Усиливающаяся концентрация девелоперского бизнеса выводит на первый план типовые решения: администрировать работу даже над 20 оригинальными зданиями очень сложно. Одно из главных требований застройщиков к архитекторам — быстрота проектирования, что во многом связано с высокой стоимостью кредитных ресурсов.
Есть и еще один аспект: статус архитектора в России сегодня весьма низок. По сравнению с девелопером и строителем архитектор — слабый игрок. Он потерял право «последней подписи», его легко заменить, он не отвечает за продукт в целом. Чаще всего авторскую концепцию сначала по экономическим соображениям подправляет застройщик, а затем в процессе реализации она «плывет» еще сильнее: упрощаются решения, материалы заменяются более дешевыми и т. д. Успешно сопротивляться диктату девелопера крайне сложно. Один из немногих, кто способен одержимо защищать проект, — столичный архитектор Сергей Скуратов. С ним сотрудничают только те компании, которым, несмотря на сложности в работе и непримиримость архитектора, нужно высокое качество.
Какая же архитектура появляется на выходе? Быстрая и стерильная. Она ничего не хочет сказать и не несет никаких смыслов. Новостройки не хочется рассматривать: они неинтересны. Форма зданий крайне лапидарна — это параллелепипед, поскольку любое отклонение от прямоугольности приведет к увеличению бюджета. Все дома очень похожи между собой, определить по их виду застройщика или архитектора практически невозможно. Исключением, пожалуй, являются только проекты крупнейшего в стране девелопера ПИК, который в стремлении к эргономичности и экономичности вообще отменил архитектуру. Большая этажность башен и высокая плотность застройки многократно усиливают эффект. И горожане уже начинают к такому привыкать: большинство уверено, что от зданий в принципе не стоит ждать чего-то интересного, ведь это просто упаковка для квадратных метров квартир. В итоге складывается парадоксальная картина: общество строит дома и города, которые людям не нравятся.
Но вернемся к проекту RDD. Концепция Дизайнерского квартала не претендует на безупречность, но в ней есть несколько крайне важных элементов. Прежде всего, это архитектура авторская, живая. Станислав Кулиш не стремится спрятаться за клише. На зданиях квартала немало декора, деталей. Кроме того, специально для проекта был разработан ряд новых технологий. После долгого перерыва при отделке цоколя снова решили использовать армянский туф: оказалось, что в текущей ситуации это не запредельно дорогое решение. Но Кулиш не останавливается на разнообразии архитектурных решений, а позволяет себе игру с пространствами и впечатлениями от них. Например, чуть ли не впервые в столичном регионе здесь применяются вылетные балконы, развернутые не вдоль, а поперек стены. Для остекления и складирования вещей они не подходят, зато придают зданиям непривычный вид. Но главное, на таком балконе, вынесенном далеко от фасада, возникает необычное ощущение — словно стоишь на капитанском мостике.
Особенности архитектуры Russian Design District — ее игровой характер, смелое использование деталей и декора, а также тщательно срежиссированная работа с солнечным светом
Другой момент — игровой характер архитектуры. Понятно, что именные «дома от звезд» — это игра. В башне-кристалле есть эффектная «обманка»: часть граней спроектирована так, что, если смотреть под определенным углом, на плоской стене возникает оптическая иллюзия объемной кубической композиции. Некоторые элементы декора задуманы иронично, с легким перебором. Да и сам квартал можно рассматривать как квест, в котором по отдельным деталям и намекам удается расшифровать имя соавтора каждого здания и разгадать, почему именно так раскрыта его личность. Правда, непонятно, будут ли эти отсылки без подсказок работать для обычных горожан.
Еще один необычный момент — тщательно срежиссированная игра со светом. По статистике в московском регионе всего около 70 солнечных дней в году, от этого ценность естественного света и связанных с ним эффектов резко возрастает. Когда-то на Венецианской биеннале показывали виллу датского архитектора Йорна Утсона. В ее стене имелась тонкая прорезь-окно, через которое солнечные лучи могли попасть в дом лишь на несколько минут в день. Столь краткий световой поток не только расчерчивал зал на две половины, но и должен был создавать медитативное состояние, разрывая будничность и непрерывность дня на несколько частей: до, во время и после луча. Игра с солнечным светом в проекте RDD также очень интересна. Алюмокомпозитные фасадные панели ряда здания брашированы в заводских условиях: на них металлическими щетками нанесен микрорельеф. В обычных условиях он невидим, зато ослепительно ярко загорается золотом, стоит свету упасть на панель под определенным углом. В результате в течение нескольких минут вид фасада может несколько раз сильно измениться. У этого эффекта нет оттенка сакральности, как в проекте Утсона, и все же он напоминает об изменчивости жизни и радости, связанной с редким московским солнцем.
