Прогноз, год 2025-й: что же пошло не так?

Алексей Янтовский
Кандидат экономических наук
9 июня 2025, 06:00 №24

Вопреки всеобщему мнению о решающем влиянии ключевой ставки, наша модель показывает, что резкое замедление экономической динамики в текущем году во многом было предопределено снижением цен на нефть, а также решениями об увеличении налогов на прибыль и доходы физических лиц

Иллюстрация: Игорь Шапошников
Читайте Monocle.ru в

Последние пять лет начало каждого года сопровождается все возрастающими ожиданиями значимого торможения экономической динамики в России. Нынешний год в этом отношении не стал исключением. Более того, после некоторого замедления темпов роста промышленного производства в июне‒сентябре 2024 года уже к осени, в том числе под влиянием непрерывно повторяемой мантры о перегреве российской экономики, сложилось практически единодушное мнение: в конце года экономический рост неизбежно замедлится и этот процесс продолжится в 2025 году. Между тем опубликованные в начале февраля данные об итогах 2024 года во многом опровергли эти пессимистические оценки. Показавшееся многим случайным ускорение роста промышленности в октябре до 5,2% после достаточно умеренной оценки ноября в 3,5% и невероятных результатов декабря с его 8,2% роста в совокупности обеспечило практически двукратное ускорение квартальной динамики промышленного производства (5,7% год к году в четвертом квартале по сравнению с 2,9% в третьем квартале 2024 года). Годовые итоги промышленного роста (4,6%) тоже оказались выше предыдущего результата (4,3%). Впору было говорить о формировании тенденции ускорения промышленного и экономического роста в России, оптимисты потирали руки, предвкушая завершение текущего года на уровнях экономической динамики не ниже двух предшествующих лет.

Но что-то пошло не так. Достаточно было дождаться итогов февраля 2025 года, чтобы понять, что экономика России начинает круто пикировать.

Неужели эксперты ЦБ оказались правы и именно перегрев экономики привел к ее стремительному торможению?! С этим, возможно, придется согласиться, если не удастся объяснить резкое замедление экономической динамики другими факторами.

Альтернативная картина мира

Базовый тезис в аргументации Банка России — утверждение о практически полной исчерпанности резервов трудовых ресурсов и производственных мощностей.

Но, во-первых, этому тезису противостоит статистика: по данным Росстата, в 2024 году загрузка мощностей обрабатывающей промышленности составила всего 61%, а в добывающих отраслях и того меньше — 57%.

Во-вторых, последние исследования в области баланса труда свидетельствуют о весьма значительных резервах высвобождения занятых в сфере услуг и строительстве, а также о возможностях роста производительности труда.

В-третьих, реакция экономики на резкие скачки спроса, в том числе в конце 2024 года, также опровергает гипотезу об исчерпании резервов основных факторов производства.

По данным Росстата, в 2024 году загрузка мощностей обрабатывающей промышленности составила всего 61%, а в добывающих отраслях и того меньше — 57%

Действительно, казалось бы, преимущественно сезонный скачок производства в декабре 2024 года оказался столь значительным, что его уже невозможно объяснить без привлечения фактора резервных мощностей в российской экономике, об исчерпании которых не писал и не говорил только ленивый. И все же они (не ленивые) в очередной раз ошиблись: при тех объемах и темпах капитальных вложений, которые мы имели в 2023–2024 годах, интегральный прирост мощностей в экономике с учетом их растущей производительности не только компенсировал дополнительное вовлечение мощностей в процесс производства, но и создал потенциал для дальнейшего наращивания выпуска. Ускорение динамики промышленного производства, а также сама возможность месячного скачка на 8% позволяют говорить о воспроизведении и даже наращивании резервов мощностей в рассматриваемый период.

При этом обрабатывающие производства в своей динамике роста и стремительном расширении разнообразия выпускаемой продукции все больше стали отрываться от сырьевых отраслей, что неудивительно: ведь ровно так и должна работать экономика роста.

Экономика стабильного, устойчивого роста в России, казалось бы, уже фактически была создана в 2023‒2024 годах и успешно работала. Однако сегодня мы видим, что под прикрытием легенды о «мягкой посадке» она, неожиданно для многих, начинает стремительно разрушаться.

Копать глубже

Но все же хотелось бы понять: если причиной начавшегося разрушения экономики роста, как мы полагаем, стал не дефицит мощностей или труда, то что заставляет российскую экономику так быстро сбавлять обороты? Каковы факторы и каков вклад этих факторов в резкое замедление экономической динамики в России?

Видимо, без специальной макроструктурной модельной конструкции на эти вопросы не ответить. В то же время вряд ли уместно в этой достаточно общей статье подробно описывать модель и отдельные ее уравнения. Тем не менее важно показать основные взаимодействия и их направленность. Это можно сделать с помощью схемы основных взаимодействий в экономике, которую мы и представляем на суд читателя. Схема отражает наиболее важные взаимодействия в процессе формирования экономической динамики и инфляции.

В целом из ее анализа понятно, что модель построена на базе счетов использования ВВП в постоянных и текущих ценах, бюджетной статистики и баланса доходов и расходов населения.

Основные экзогенные переменные, используемые в модели:

  1. Динамика инфляции в США.
  2. Цены на нефть марки Urals.
  3. Численность населения РФ.
  4. Ключевая ставка.
  5. Динамика тарифов естественных монополий.
  6. Динамика экспорта РФ.
  7. Динамика номинальных расходов консолидированного бюджета.
  8. Ставка налога на прибыль.
  9. Ставка НДФЛ.

Важная особенность используемой модельной конструкции состоит в том, что она отлаживалась и калибровалась на данных 2023‒2024 годов таким образом, чтобы значения переменных, рассчитанные по модели, а их более 70, в максимальной степени соответствовали фактическим отчетным значениям. Сформированные таким образом взаимосвязи пролонгировались далее на весь период до 2030 года включительно. То есть в некотором смысле механизм экономического роста (с точностью до численных значений экзогенных переменных) в прогнозном периоде в рамках данной модельной конструкции аналогичен тому механизму, который сложился в 2022‒2024 годах.

Возможности инструментария

Имеющийся инструментарий позволяет нам, во-первых, оценить работу того же самого механизма роста при выбранной правительством и Центральным банком экономической политике на 2025 год и среднесрочную перспективу и принятых в расчетах внешних сценарных условиях. В результате мы сможем понять, насколько наблюдаемое в последние месяцы торможение экономического роста является естественным следствием сложившегося в 2023‒2024 годах воспроизводственного механизма, принятых бюджетных решений и складывающихся внешних условий.

Во-вторых, мы можем оценить вклад в изменение экономической динамики основных управляющих переменных.

В-третьих, мы ответим на сакраментальный вопрос: возможен ли был в 2025 году экономический рост на уровне около 4%?

И, в-четвертых, попробуем по результатам сценарных расчетов оценить, когда и при каких условиях возможно восстановление приличного уровня экономической динамики в России.

Наиболее вероятный сценарий на 2025 год

Поскольку Банк России предполагает поддерживать такую жесткость денежно-кредитной политики, «которая необходима для возвращения инфляции к цели в 2026 году», мы ожидаем, что уровень ставки в 21% с высокой вероятностью сохранится в течение 2025 года. Возможное ее небольшое снижение к концу года тем не менее не позволит значимо снизить среднегодовое значение ставки, поэтому общее негативное влияние высокой ставки на экономический рост в 2025 году сохранится.

Восстановления экономи ческой динамики в России до уровня 3,5%+ можно ожидать не ранее 2027 года. При этом обязательным условием является повышение темпов роста российского экспорта как минимум на 1 п. п. в год

Численные значения влияния различных факторов на темпы экономического роста (в терминах приращения темпов в процентных пунктах) представлены в таблице 1. Произошедшее в начале года снижение цен на нефть ожидаемо является наиболее весомым фактором замедления экономического роста в 2025 году. Согласно проведенным модельным расчетам, экономический рост в текущем году также значимо пострадает от налоговых новаций и замедления роста бюджетных расходов.

Влияние роста тарифов естественных монополий и динамики экспорта не столь значимо в рамках годовых изменений, но может оказать существенное воздействие на экономический рост в среднесрочной перспективе.

Общий итог воздействия на экономический рост в текущем году различных факторов, включая прочие, оценивается в минус 5,3 процентного пункта по отношению к итоговым результатам нашей экономики в 2024 году.

Основной вывод из рассмотрения данного сценария состоит в том, что резкое замедление экономической динамики в текущем году во многом было предопределено снижением цен на нефть, а также решениями об увеличении налогообложения прибыли и подоходного налога, принятыми ранее. При этом высокая ключевая ставка обусловила не более 0,5 процентного пункта общей величины замедления экономического роста.

Другие расчеты

Гипотетически можно вообразить сценарий, в котором в 2025 году рост ВВП составил бы более 3,5%. Но для реализации такого сценария потребовалось бы выполнение следующих предположений: снижение среднегодовой ключевой ставки до 18%, повышение цены российской нефти до 65 долларов за баррель, повышение темпов роста расходов консолидированного бюджета до 17% и увеличение динамики экспорта до 5% в год.

Из всего этого следует, что восстановления экономической динамики в России до уровня 3,5%+ можно ожидать не ранее 2027 года. При этом обязательным условием является повышение темпов роста российского экспорта как минимум на 1 процентный пункт в год.

Вторым обязательным условием является отнесение цели Центрального банка по инфляции за пределы 2030 года. Задача Банка России все же не в том, чтобы держать инфляцию на запредельно низком (по факту убийственном для экономического роста) уровне, а в том, чтобы поддерживать ее в границах, которые формируют наиболее благоприятные условия для социально-экономического развития страны. Преимущественно именно такая политика разумного сдерживания инфляции и проводилась в России в течение последних двух с половиной десятилетий (см. таблицы 3 и 4; в таблицах не содержатся данные за кризисные годы: 2009-й, 2014-й, 2015-й, 2020-й, 2022-й).

А что же будет с инфляцией?

Во-первых, как мы убедились за последние годы, инфляция так просто подчиняться сегодняшнему ценовому таргету и ключевой ставке не намерена. Видимо, это совершенно не случайно и связано главным образом с тем, что инфляция в России — это в первую очередь инфляция структурно-технологического несоответствия.

При этом, являясь наряду с темпом роста ВВП одним из двух результирующих макроэкономических показателей, она формируется под влиянием тех же (общих для всей экономики) экзогенных переменных. То есть не под влиянием, как часто можно видеть в эконометрических моделях и комментариях экспертов, переменных, которые сами зависят от инфляции, а тех переменных, которые описывают содержание экономической политики и изменения во внешних условиях.

В таблице 5 представлены оценки вкладов объясняющих факторов, используемых в модели, в изменение инфляции в российской экономике в 2025 году.

Существующая версия модели содержит далеко не полный перечень экзогенных переменных. Тем не менее оценки вкладов задействованных в модели объясняющих переменных в изменение инфляции полезны для прояснения характера инфляции в России.

В первую очередь обращает на себя внимание наиболее значимый вклад в изменение инфляции прочих факторов, к числу которых относятся в первую очередь факторы, связанные со структурными и технологическими изменениями в экономике. До тех пор пока технологический уровень производства в России не сравняется с развитыми странами, трудно ожидать устойчиво низкой инфляции и равенства номинального обменного курса рубля его паритету покупательной способности.

Существенное превышение положительных вкладов факторов в приращение инфляции над отрицательными (3,3 против 2,2) наряду с достаточно медленной скоростью технологических приращений в экономике свидетельствуют о том, что снижение инфляции будет достаточно длительным и трудным процессом.

При этом значения реальной ключевой ставки вернутся к комфортным для инвестиционной активности уровням не раньше 2029 года (см. график 2).